— Как дела?
Я сказала, что отец, кажется, неплохо себя чувствует и хотя немного устал, но, в общем-то, держится как обычно.
Арчи все чего-то ожидал, и прежде чем он заговорил, я догадалась, чего именно.
— Ты сказала отцу о нас?
Вот почему он попросил Микки подписать книгу.
Я подумала вслух, почему я этого не сделала: старалась уберечь отца от лишних волнений — так же как он оберегал меня.
Арчи бросил на меня беглый взгляд.
— Ты ставишь меня на одну доску с белокровием?
— Я не это имела в виду, — отозвалась я и тут же поняла, что он недалек от истины. И промолвила: — Я не думала о тебе. Я просто была с отцом.
Он уставился на меня.
— Ты уже стала взрослой, дорогая.
Приятно было это слышать. Я подумала, что он, пожалуй, прав. Потом мне пришло в голову, что я действительно стала взрослой и надо вести себя так, чтобы мне об этом не напоминали.
4
Мими зашла ко мне в кабинет и спросила, есть ли у меня время пойти с ней на ланч. Я сказала: «Конечно». Она была в игривом настроении и, когда мы шли в ресторан, взяла меня под руку.
Мне казалось, что мы с ней повеселимся, но, к моему удивлению, ничего подобного не случилось.
Ей хотелось говорить о мужчинах, которых, невзирая на их возраст, она называла «мальчиками». У меня создалось впечатление, будто все они, за исключением, быть может, ее мужа, всю жизнь ее обожали. Он любил ее так сильно, что в конце концов возненавидел.
Она рассказала, что недавно обедала со своим вторым мужем, южанином, который все еще называет ее «сладким пирожком». Так же мил был и писатель, который пригласил ее вчера на американский футбол. Возможно, сегодня он зайдет в офис и я смогу познакомиться с ним.
Арчи уже говорил мне, что я могу многому у Мими научиться, и я этого хотела. Я смотрела на ее брови. Как ей удается делать их такими красивыми?
Я кивала, слушая ее, и большего от меня не требовалось, пока она не поинтересовалась, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Я ответила утвердительно. А когда она спросила с кем, я смогла ответить лишь то, что она уже знала. Но и в этом случае я почувствовала, что выдала какой-то секрет, который мне следовало бы хранить.
После ланча она сказала, что пойдет красить волосы и ей не хотелось бы возвращаться в офис.
— Так у тебя крашеные волосы? — спросила я.
Последовав совету Арчи, я пошла на ланч с литературным агентом, который мне нравился. Одно время он работал с Мими и любил произносить нараспев ее имя: «Ми-ми-ми-ми…»
Было уже почти три часа, когда я вернулась. На моем стуле лежала записка от Мими: «Зайди!»
Когда я вошла в ее кабинет, она не предложила мне духов.
— Извини за опоздание, — сказала я. — У меня был ланч с агентом.
— Если ты и впредь собираешься опаздывать, то заранее ставь меня об этом в известность, — промолвила она ледяным тоном. — Договорились?
— Конечно, — ответила я, но у меня получилось «кшно». В ее присутствии у меня появлялся аппалачский акцент.
Она сказала:
— Тут есть рукопись, которую приобрела Дори, и я хочу, чтобы ты ее отредактировала.
К этому времени я уже отредактировала двенадцать романов, но полагала, что, если и дальше дело пойдет в таком же духе, это отнимет у меня слишком много сил и нервов.
Мими добавила:
— Никто не ждет от тебя, чтобы ты сделала шелковый кошелек из свиного уха.
— Значит, ты рассчитываешь на кожзаменитель? — спросила я.
Она ответила:
— Я рассчитываю на самое лучшее, что можно сделать из свиного уха.
Я предполагала, и, как выяснилось, не без оснований, что буду иметь дело именно с шелком, но, зная заинтересованность Мими в этом романе, потратила целую неделю, редактируя первую главу. И решила показать ее Арчи прежде, чем взяться за вторую.
Он сказал, что я блестяще выполнила работу, отнеслась к ней, как к экзамену.
— Это и есть экзамен, — сказала я. — Тест.
— Ты постоянно думаешь о Мими, — заметил он. — Думай лучше о… — Он взглянул на заглавную страницу — …Путтермане.
Услышав эти слова, я сразу поняла, что он был прав, и обрадовалась, что обратилась к нему за советом. Я одарила его лучезарной улыбкой.
— Ты любишь меня, — сказал он. — Даже не вздумай это отрицать.
Я пропала, думая постоянно о Путтермане; я и запятой не вычеркивала, не представив себе его реакцию и не спросив себя, действительно ли это необходимо. В среднем на страницу уходило около часа, и, бросив в очередной раз взгляд на часы, я увидела, что уже опоздала на сорок пять минут на свидание с Арчи.
Я вошла в ресторан, повторяя: «Извини, извини, извини».
Казалось, Арчи ничуть не был огорчен.
— Я начал немного беспокоиться, — сказал он. — Давай возьмем что-нибудь поесть.
Однако вечером в постели он спросил:
— Ты спишь?
— Спала, — произнесла я нашу стандартную шутку.
— Ты не будешь больше опаздывать, милая? — Он погладил меня по волосам. — Ведь это говорит людям, о которых ты призвана заботиться, что они не могут на тебя рассчитывать. Это вовсе не то, что ты собираешься поведать людям о себе — особенно теперь, когда твой отец болен.
— Ты прав, — сказала я. И попросила его помочь мне.
— Ты должна думать о человеке, судьба которого в немалой степени зависит от тебя. Я имею в виду Путтермана.
Я встретила Софи в «Тортилла Флэтс», где мой бывший дружок Джейми работал барменом и решал, то ли открывать свой собственный ресторан, то ли стать кинорежиссером, то ли вернуться в медицинское училище. Теперь мы были друзьями, хотя я не видела его с тех пор, как вернулась к Арчи. Когда я оповестила об этом Арчи, лицо его не изменилось. Он лишь посмотрел как-то потом на Софи с выражением, говорившим: «Присматривай за ней». А она пожала плечами, как бы отвечая: «Я делаю все, что в моих силах».
За столиком мы беседовали с ней обо всем, кроме Арчи, пока не пошли по второму кругу.
— Поскольку ты ни разу не заикнулась о сексе, никаких перемен к лучшему у тебя в этой области, надо думать, не произошло, — заметила Софи.
Я сказала, что это уже не так важно, как прежде.
