Пиранья. Алмазный спецназ

единственный оставшийся здесь автоматчик, и староста увлеченно наблюдают за происходящим, заглядывая внутрь.

— У меня совершенно нет времени, — сказал капитан, — а потому я сейчас, не отвлекаясь на психологические поединки, засуну тебе яйца в дверь да и начну дверь прикрывать. Если перегну палку, есть еще девка, не может же быть, чтобы она ничего не знала... А если распустишь язык, очень может оказаться, я тебя зачислю в официальные пленные. Заложники — такая штука, которая всегда пригодится, белые особенно. Так что у тебя есть шанс. Используй его быстренько, ты ж не дурак, достаточно пожил...

Глава четырнадцатая В чужом пиру похмелье

Из соседней комнатушки доносилось жизнерадостное гоготанье, ритмичные выдохи и тягучие Анкины стоны, словно бы сквозь зажимавшую рот тряпку — так что этотсектор пока не следовало принимать в расчет.

— А гарантии? — спросил Мазур насквозь деловым тоном. — Вы правильно подметили, сударь — давненько живу на свете. Где гарантия, что после всех признаний, я не получу пулю в лоб?

— Я же тебе говорю: заложники — вещь в хозяйстве полезная.

— Это все слова...

Капитан тяжко вздохнул:

— Ну пойми ты, дурная голова, кто тебе будет рисовать гарантии на бланке с...

Мазур ударил, молниеносно и жестоко, напрочь выводя за рамки гуманизм. Прошло совершенно беззвучно. Капитан еще оседал с выпученными, гаснущими глазами, когда Мазур ушел влево, одним прыжком достиг старосты, погасилего в мгновение ока, выхватил из руки тяжеленный револьвер и его рукояткой досталтретьего. Вырвал у него автомат и ворвался в соседнее помещение, где обнаружил довольно затейливую комбинацию из трех черных со спущенными штанами и белой девушки, используемой совершенно беззастенчиво.

Против столь беззащитного противника сам бог велел работать быстро и качественно. Мелькнул приклад, послышался едва слышный хруст шейных позвонков — минус один. Удар стволом под горло, добавочный ногой — минус два. Снова прикладом, ногой, рукой — минус три... Настала совершеннейшая тишина.

Не обращая на Анку ни малейшего внимания — не маленькая, сама справится — Мазур выскочил, сгреб со стола отобранное у него оружие, быстренько отправил револьвер в кобуру, а нож — в ножны, прижался к стене возле окошка, прислушался.

У крыльца лениво разговаривали двое — тот пацан и еще один, постарше. Больше вроде бы не было рядом господ инсургентов, но не стоит забывать, что деревня-то на их стороне, верится покойному капитану, что по идейным причинам: по принуждению, под дулом, такую безмятежность три часа изображать не сможешь, тут искренность нужна...

Значит, автоколонна. Где-то поблизости в лесу. И рыщущие в окрестностях правительственные войска. В обычных условиях ринулся бы их разыскивать, как братьев родных, но сейчас, пожалуй что, треба поостеречься. Вряд ли это те, кто охотится персонально за Мазуром и Анкой, но все равно, мало ли какие ориентировки могли разлететься в сжатые сроки...

Рядом послышался легонький шум. Ага, Анка выбралась из комнаты, пошатываясь, потянулась к одежде. Оклемается, не асфальтовый каток переехал, в конце-то концов, забава тянулась не долее пяти минут, не раскрутившись в полную силу...

Мазур показал ей на пальцах: побыстрее, мать твою! Она спешила как могла, запрыгивая в штаны и застегивая пуговицы, благо половины недоставало, непроизвольно морщилась, но, в общем, выглядела не особенно умученной. Переживет... Перебросив ей нож и револьвер — на лету поймала, очухивается в хорошем темпе, — Мазур кивнул в сторону дальнего окна. И, хозяйственно прихватив «Калашников», двинулся следом.

