окунулся в откровенную растерянность, садясь за руль, натужно морщил лоб. В конце концов признался:
— Мне она на фиг не нужна, философия ваша...
— Ну, никогда неизвестно, где что пригодится... — сказал Мазур веско. — Поехали? Надеюсь, твой босс меня не собирается похищать для продажи на органы или в подпольный бордель для нимфоманок- бизнесменш?
— Скажете тоже...
Мазур вкрадчиво спросил:
— Юноша, а кто ваш босс?
Парень, похоже, уже опамятовался и вспомнил о служебном долге. Лицо у него стало точь-в-точь как на старинном плакате «Будь бдителен, товарищ, враг подслушивает!» Он сказал, не отрываясь от дороги:
— Приедем, он вам отрекомендуется и сам все расскажет. Мое дело маленькое.
Определенная выучка чувствовалась. Чтобы исследовать ситуацию поглубже, Мазур достал сигареты. Водитель недовольно покосился на него:
— Босс терпеть не может, когда в машине курят. Она у него некурящая.
— Милый юноша, мне на это, откровенно говоря, наплевать, — сказал Мазур, безмятежно пуская дым и стряхивая пепел в приотворенное окно. — Я к твоему боссу в гости не набивался и не ныл, слезно упрашивая покататься на его красивой машине. Он меня сам захотел видеть, настаивал даже... Так что потерпит. Проветришь потом...
Милый юноша недовольно фыркнул, но более в пререкания не вступал, лишь временами страдальчески косился на Мазура — сам он тоже, судя по всему, не курил.
— А ты мне все-таки мимоходом выдал одну военную тайну, — усмехнулся Мазур. — Теперь я знаю, что это личный экипаж босса... — Он выщелкнул окурок за окно, достал телефон, набрал номер Атамана и распорядился: — Пробей-ка мне в темпе «бумер» со следующим номером...
При этом он краешком глаза держал водителя — на случай, если тот начнет распускать руки. Однако тот никак не отреагировал, досадливо поджав губы.
— Не кривитесь, друг мой, не кривитесь, как старая дева, по ошибке вместо микстуры дербалызнувшая стакан рому, — сказал Мазур. — Никто в вашем промахе не виноват, кроме вас самого... — Он нажал кнопку и просмотрел сообщение: — Ну вот. Багловский Василий Лукич... это и будет ваш босс. Или какая-нибудь подставная бабуля, на которую, как это у нас водится, зарегистрированы три лимузина, четыре акционерных общества и сорок процентов акций «Газпрома»?
— Ну, босс, — буркнул водитель. — Что с того?
— А просто приятно, когда внесена полная ясность, — сказал Мазур. — Теперь мои парни знают, на какой тачке я уехал и к кому, так что нет никакого смысла душить меня в подвале, разрезать на сто пятнадцать частей и продавать останки шашлычникам...
— Да ладно вам, — поморщился водитель. — У нас респектабельная фирма, а не какая-нибудь бандюганская лавочка.
— Ах, пардон... — сказал Мазур, — тогда конечно... Промашка вышла. Приятно служить в респектабельной фирме, юноша?
— Не жалуюсь.
— Жалованье приличное, тринадцатая зарплата, казенные портянки раз в год выдают...
Водитель промолчал, кажется, приняв решение с этой минуты игнорировать пассажира. Мазур тоже помалкивал, вполглаза наблюдая за дорогой. Они ехали где-то недалеко от центра, по извилистым старомосковским улочкам, застроенным, правда, более чем наполовину самыми современными зданиями. Свернули во двор. Водитель мастерски крутился среди множества припаркованных по обе стороны узенькой дорожки машин, наконец остановился.
— А дверь мне вы не откроете? — осведомился Мазур.
— Сами справитесь, не президент, — отрезал парень. — Пойдемте. Приехали.
Он опередил Мазура, остановился перед кодовым замком на металлической двери без вывески, проворно набрал шесть цифр (которые Мазур моментально запомнил до единой), потянул ручку:
— Пойдемте, босс ждет.
Мазур вошел первым. За дверью обнаружился не особенно длинный светлый коридор, справа — небольшая лакированная стойка, за которой восседал крепкий парнишечка в черной форме с желтой надписью «Охрана» на груди и эмблемой на рукаве. Наблюдательный Мазур тут же подметил, что справа от него, прислоненный к стеночке, стоит АКСУ с примкнутым магазином. Дети малые, хотя и респектабельные, подумал Мазур. Обязательно нужно сажать на входе амбала с тарахтелкой, без этого не видят должной респектабельности...
Справа — две двери, в противоположном конце коридора — еще одна. Слева — проем, за которым видна приемная, где за столом восседает симпатичная блондинка, в должной степени оснащенная телефонами, компьютерами и еще какими-то канцелярскими игрушками.
Не теряя времени, Мазур направился прямо к ней, щелкнул каблуками и представился:
— Адмирал фон Троттенхауэр. Василий Лукич, я полагаю, изволит ждать?
— Извините, но... — блондинка растерянно воззрилась через его плечо на водителя.
Тот сказал с усмешкой:
— Да нет, это он и есть. Просто человек по жизни веселый, спасу нет... Всю дорогу меня смешил, животики надорвешь...
— Вы мне тоже очень понравились, юноша, — сказал Мазур. — Какая жалость, что я не голубой... Но если почувствую, что на меня накатывает — старческие аберрации, знаете ли, — непременно скажу... Вы тут постоянно?
Своего он добился: теперь и блондинка за столом сидела в совершеннейшей растерянности, не зная, то ли хихикать, то ли вежливо попросить вести себя в приличном месте серьезнее. Она, усиленно собираясь с мыслями, наконец пошла по пути наименьшего сопротивления, сказала заученно:
— Проходите, Василий Лукич ждет...
Мазур вошел. Кабинет был, как и следовало из сделанных в коридоре наблюдений, довольно обширный, занимавший всю левую половину офиса. Обставлен он был сугубо по-деловому, без ненужного украшательства — только картина на стене, изображающая старинный парусник, да казацкая шашка в ножнах, висящая на стене над креслом хозяина.
Абсолютно непринужденно усевшись в предназначенное посетителю кресло, Мазур жизнерадостно воскликнул:
— Надо же, настоящая сабелька! Неужто фамильная? Прадедушка, поди, был вахмистром собственного его императорского величества конвоя? Нынче модно искать корни — с микроскопом и с экскаватором...
— Да нет, — ответил человек за столом. — Это просто так.
— Понимаю, — сказал Мазур. — Шоб красиво було... Ну, здравствуйте, дорогой Василий Лукич. Вот и познакомились наконец, надеюсь, к обоюдному удовольствию? Это ваше мягкое и ненавязчивое внимание я уж давненько ощущаю на себе?
— Именно, — сказал хозяин.
Мазур беззастенчиво разглядывал его. В общем, ничего выдающегося — крепкий мужичок, близкий Мазуру по возрасту, определенно не из слабаков, с характером... и, между прочим, насколько можно судить по первым приблизительным наметкам, чертовски похож на словесный портрет того «джентльмена», что вместе с покойным Удавом толкнул Патрикеича на тернистый путь измены и предательства...
Мазур сказал:
— А позволено ли будет осведомиться, какого черта ты, Лукич, ко мне прицепился ни с того ни с сего? Или я тебе где-то ненароком дорогу перешел? Это где же?
Лукич улыбнулся открыто, обаятельно:
— Надо же, как у нас моментально установились самые теплые отношения...
— Далеко до теплоты, пожалуй, — сказал Мазур.
— Ну, тогда скажем — нормальные, рабочие. Есть возражения против такой формулировки?
