успех.
– Поздно, – без энтузиазма сказал Коштуница. – Россия тянет время. Меня надо было поздравлять накануне первого тура, все уже было ясно. И, между прочим, пара дивизий решила бы любые вопросы – вот это была бы реальная помощь, а не дипломатический этикет…
– Да ладно, – сказал Иванов. – Лучше поздно, чем никогда. Для милого дружка и сережка из ушка. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. И рыбку съесть, и это самое, – он знал много народной мудрости на случай переговоров. При словах «и рыбку съесть» ему снова захотелось фуршета. – Короче, давайте обкутаем это дельце.
– Но вы нас признаете? – в упор спросил Коштуница.
– Ну а как же. Обязательно. Со всем почтением.
– А признаете вы, что я лучше Милошевича?
– Да конечно лучше, – уверенно сказал Иванов. – Он предметами швыряется.
– А что я лучше всех? – исподлобья спросил Коштуница.
– Ну нет, – неуверенно сказал Иванов. – Это я не мог)-. Лучше всех Путан, потом идет Ким Чен Ир. Третьим будете?
Министр не успел договорить, как еще одно пресс-папье просвистело рядом с его интеллигентным лицом, и в следующую секунду он уже бежал по направлению к аэропорту.
– Что тот, понимаешь, что этот, – бурчал он себе под нос. – Выбрали на свою голову. Ни встретить не умеют, ничего.
– Ну что? – спросил его Путин в Москве. – Помирил? Поздравил?
– Да какое, – отмахнулся Иванов. – Чего их поздравлять, невежливые люди. Сказал, что признаем, ну и амба.
– Черт, – искренне огорчился Путин. – Нам бы этотак престижу прибавило… Слушай, а больше никто ни где не дерется?
– Сейчас, – пообещал Иванов и побежал смотреть сводку. На Ближнем Востоке Арафат опять теснил евреев в количестве четырех человек. Этих четверых ранили, в ответ на что евреи подстрелили сотшо арабов и громко запричитали на весь мир, что они опять самые бедные.
– Арабы евреев мочат, – радостно доложил Иванов.
– Ух ты! Вот везуха! – Путин радостно потер руки. – Немедленно зови, мирить будем!
– Але! – закричал Иванов в трубку. – Арафата позовите! Ясер? Привет, это я, Игорь! Я чего звоню- то: надо бы нам того, мирный процесс наладить! Прошлый раз помнишь, как хорошо посидели? Приезжай! Чего? Пару дивизий? Да что вы все, сговорились, что ли! Ты пойми, милый человек, в другое время мы бы вам все что хотите, с дорогой душой! Но ведь сейчас многопо лярный мир, все такое… Давай лучше миром, а? Тьфу, черт, трубку бросил. Девушка! Барака дайте! Але, гараж! Шутка! Але, Барак! Я с каким вопросом: давайте мы вас помирим, что ли. Ну сколько можно с этими арабами, они же дикие люди, вы должны быть снисходительны… Вон и ООН осуждает… Ну давайте жить дружно, ей-богу, бон в Белграде телецентр сожгли, а кому от этого хорошо? Что? Клинтон уже мирит? А… ну ладно, ладно… Слушайте, если не помирит, вы мне отзвоните, а? Тогда мы приедем и помирим. Дзюдо покажем, фокусы… покушаем опять же… Телефончик запишите, ладно? – Он продиктовал телефон и разочарованно повесил трубку.
– Ах ты, – с горькой досадой хлопнул себя по колену Путин после очередного доклада министра иностранных дел. – Вот вечно они опережают! Нет бы позвонить, как культурный человек, сказать бы, что вот, мол, еду евреев с арабами мирить, не хочешь ли влиться и все такое… Я вот когда куда-нибудь еду – в Ижевск там или Саратов, – я же всегда его приглашаю! Потому что культура! Нет, это не партнерские отношения. Слушай, Иванов, а может, еще кто-нибудь дерется?
– В Центральной Африке, – с готовностью отозвался министр иностранных дел. Племя яки напало на пламя юки, всех женщин забрало и половину кокосов выпило, а остальным пооткусывали кончики.
