Убедительно!
А еще можно вождей-союзников усатых да чубатых пригласить - прямо с булавами да секирами. Еще убедительней будет! Добро пожаловать, гости дорогие, долгожданные!
Камешек быстро нашелся - как раз у подножия баш-ни-'Быка'. А усатые-чубатые сами прибежали - на послов кемийских поглазеть. Надо же знать им, кого рубить-резать предстоит!
Итак…
– Великий Дом, Владыка Двух Царств, Владыка Двух Венцов Государь-Бог Мернептах Мериамон, жизнь, здоровье и сила, шлет привет младшему брату своему Диоме-ду-ванакту и о его здоровье спрашивает…
Лихо переводит Курос-дамат, слово в слово успевает.. Впрочем, пока можно не слушать, обычно все… Разве что насчет 'младшего брата' интересно. Все-таки 'брат'!
А вот поглядеть стоит. Есть на что! -…и здоровья тебе, Диомед-ванакт, всяческого желает… Эфиоп - черный, как ночь безлунная (куда там Эв-риалу!), губы темные навыворот, зубы мрамором проко-несским белеют, плечи в ворота не пройдут. На груди - Гор-Сокол золотом сияет, на чреслах передник - тоже в золоте. Хорош сынок у Владыки Двух Венцов! Впрочем, оба хороши. Знал ванакт Черной Земли, кого послами направить. Смотри мол, Дамед-ванака, на моих лучших воевод, на сыновей моих. Смотри - думай!
Эфиоп - младший, потому и говорит первым. Мем-носе это, воевода Ра. Молодой, меня не старше. Улыбается… Или просто зубы скалит? Ладно, ответим.
– Приветствую послов брата моего, Великого Дома, Владыки Двух Царств… …Брата, гости дорогие, брата! А кто старший, кто младший, еще увидим!
Переводит Курос-дамат, языком прищелкивает, слова мудреные кемийские словно орешки раскалывает. А я на второго посла смотрю - главного. На Месу, воеводу Птаха. Этот не о здоровье - о деле говорить станет. Мрачен Месу, старший посол, ой, мрачен!.. -…А тем, что здоровье брата моего, Великого Дома, Владыки Двух Царств, Государя-Бога Мернептаха Мериа-мона, жизнь, здоровье и сила, отменно, счастлив весьма…
Лет сорок этому Месу. Под кожей загорелой мышцы бронзой набухли, поперек рта - шрам рваный, и на плече шрам, и на шее. Тот еще волчина, видать! Ну, Гор-Сокол на груди - это понятно, по чину положено, а вот лицо… Мемносе - эфиоп, а этот кто? Сириец? Финикиец?
Ох и мрачен! -…От себя же скажу тебе, Диомед-ванакт, что за честь почту с твоим воинством на бой выйти, ибо воины твои - воины храбрые, сам же ты - лев отважный. Проломил ты чресла царю хеттийскому, чего от века не бывало. Но не о войне будет речь наша - о мире!
Прошелестело вокруг, переглянулись чубатые да усатые, союзники мои кровожадные, недоуменно этак переглянулись. За тем ли сюда шли? Улыбнулся мне Мемносе-эфиоп, воевода Ра, поклонился. И я улыбнулся белозубому. Ишь, завернул, приятно даже! …А слово-то сказано. 'Мир'! Не 'война'!..
Отошел назад Мемносе, место старшему уступая. Шагнул ко мне сириец-финикиец Месу.
– Ты… ты…
В первый раз сбился Курос-дамат, голосом дрогнул. То ли от того, что трудно рождались слова посольские, через рот рассеченный пробиваясь, то ли от иного чего.
– Ты, собака ахейская, вожак стаи шелудивых псов, радуйся! Ибо отец мой, Великий Дом, Владыка Двух Царств, Владыка Двух Венцов Государь-Бог Мернептах Мериа-мон, жизнь, здоровье и сила, согласен даровать тебе, собаке, мир!..
Замер я, ушам не веря. Кто сошел с ума? Курос, я, посол-воевода? А вокруг уже не шелест - гул. Недобрый, зловещий… -…Но мир этот получишь ты, собака ахейская, когда приползешь на брюхе своем к подножию трона Владыки Двух Царств, и прах под ногами его облобызаешь, и принесешь дань тяжелую, и обязуешься служить ему, как пес служит своему хозяину. Ибо ты - блевотина грязная, ибо ты - мерзость под солнцем, а твои союзники - вши в шерсти собачьей…
Взглянул мне в глаза Месу, воевода Птаха. И Тартар был в его взгляде.
