Каменный рыцарь Брунсвик высотой в полтора человеческих роста
Острие меча на аршин показалось из груди графа Тарловски, дымясь кровью. На лице графа отразилось величайшее изумление и словно бы обида перед тем, с чем он ни за что не хотел смириться, - а в следующий миг лезвие исчезло, выдернутое изваянием, граф глянул беспомощно, бледнея на глазах, подогнулся в коленках и осел на булыжник Карлова моста.
Пушкин с бароном стояли, не в силах шевельнуться. Все продолжалось считанные секунды, статуя застыла в прежнем положении, как будто и не напала только что.
Изо рта графа поползла струйка крови. Только тогда, опомнившись, они опустились рядом с ним на камни. Рана зияла прямо против сердца, глаза тускнели, гасли.
- Тоскана, - внятно прошептал он, прилагая величайшее усилие. - Тоскана…
И его голова бессильно откинулась на тесаный камень.
- Вот они! Вот они! - раздался совсем рядом чей-то неприятный голос, исполненный злого торжества. - Скорее сюда, скорее! Пока не убежали, убийцы проклятые!
Они подняли головы. В нескольких шагах от них приплясывал на месте от нетерпения невысокий худенький человек, по виду не отличимый от небогатого горожанина. Его узкая физиономия таила в себе что-то определенно крысиное, гнусненькое, он тыкал пальцем в сторону Пушкина с бароном и орал, как резаный:
- Скорее, скорее! Убегают!
С другой стороны уже торопились трое полицейских в высоких киверах с петушиными перьями, придерживая тесаки. Лица у них были серьезные, озабоченные, исполненные охотничьего азарта, и перед ним уже кричал, запыхавшись:
- Именем императора…
…Господин судья, восседавший за массивным столом из темного дерева, словно доставленным сюда из замка сказочного великана, больше всего походил на филина - крючкообразный нос, круглые немигающие глаза, в которых невозможно было прочесть ничего, кроме холодной злости. Справа от стола, приняв почтительную позу, располагался полицейский комиссар, высокий, широколицый мужчина, напоминавший бульдога. Опираясь на толстую трость с массивным набалдашником в виде шара, он разглядывал Пушкина и барона, сидевших на тяжелой скамье без спинки, хотя и не зло, но с безусловным осуждением. По обеим сторонам скамьи стояли полицейские в мундирах и киверах, и еще четверо помещались за спинами сидящих. Пушкин постоянно слышал над ухом бдительное сопение, вмиг придвигавшееся при его малейшей попытке пошевелиться.
- Итак… - произнес судья сухим, лишенным всяких эмоций голосом. - Для начала следует назваться. С людьми, ведущими себя в нашем мирном городе подобным образом, я просто обязан свести самое короткое знакомство, хе-хе… и то же самое, могу вас заверить, думает в данный момент городской палач… Ваше имя?
Барон выпрямился на скамье и с достоинством ответил:
- Барон Алоизиус фон Шталенгессе унд цу Штральбах фон Кольбиц.
- Просто поразительно, как вы все на скамейке поместиться ухитрились, - произнес без тени улыбки судья.
Полицейский за спиной едва слышно хихикнул. Бросив в его сторону ледяной взгляд, судья продолжал:
- Род занятий?
- Лейтенант гусарского полка фон Циттена его величества короля прусского.
Совиные глаза обратились в сторону Пушкина:
- Ваше имя?
- Александр Сергеевич Пушкин.
- Род занятий?
- Поэт.
- Очень мило, - сказал судья. - Стишки пишете?
- Именно.
- А это, надо полагать, необходимые для творчества принадлежности? Без которых вас не посещает муза? - Судья, двумя пальцами держа за рукоятку, приподнял один из пистолетов Пушкина. - Я не большой знаток изящной словесности, но, по-моему, насколько подсказывает житейский опыт, эти предметы именуются пистолетами и к поэзии отношения не имеют. Зачем они вам?
Пушкин пожал плечами:
- Насколько мне известно, во владениях Австрийского дома Габсбургов не запрещено иметь при себе пистолеты…
- Ну а все-таки?
- Мало ли что может случиться? Разбойники на дорогах…
- Молодой человек, вас это, возможно, и удивит, но в Праге на улицах не бывает разбойников. В старые времена действительно водились, но с тех пор много воды утекло…
- Случаются еще и дуэли…
- Ах, вот оно что! Вы сюда прибыли драться на дуэли?
- Нет…
- Между прочим, Уголовным уложением данной страны дуэли решительно запрещены… Подданным какой державы имеете честь состоять?
- Российской империи.
- Хотите меня уверить, что там дуэли разрешены?
- Нет…
- Уж не являются ли они и там уголовно преследуемым деянием?
- Являются, - кротко сказал Пушкин.
- По-моему, пора подвести некоторые итоги? Поэт с двумя пистолетами под сюртуком… что, думается мне, все же представляет собой весьма странное сочетание… Что вас привело в Прагу?
- Путешествую ради собственного удовольствия.
- А вы?
- Тоже, - сказал барон, глядя исподлобья. - Исключительно ради собственного удовольствия.
- А стихов, часом, не пишете?
Барон выпрямился на скамейке:
- Увы. Мои предки обладали массой разнообразнейших достоинств, но таланта стихотворцев за ними не замечено…
- Странно, - сказал судья без улыбки, поднял извлеченный из трости барона клинок и на ладонях приподнял горизонтально над столом, демонстрируя всем присутствующим. - Поскольку этот господин, поэт, вдохновения ради носит с собой пистолеты, я решил, что и вам эта шпага нужна для каких-либо упражнений в поэзии или драматургии…
За спиной вновь послышалось тихое фырканье полицейских.
- Тоже боитесь разбойников? - с мнимым участием, почти не скрывавшим откровенной издевки, поинтересовался судья.
- Мало ли что… - буркнул барон.
- Господин судья, - сказал Пушкин, стараясь изъясняться кратко, убедительно и по возможности спокойным тоном. - Документы, удостоверяющие нашу личность, находятся в отеле «У золотой русалки». Владелец, господин Фалькенгаузен, может должным образом нас рекомендовать…
- Всему свое время, - сказал судья. - И с документами вашими ознакомимся самым пристальным образом, и с господином Фалькенгаузеном непременно побеседуем. Собственно говоря, к
