точки, в которой мы сейчас находимся?
— Ну, я еще не старик, — сказал Мазур не без бравады. — Расстояние мизерное, вода теплая... Но там ведь наверняка есть, кроме охраны, и всевозможная сигнализация?
— Безусловно. Но все же это — не центр атомных исследований и не военная база, а всего-навсего резиденция богача, занятого совершенно легальным бизнесом. А потому охрана — обленившаяся от многолетней спокойной жизни, а технические приспособления особенной сложностью не блещут. Насколько я знаю, вы способны справляться со штучками и похитрее... Не беспокойтесь. Операция проводится не с бухты-барахты. Мы об этой фортеции знаем практически все, от подробного плана дома до расположения электронных систем слежения. Вот разве что времени на подготовку у вас будет мало — завтрашний день...
— Ну, в конце концов, это не атомный центр... — проворчал Мазур. — Мне одного хозяина прикончить, или вы мне подобным чистоплюйством руки не связываете?
Олеся тихонько рассмеялась:
— Откуда в вас эта кровожадность? Вы такой милый, душевный человек, и ваши нескромные взгляды, которые я порой ловлю краем глаза, все же довольно редки... Успокойтесь. Во-первых, мишенью будет не сам хозяин, а один из его гостей. Во-вторых, речь не идет о причинении какого бы то ни было вреда жизни или здоровью. Хотя... неприятности вы ему доставите. В общих чертах ситуация такова. Этот гость — тоже, в общем, совершенно легальный бизнесмен, не из мелких. Послезавтра он собирается в Ньянгаталу. Но так уж карта легла, что нам он там решительно не нужен. По ряду причин. Он нам мешает в некоторых областях, а вдобавок может послужить той точкой, вокруг которой станут собираться все нами недовольные. Ситуация пока что не достигла накала, при котором следует принять... — она помолчала, — жесткое решение. Нам всего-навсего достаточно будет несколько дней подержать его вдали от Африки.
— Ноги поломать? — в тон ей предположил Мазур.
— Господин адмирал, это вульгарно, то что вы предлагаете... — очаровательно улыбнулась Олеся без малейшего раздражения. — К чему такие крайности? Двадцать первый век на дворе, гуманизм повсюду расцветает пышным цветом... На наше счастье, у него есть не опасная для жизни, но досадливая хворь: редкий вид аллергии. У вас будет при себе аэрозоль. Вы его примитивно распылите в спальне. Наши медики гарантируют, что после такой «химической атаки» он сляжет не менее чем на неделю. Этого вполне достаточно, чтобы вволю использовать там, в Африке, форс-мажорные обстоятельства. Когда он встанет на резвые ножки, обнаружится, к его горькому разочарованию, что лететь в Африку, строго говоря, уже и незачем. В серьезном бизнесе опоздание на пару часов порой смерти подобно. А тут — целая неделя. Все здание, что он кропотливо возводил и должен был увенчать своим приездом, благополучно обрушится...
— Я, конечно, дилетант в таких делах, — сказал Мазур, — но не проще ли подкупить какого-нибудь лакея? Камердинера или как там они сейчас называются... Пшикнет от души — и готово.
— Подобные операции всегда сопряжены с нешуточным риском, — сказала Олеся. — Пришлось бы потратить массу времени и сил, привлечь массу людей, кропотливо изучать весь персонал, потом вести вербовочные подходы... Гораздо практичнее поручить все доверенному человеку, такому опытному, как вы... Для вас это пустяки. По сравнению с тем, что бывало. Не так ли?
— Вообще-то да, — сказал Мазур. — Ну, а если меня там сгребут? Хорошенькая будет сенсация для буржуазной прессы... Мало ли как карта ляжет?
— Риск, в общем, всегда существует, — сказала Олеся. — Но единственной уликой будет аэрозольный баллончик. Значит, вам нужно будет в случае чего моментально от него избавиться. А вот от бутылки виски, которую вы с собой возьмете, избавляться как раз не следует. В случае чего у вас будет великолепное объяснение: вдрызг пьяный русский турист, гостящий на одной из вилл у соотечественников, ухитрился по пьянке, в одних плавках, забрести в чужое поместье. Как это вышло — он и сам не знает. Могу вас заверить: за последние годы здешние власти и не такое видывали, когда речь заходит о русских. На фоне того, что здесь порой случалось, вы будете выглядеть сущим ангелочком. Ну, а потом вашу личность быстренько засвидетельствуют примчавшиеся юристы, вас, ручаюсь, и не штрафанут даже.