– Какое зверство! – воскликнул чувствительныйПутин.
– Да нет, кокосам…
– Все равно нехорошо! Давай помирим! Лети!
– Они меня сожрут, Владим Владимыч! Можно я по телефону попробую? – взмолился Иванов.
– Ладно, попробуй, – разрешил Путин. Другого министра со знанием языков у него не было, кроме Касьянова, который все время был занят тем, что просилв долг и отсрочивал отдачу.
Але! – закричал в трубку воодушевленный Иванов. – Племя яки прошу! Вождя, пожалуйста… Здравствуйте, Москва беспокоит. Что значит – где? Ну это… как бы вам объяснить… чуть левее заката, да. На севере диком. Я чего звоню-то: вы бы помирились с этими, с юками-то. Нехорошо кокосы отбирать. Женщин -ладно, от них одно беспокойство. Но кокосы-то зачем? Это же райское наслаждение! Чего? И вам пару дивизий? Ах вы, чернопо… я хотел сказать, развивающиеся страны! Вы из Калашникова стрелять научитесь, а потом просите атомное оружие! Совершенно стало невозможно организовать переговорный процесс! – Слушай, – в раздумье проговорил Путин, выслушав доклад министра иностранных дел о ситуации в Центральной Африке. – Может, нам Гора с Бушем помирить? – Сомнительно, – сказал Иванов. – Что ж они, вдвоем править будут? – А чего! – воодушевился Путин. – Коллегиальное руководство! – Не пройдет, – покачал головой Иванов. – По конституции нельзя. – Ну так думай! – заорал президент. – Думай! У Клинтона рейтинг вдвое вырос после того, как он Арафата с Бараком лбами столкнул и целоваться заставил! Их, конечно, вырвало потом, но все равно это огромный успех!
В отчаянии Иванов выглянул в окно и вдруг увидел под стенами Кремля двух школьников, пришедших на экскурсию в Грановитую палату. Отколовшись от класса, они яростно лупили друг друга мешками со сменкой.
– Эврика! – радостно закричал Иванов. – Эй, охрана! Этих двоих – живо ко мне!
– Через пять минут перепуганные дети, утирая слезы и сопли, стояли перед Путиным.
– Тебя как звать? – строго спросил он того, что по шустрее.
– Вася…
– А тебя?
– Петя…
– Чего не поделили?
– А он у меня конфету отнял! «Виспу»!
– Ну так и сказал бы ему по-человечески, – вступил знаток этикета Иванов. – Отдай, мол, конфету. Не твоя.
– Да-а! – взвился Петя. – А он у меня еще вчера тамагочу вытащил, с цыпленком! Вытащил и дразнился!
– Ну, – улыбнулся Путин, – это разрешимо. Эй, охрана! Тамагочу сюда какую-нибудь и «Виспу», живо! Киоск есть на Моховой.
Еще через пять минут спорные предметы были принесены и вручены участникам конфликта.
– Ну? – спросили Путин с Ивановым. – Не будете больше ссориться?
– Не будем, дяденьки! – радостно ответили дети. – А двух дивизий у вас случайно нет?
– Ка… каких дивизий? – испуганно спросил Иванов.
– Американских, резиновых! Иванов вздохнул с облегчением.
– Мало вам конфеты и тамагочи за государственный счет? А ну пошли на экскурсию со всем классом, ать-два! Учитель небось беспокоится!
– Спасибо, дяденьки! – еще раз поблагодарили дети и с радостным визгом, мгновенно забыв ссору, ссыпались на улицу.
– Ну вот, – удовлетворенно сказал Путин. – Вот тебе и престиж. Все-таки слово сверхдержавы много весит. Не хухры-мухры!
ГОМЕРИЧЕСКИЙ ПИАР
Дела троянцев были плохи. Никто уже не останавливал Кассандру, носившуюся по стогнам с криком «Ясно вижу Трою павшей в прах». Ахейцы стояли под самыми стенами и улюлюкали.