Она вылезла первой, пригнувшись, страховала Мазура, когда он выпрыгнул следом, уже не обращая внимания на оставшихся внутри бывших людей. Перебежками, тихонечко двинулись ко второму домику из рифленки — Мазур, твердо помнивший свой маневр, успел обшарить старосту и забрал ключи от машины. Так что перспективы рисовались не самые унылые. За спиной двое с автоматами — это, в общем, не препятствие. У деревенских, вполне может статься, припрятано в хижинах, но это уж и вовсе не препятствие...

Истошный вопль справа. Дебелая матрона с голыми грудями, в полосатой юбке, отбросив длинный пест, орала с величайшим рвением, если не считать непонятного наречия, совершенно в стиле российской глубинки: гляньте, люди добрые, вона-вона убегают, супостаты, хвостом их по голове!

Моментально подключились еще с полдюжины визгливых бабьих голосов — мать их так, и точно, идейные... Мазур перехватил автомат поудобнее, прикидывая, с какой стороны выскочат те двое — чтобы сами напоролись на очередь...

Пронзительный душераздирающий визг обрушился с ясного синего неба — и метрах в ста, в поле, взлетел фонтан земли вперемешку с вырванными стеблями, знакомо свистнули осколки, горько пахнуло бездымным порохом...

Вторая мина легла еще ближе к деревне. Орущих баб как ветром сдуло, они взапуски кинулись к близкому лесу, должно быть, имея некоторый опыт. Почти сразу же Мазур увидел, как пацан в желтой майке и его приятель улепетывают в том же направлении. Стрелять им в спину он не стал — не из душевного благородства, а попросту оттого, что никакой опасности явно не представляли.

К лесу катилась орущая толпа, где перемешались старики и детишки, мужчины и женщины, врассыпную бежали собаки, козы и свиньи, мины падали одна за другой, свистящее жужжанье осколков было повсюду. Мазур прикинул, что по деревне работает не менее десятка стволов...

Какое там десяток... Тут будет поболее, и изрядно... Надрывный вой падающих мин обрушился с неба невероятно густо, весь мир, казалось, превратился в скопище визжащего железа, грохот, фонтаны перепаханной земли, дикие вопли. Минометчики ожесточенно лупили по квадратам, не было уже никаких сомнений, что началась крупномасштабная зачистка района, с махновской деревушкой решили разобраться всерьез...

На глазах Мазура желанный автомобиль окутался облаком дыма, взлетевшей земли, подпрыгнул и завалился набок. Мазур, увидев, что Анка — ну откуда у нее такойопыт? — наладилась драпать следом за несущейся к лесу обезумевшей толпой, успел ухватить ее за шиворот и наладить в противоположную сторону, где разрывы вздымались гораздо реже. Сам он головы не потерял — бывало и похуже...

Она повиновалась, уже мало что соображая от страха, — ну да, необстрелянный человек в такой ситуации и в штаны наделает, и ничего тут нет позорного...

Они неслись зигзагами — то есть это Мазур выбирал направление, увлекая за собой ополоумевшую напарницу, петляя, порой падая наземь и ее сшибая с ног, вжимаясь в сухую землю, как будто это могло уберечь от свистящего повсюду зазубренного железа. Проломились сквозь кусты, уже не обращая внимания на колючки, не чувствуя боли. Подхватив оружие и пожитки, Мазур (во всем этом бардаке находя время присмотреться и прислушаться к окружающему) поволок напарницу прямехонько в болото.

Они вломилисьв теплую стоячую воду, где в изобилии плавали мясистые толстые листья каких-то местных кувшинок. Ноги вязли в грязи и упругом переплетении корней. Высмотрев впереди нечто вроде островка из перепутанных корневищ, Мазур потащил туда Анку, грудью вспарывая воду, словно крейсер, идущий на полном ходу. Остановился. Воды было по самую шейку. Плюхнув рюкзаки на скопище корней и корявых веток, погрузился по самый рот, прикрыл голову автоматом, искренне жалея, что у «Беретты» нет солидного приклада. Анка, таращась на него глазами размером с серебряный доллар, все же опамятовалась настолько; что сделала то же самое.

Обзор отсюда был никудышный, но не подлежало сомнению, что в деревне продолжался ад