информации. А информация — это богатство, это энергия знания, это свобода. Богатым, свободным и умным людям, сами понимаете, не нужны коммунисты с их разбойно-побирушечьими идеями «отнять- поделить».
— В каком сейчас состоянии ваш совместный проект с Биллом Хейнсом?…
… Когда-то, это было ужасно давно, ровно одну треть моей жизни назад, Хитрый Пес втолковывал нам с Котом то же самое на празднике Великой Октябрьской Плащевизации меня. В тот осенний дождливый день Кот выполнил давнее обещание и достал мне импортный, кажется, английский плащ «Лондон фог». Это была плащаница почище Туринской — стального цвета реглан с двойной грубой строчкой швов, нагрудными клапанами, погонами, молниями, заклепками, накладными карманами и с подстежкой!
Господи, тот, кто не видел шерстяную подстежку моего нового плаща, тот не ведает художественного совершенства! Дизайнер сорвал с неба радугу и распустил ее на клетки и полосы моей мягонькой ворсистой подстежки — длинного, по поясницу, жилета, который прикреплялся к плащу гибкой, мягко рокочущей молнией с иностранной надписью «Zipper».
Одно слово — «Лондон фог»! У меня этот лондонский туман от счастья в глазах стоял. Ну и, конечно, от выпитого.
Счастливое событие мы начали обмывать дома у Хитрого Пса. От гордости я сидел, не снимая плаща, как околоточный на Пасху. Вообще было понятно, что остаток жизни я теперь прочно связал с этой дорогой и невероятно красивой одежкой.
Кот хвастал, что плащ удалось вырвать буквально из зубов академика Аганбегяна.
— Не ври, Кот, — меланхолично заметил Хитрый Пес. — Мой директор Аганбегян раз в пять толще Сереги, ему этот плащ ни к чему…
— Не преувеличивай! — засмеялся Кот и разлил по рюмкам остатки из четвертой бутылки водки. — А вот за водкой сейчас надо будет ехать…
— Не надо пока, — твердо сказал Сашка. — Не считая пролитых капель, мы приняли звериное число — по 666 граммов на рыло. Знак и доза Сатаны. Это — миг истины, момент откровений. Если вы еще что- нибудь цепляете, я скажу вам сейчас очень важные вещи…
Мы смотрели на него с подозрением, потому что говорил он, как всегда, своим недостоверным зыбким тоном, и, несмотря на сильную подпитость, мы опасались какого-то подвоха.
Но Сашка пафосно-трезво сказал: — СССР по обыкновению опаздывает. Мы все задержались со вступлением в информационный век. Век компьютеров…
Мы с Котом удивленно переглянулись, не в силах связать грандиозный — в общечеловеческом масштабе — факт покупки мне плаща и неуловимо подступающий к нам из какого-то неведомого далека век компьютеров, этих забавных электронных машинок не очень понятного нам назначения.
— У кого информация — у того власть, богатство и свобода, — сказал Сашка.
— Ты что, Хитрый Пес, чокнулся? — спросил Кот. — Время к вечеру наклонилось, водка на излете, а ты какую-то хренотень несешь… Сейчас у нас одна информационная проблема — где среди этой долбаной трезвости водяру сыщем?
— Угомонись, придурок, — ласково сказал Сашка. — Я знаю, как мы все станем миллионерами…
— При мне ты до таких чертиков еще не напивался, — сказал я сочувственно и одернул полы плаща, чтобы при сидении не мялись.
— Послушайте меня, убогие, — попросил Серебровский. — Постарайтесь понять, что я вам объясняю. Вот ты, Кот, в числах третьего порядка не силен, но это должен знать — сколько стоит на рынке доллар?
— Четыре рябчика, — мгновенно отрапортовал Кот и оживился:
— Наконец-то! Займемся фарцовкой по-настоящему?
Не обращая на него внимания, Хитрый Пес говорил, объяснял и втолковывал, и сейчас-то я понимаю, что не нуждался он ни в нашем одобрении, ни в нашем понимании, ни в поддержке. Он тогда уже все знал, и ему просто было не с кем, кроме нас, поделиться великим финансовым открытием. Да и говорить, кроме нас, никому об этом не следовало.
