налетов на трассе выстраивать сложные схемы переправки угнанных в Западной Европе автомобилей в Россию.
Так что неблагодарным, небезопасным, тяжелым трудом по угону без разбоя приходилось заниматься нашим соотечественникам. Бедняги.
Работу последней схемы, а вернее, такой тонкий и наиболее ответственный момент, как провоз машинок через таможню, обеспечивал Гаркалов-младший. Где крутятся большие деньги, там просто необходима поддержка во властных структурах. Димочка Гаркалов, главным образом благодаря своему папашке, имел, разумеется, обширные связи в тех самых структурах.
Димон по жизни был, конечно, раздолбай, но в том, что касалось дела, соображал хватко и свои связи никому не передоверял, держал замкнутыми только на себя. А ведь незаменимым быть лучше, не правда ли? Оно как-то надежней... и безопасней.
И сейчас Гаркалов-младший был мертв. Схема, кою контролировал он при жизни, пока работала, но... Но уже назревали первые проблемы.
И проблемы предстояло как-то решать.
Владелец коттеджа поправил поленья в камине, бросил щипцы в металлическую стойку и вернулся к остальным. Со стороны залива в окна ломился соленый ветер, но в каминном зале было тепло и уютно.
— Чего звал-то? — спросил его Родик.
Сперва Карновский достал из коробки сигару «Черчилль Гранд Корона», обработал кончик сигары ножичком, раскурил ее и только потом преспокойнейшим образом ответил:
— Вчера у меня нарисовался один хрен. И начал базар с того, что может, дескать, сохранить нам канал на таможне.
Двое его слушателей переглянулись.
— В смысле? — по-простому спросил Южный.
— Дай я уж по порядку, — сказал Карновский, стряхивая сигарный пепел с колен. — Потом он назвал ваши имена... И вообще у меня сложилось впечатление, что ему известно о нас все.
— Так, — напрягся Родик. — Откуда он нас знает? Мент?
— Не похож, — покачал головой Карновский. — Судя по тому, что он предложил... Скорее, тут чувствуется потная лапка папаши Гаркалова. Ты дай договорить, а потом уж перетрем тему.
— Ну так договаривай! — сорвался Родик.
— Не нервничай, вредно, — равнодушно сказал Карновский. — Далее этот хрен привел кое-какие фактики, которые знать ему вообще не положено. Но которые во всех подробностях рисуют нашу с вами... творческую деятельность.
— И ты так спокойно об этом рассказываешь, будто про хоккей! — опять взвился Родик.
— А ты обожди разоряться раньше времени. Сейчас похлеще пулю услышишь. Фактики — это так, подстраховка ему и подтверждение его крутизны. А вообще он с прискорбием вынужден был сообщить, что, в связи со смертью Димона наш канальчик на таможне тю-тю. В смысле, будет прикрыт.
Повисла тишина. Лишь ветер шумел за стенами, скребся в стеклопакеты, хлопал плохо закрепленной ставней.
Карновский, рисуясь, выпустил два сигарных кольца — покрупнее и поменьше, полюбовался и продолжал:
— Но и это еще не все. Есть возможность сохранить канал за нами. А для этого он убедительно просит нас помочь ему в одном дельце. Так, пустяк. Мы должны убрать того хмыря, который завалил Димона. Более того, он предложил нам план действий. Он пронюхал, что в «Крестах» сидит наш парень, Башан, который и рекомендует нам действовать через него — мол, тот и так сидит за мокруху, ему что за одного отвечать, что за двух, без разницы. Взамен нам сохраняют канал... Вот теперь все.
— И как этот хрен вообще на тебя вышел? — Южный плеснул себе вина — когда ему предстояло садиться за руль, он избегал крепких напитков.
— Знаешь, он как-то мне не докладывал, — в голосе Карновского впервые прорезалось раздражение, и стало ясно, что его спокойствие напускное.
— А как выглядит?