— Вашими бы устами...
— Удивительный вы человек, — сказала Олеся. — Даже обычное присловье вы ухитряетесь произнести так, что оно приобретает явный эротический подтекст...
— Я? — искренне изумился Мазур.
— Ага.
— У меня и в мыслях не было...
— Ладно, ладно. Считайте, что я пошутила. Чтобы вас подбодрить перед боевым заданием.
«А ведь ты со мной играешь, как кошка с мышкой, — подумал Мазур сердито. — То ли тебе, цинично выражаясь, и в самом деле на штырь невтерпеж, то ли считаешь нужным еще и поиграть... Поприставать к тебе грубо, что ли, в лучших традициях поручика Ржевского? Чтобы посмотреть, где игра, а где реальность...»
— Я тоже очарован вами с момента знакомства, — сказал он бесстрастно.
— Ну вот видите, как прекрасно все складывается... — и она мгновенно перешла на серьезный тон: — Самое пикантное, что хозяин этого замка будет на завтрашнем приеме. Не столько для того, чтобы обтрескаться водки с икрой и лапать свиристелок, а для того, чтобы встретиться со мной. От имени своего друга попытается навести мосты, поискать консенсус касаемо Ньянгаталы...
— Ого! — сказал Мазур. — С вами? А я-то полагал, что вы нечто вроде простого менеджера по каким-то там вопросам...
— Ну, в принципе, так и есть, — сказала Олеся. — Менеджер я, не менеджер, чего уж там... хотя, гордо уточню, все же не простой, а высокопоставленный, но хрен редьки не слаще, высокопоставленных менеджеров, открою вам страшный секрет большого бизнеса — как собак нерезаных...
— Вы будете смяться, но адмиралов — тоже, — сказал Мазур.
— Ну вот видите, какие мы с вами пролетарии, впору устраивать коммунистическую подпольную ячейку Лазурного берега... В общем, лягушатник будет искать ко мне подходы. Но я коварна, как все женщины. И убью двух зайцев. Завтра, на приеме, я, обо всем постороннем забыв, буду уделять внимание исключительно вам — а вы, как легко догадаться, будете ухлестывать за мной с упорством и грацией бульдозера. Не бойтесь пересолить, я заранее разрешаю.
— А как насчет светских приличий? — спросил Мазур деловито. — Прием все-таки...
Она рассмеялась:
— Ну, это только так называется благолепия ради. На самом деле это будет в точности такой же прием, как тот, с которого мы час назад улизнули. Белки-свиристелки на эстраде, морды в салате из трюфелей... То ли у кого-то исполнилось два годика любимому пекинесу, то ли кто-то прикупил пятнадцатый самолет. Повод всегда найдется... Словом, любой повод сойдет, чтобы показать лягушатникам широту русской души. Все будет как обычно, только вместо черномазого будут, кажется, натуральные цыгане с медведями. В подлинности цыган не уверена, но медведей обещают самых настоящих. Лягушатник будет стремиться, пока веселье не раскрутилось по полной, поговорить со мной о делах — но вы столь демонстративно будете за мной ухлестывать, а я столь беззастенчиво буду поддаваться вашим чарам, что ни у одного благовоспитанного европейца не хватит совести нас растаскивать... Потом мы с самым многозначительным видом, не особенно и скрываясь, удалимся в обнимку, чтобы предаться страстям... но на самом деле, как вы, быть может, догадались разочарованно, вместо претворения в жизнь «Камасутры» мы уплывем на дело... Кстати, и алиби будет неплохое в случае чего. Избитый прием из детективного романа или фильма, но ведь эти штампы прекрасно и в жизни срабатывают...
— Эк у вас все по полочкам разложено... — проворчал Мазур.
— Кирилл, я хороший менеджер. За то и держат, за то и платят, за то и ценят...
— Но ведь...
— Что не так?
Мазур пожал плечами:
— В принципе, мое дело сторона, — сказал Мазур. — Вы деньги платите, вы меня и танцуете. Но как будет обстоять с вашей репутацией? Ежели вы принародно начнете мне на шею вешаться, а потом и вовсе