Взметнулись секиры, рванулись вперед.фракийцы и шардана, сомкнулась стена гетайров, посла неразумного спасая, бросился вперед черный Мемносе, рот товарищу своему зажимая:
– Нет, нет! Отец хочет мира! Отец хочет мира!.. Поздно!
– На Кеми! На Кеми! На Кеми! Смерть послам-ублюдкам! Смерть Мернептаху-собаке! Смерть! На Кеми! Веди нас, Дамед! На Ке-е-еми-и-и!!!
– Теперь их не удержать, ванакт. Даже если ты откажешься, они пойдут на Кеми сами…
Спокойно лилась речь Куроса, верховного дамата. Только в глазах… Что-то странное было в глазах Цулияс, дочери Шаррума, жреца Света-Сиусумми. Все годы прямо смотрела она, теперь же…
– Шардана, туски и фракийцы поклялись на крови отомстить за оскорбление. Дарданы тоже. Твои воины…
– За моих не волнуйся, Курос, верховный дамат! - не выдержал я. - Они знают, что такое приказ! … Хоть и пришлось у Фоаса, братца моего куретского, копье из рук вырывать. Все рвался с Месу переведаться.
– А что ты скажешь, дамат верховный? Не сразу ответила Цулияс, дочь Шаррума, жреца Света- Сиусумми. Дернула губами пухлыми, поглядела странно.
– Если бы меньше знала тебя, ванакт Диомед, то решила бы, что ты подкупил посла… Что-о? -…Но это не так, хотя, может быть, тебе и стоило это сделать. Я говорила с Мемносе, воеводой Ра…
'Говорила'! Не иначе, надоело девчонке играть в Куроса-дамата. Или не о том сейчас ее мысли.
– Мемносе в ужасе. Великий Дом приказал договориться с тобой, ванакт, предложил самые выгодные условия. Кеми хочет мира!
– Но почему?.. - не выдержал я.
– Месу - изменник. Я узнавала - он приемный сын Рамзеса, отца Мернептаха, родом из народа хабирру, которые уже много веков живут в Кеми. Недавно он поссорился с Великим Домом. Кажется, речь шла о том, что кемийцы обижают его соплеменников, заставляют их строить каналы и лепить кирпичи. Месу не смог ничем им помочь…
– И решил отомстить Мернептаху, - понял я. - Спустить на него шелудивого пса Диомеда. Неплохо!
И ты, Великий Дом, Владыка Двух Царств, ведаешь, что такое измена! Измена - вечная супруга царей…
– Но почему ты сказал… сказала, что я должен был подкупить этого хабирру?
Дернула плечами, в сторону отвернулась, словно там, на красной шатровой ткани, ответ написан. Все годы прямо смотрела Цулияс, дочь Шаррума, жреца Света-Сиу-сумми, мой верный дамат Курос.
Не смотрит уже.
– Тебе не захочется слушать меня, ванакт Диомед. Тебе и так наговорили сегодня…
Не выдержал. Встал, за плечи девчонку взял. Повернул.
– Сядь!
Присела на скамейку резную, финикийскую, губы пухлые щелочками сжала.
– Говори!
Подняла взгляд, улыбнулась грустно.
– Тебе помогают боги, ванакт Диомед. Или демоны. Или ты сам - демон.
– Не о том, - вздохнул я, уже ничему не удивляясь. - Я должен был подкупить посла…
– Чтобы он нарушил приказ и разжег войну. Все просто, ванакт Диомед, сын Тидея! Твое войско послушно приказу, твои союзники - нет. Да они тебе уже не нужны, они опасны. А теперь, когда кровь ударила им в печень, все эти шардана и туски пойдут на Кеми - под стрелы Мернептаха. Великий Дом окажет тебе великую услугу - избавит от беспокойных друзей. А ты возьмешь Аскалон, разрушишь его до основания, чтобы вся Азия содрогнулась, потом заключишь выгодный мир с Кеми… Вот оно, твое Великое Царство, правда?
– Правда, - кивнул я. - Это правда, Цулияс, дочь Шаррума, жреца Света-Сиусумми. И это Великое Царство построили мы с тобою, верховный дамат!
Дрогнуло ее лицо - на миг единый, на малую капельку воды в клепсидре.* *Клепсидра - водяные