— Официальная цена за доллар — шестьдесят две копейки, — многозначительно сообщил нам общеизвестное Сашка. — На черном рынке — четыре рубля. И та и другая цены абсолютно произвольные, волевые, они не соотносятся ни с каким товарным паритетом…
— А сколько же стоит, по-твоему, доллар? — на всякий случай поинтересовался Кот.
— Тринадцать и тридцать шесть сотых копейки! — На лице Хитрого Пса был восторг.
— Эврика! — заорал Кот. — Осталось найти дурака, кто нам их сдаст по этой научной цене, и мы — в порядке!
— Я нашел, — скромно потупился Сашка. — Государство.
Я печально вздохнул:
— Саня, я всегда знал, что у тебя будет горе от ума…
— Послушайте, кретины! Я ввел в компьютер две тысячи наименований товаров, услуг, зарплат и вывел общий ценовой коэффициент по сравнению с тем же списком в Штатах. Получилось 13, 36 копейки за 1 доллар.
— Изумительно! Почему же они такие сытые, а мы такие голодные? — спросил с живым интересом Кот. — Почему все грезят о таких, оказывается, дешевых зелененьких бумажках?
— Идиот! Доллар — это деньга! Он и в Штатах, и у нас, и в Африке — деньга! А рубль — не деньга! Это расчетный купон, за который можно приобрести товары и услуги только в СССР! Государство, приобретая у своих граждан единственный наш товар — рабочую силу, сознательно наполняет рубль необходимой покупательной способностью! Чтобы мы могли купить дерьмовые харчи, дрянную водку и нищенские тряпки! — Хитрый Пес презрительно ткнул рукой в мой невыразимо прекрасный плащ. — И все это с одной целью — завтра все должны выйти на свое рабочее место и вкалывать по-черному! Мы должны нырнуть в просвет между реальной ценой доллара и расчетным купоном — рублем!
— Насчет некоторых тряпок я бы выражался поосторожнее, — заметил я угрожающе.
— А я бы и дрянной водки сейчас выпил, — мечтательно сказал Кот.
— Эх, вы-и, — с горестным подвывом, как горьковский дед Каширин, сказал Сашка. — Я этим недочеловекам про финансовую революцию объясняю, а они…
И махнул устало рукой. Кот, физически не выносивший, когда Сашка чем-то всерьез огорчался, собрался с силами и участливо спросил:
— Саня, ну а к нам-то какое это имеет отношение?
— Самое прямое! — завопил Хитрый Пес. — Нужно где-то выбить краткосрочный кредит на 5 миллионов рублей…
— Ско-о-о-лько? — поразился Кот и присвистнул. — Будь у меня пять миллионов рябчиков, мне бы и доллары, эта копеечная дешевка, не нужны были… По твоим расчетам это на тридцать пять американских «лимонов» тянет! Куда мне столько!
— Кот, не выеживайся, — сказал строго Сашка, и от его тона мы маленько протрезвели. — Я дело говорю. Монополия внешней торговли сломана. Вчера было рано, завтра будет поздно. Мы должны это сделать! Сегодня, немедленно, сейчас! Здесь! Поверьте мне на слово, ребята, я открыл бездонное Эльдорадо!
— Ну хорошо, допустим, — задумчиво-недоверчиво сказал Кот. — Добудем кредит — и что делать?
— Я найду пути — через Люду, через ее комсомольские связи мы почти законно разменяем кредит на миллион баксов с большим лишком. Ты летишь в Гонконг, Сингапур, Сеул и покупаешь тысячу компьютеров «желтой» сборки. Они стоят около 1200 долларов каждый.
— И что будет?
— К твоему приезду я их все продам на бумаге. Люда через своих комсомольцев поможет! В госучреждения, крупные предприятия, кооператорам — сейчас в стране полно бумажных денег, их хоть жопой ешь, а компьютеров нет, и стоят они от шестидесяти до ста тысяч рублей. Завтра их понадобится здесь тьма…