— Обыкновенно, — пожал плечами Карновский. — Даже, я бы сказал, нарочито заурядно. Без примет. Встреть по-новой — не узнаешь. Правда, на откровенную шестерку не похож. Все же взгляд выдает определенное...
— Все зависит от того, какой пахан, — раздумчиво сказал Южный. — При ином пахане шнырем быть почетней, чем...
— Хоре философить! — перебил Родик, нервно катая по столу апельсин. — Он сказал, от кого пришел?
— Сказал, что его я могу называть Иван-Петровичем или Иван-Иванычем, ему, мол, по барабану. Сказал, что передает
— Ты хочешь сказать, — внимательно посмотрел на него Южный, — что его командировал Гаркалов-старший?.. А что, очень может быть. Во-первых, у папаши Гаркалова имеется прямой интерес замочить того хмыря — отомстить за сына. Во-вторых, обещание сохранить канал на таможне. Старшему это под силу. В-третьих, эта осведомленность. Меня, например, ничуть не удивляет, что папаше может быть известно о нас все.
— Намекаешь, сынок ему стучал? — нахмурился Родик.
— Стучал вряд ли — че ему на себя самого стучать... А вот папашка мог поручить своим шестеркам разузнать, чем это сынуля столь оживленно занимается в Питере. Поскольку возможностей у папашки хватает, ему все и разведали в наилучшем виде: тачки, мол. Димон дорогие тырит. А папашка, видимо, решил, что это нестрашно, что не даст, в случае чего, сынку погореть. Нехай дитя тешится — кровушка-то молодая бурлит. А поумнеет, опыт этот пригодится для более серьезных дел. Тем более, перевоспитать сына ему все равно не удалось бы, а перекрой сыну кислород своими возможностями — еще неизвестно, куда Димочку понесет... В общем, папашка успокоился, но информацию приберег до времени.
— А этот шнырь тебя никак не прессовал? — спросил Родик у Карновского. — Типа, что натравит мусоров?
— Пока нет, — сказал Карновский. — Но думаю, все впереди. И я не буду удивлен, если в скором времени он снова нарисуется и предложит еще что-нибудь — под тем предлогом, что эти фактики вскорости могут лечь на стол людей в погонах. А то и тех, кто предпочитает насквозь цивильное шмотье...
— Не думаю, — пожевал губами Южный. — Из нас киллеры, как из ведра корона. У нас ведь другой профиль... Если он действительно от папаши Димона, то, полагаю, добьется своего и отвалит. Гаркалову бизнес наш на хрен не нужен, он так низэнько не летает.
— Да о чем вы болтаете? — Родик в сердцах швырнул апельсин в огонь. — Вы че, в натуре собрались в киллеры податься? Какой-то пидор разводит нас, а вы яйцами только брякаете! И на кой хер нам в это ввязываться? У нас своих дел не разгрести, а еще в мочилово лезть! Мы ж мокрым не занимаемся!
— А Башан? — напомнил Карновский.
— И где теперь этот Башан?! Сам влип, и чуть всех нас за собой не утащил!
— Ты посчитай, Родик, сколько мы потеряем, если накроется эта лыжня на таможке, — негромко сказал Южный. — Пока новый канал проложим... Если вообще проложим. Но даже не это главное...
— А че? — Родик успокоился так же быстро, как и завелся. И Карновский всерьез подозревал, что компаньон давно и прочно сидит на коксе. Да и перед встречей наверняка заправил ноздри парой «дорожек».
— Конкуренты, — ответил Родику Южный. — Если мы упустим канал, его приберут в два счета. А даже если не приберут, то узнают о нашей неудаче и вообразят, будто мы сдулись. И кому-то из конкурентов в головенку обязательно закрадется нехорошая мысль: а не отхватить ли от них кусочек, пока ребята не на коне. А следующая непременная мысль — а не прибрать ли все наше хозяйство подчистую...
