— И это все, чему научил тебя Кунтузампо? — В голосе Гонжабова звучало торжество. — Мои бесы учат лучше!
Он дернул рукой, Семин пошатнулся, новый взмах — и из рассеченного лба хлынула кровь.
— Стой, Гонжабов! — Ерофеев бессильно ударил рукой в невидимую стену. — Ты чего надумал, гад?
Ахилло застыл, не зная, что предпринять. Он вспомнил схватку у входа на Караби — невидимые удары, сбивавшие с ног… Похоже, бесы в самом деле кое-чему научили обитателей неведомого тибетского монастыря…
Гонжабов вновь поднял руку, но Павел Иванович внезапно выпрямился, выбрасывая вперед открытую ладонь. Бхота качнуло, новое движение Гонжабов упал на бок, но тут же вскочил, ударяя рукой по воздуху. Семин поднял ладонь, защищаясь, но в этот миг правая рука тибетца резко рванулась вперед, худые смуглые пальцы сомкнулись…
Короткий крик. Семин схватился за грудь и начал медленно оседать на пол. Гонжабов стоял на месте, неспешно вращая кистью, словно пытаясь что-то ухватить и сжать. Ватник, накинутый на плечи Семина, распахнулся, из-под порванной на груди рубашки текла кровь…
— Отправляйся к Шиндже! — презрительно бросил бхот. — Скажи, что Нарак-цэмпо кланяется ему! Запомни это имя, чтобы повторять его в преисподней!
Семин опустился на колено, пытаясь схватить что-то невидимое, вонзившееся в сердце. Гонжабов вновь сжал скрюченные пальцы, его противник застонал и упал навзничь, прижимая руки к окровавленной груди.
И тут Ахилло почувствовал, что невидимая стена исчезла. Не теряя времени, он оттолкнул бхота и бросился вперед. Ерофеев опередил его, первым склонившись над раненым…
— Мать честна…
Ахилло лишь вздохнул. Сквозь разорванную грудь белели ребра, кровь лилась потоком, и было странно, что человек все еще жив. Белые губы шевельнулись:
— Я… сделал что мог… Другие сделают больше…
— Я задушу твоего щенка! — Гонжабов уже стоял рядом, на Смуглом лице застыла гримаса ненависти и злобы. — Я перебью твоих родственников до седьмого колена!
— Я вернусь! — В глазах умирающего внезапно мелькнула усмешка. — Я вернусь, Нарак-цэмпо! Мы еще встретимся…
Лицо Семина пожелтело, голова слегка дернулась. Ерофеев опустил руку, сжимавшую запястье раненого:
— Кончился…
Михаилу было не по себе. То, что случилось, — неправильно. Они не должны были допустить такое…
— Глажданин майол! Заключенный Гонжабов пликаз выполнил!
Сквозь нелепое паясничание Нарак-цэмпо прорывалось жуткое в этот час торжество: от бесстрастия того, кого учили молчанию, не осталось и следа…
6. АФАНАСИЙ МИХАЙЛОВИЧ
Кофе остался недопитым. Чиф заявил, что пойдет писать отчет о событиях этого безумного дня, и Лу с Беном остались за столом одни. Бен встал, тихо подошел к двери, за которой скрылся его приятель, аккуратно прикрыл ее и вернулся на место.
— Я обратила внимание на три детали, — задумчиво проговорила сестра. Безусый товарищ Чижиков, спецкоманда господина Волкова и Кровавый Рубин. Это, по-моему, существенно. Все остальное — лирика.
— Ничего себе лирика, Лу! — возмутился брат. — Это был какой-то Босх! А то, что нас, по сути, раскрыли, тебя не удивило?
— То, что они знают о Тускуле? Нет, конечно. Дядя Сэм с его политикой полной изоляции играет в страуса, который сунул голову в песок. Казим-бек нас предупреждал: кое-что о нас знают. Хотя их агентуры у нас, похоже, еще нет, иначе бы Волков не расспрашивал о дяде Генри. А возможно, ему просто не сообщили: невелика птица, по-моему.
— Не было там тебя, — хмыкнул Бен. — Сейчас не рассуждала бы о лирике! Ладно, дело ясное: мы засвечены, задание под угрозой… Напортачили! А тут еще Чиф…
Девушка кивнула:
— Да, ему пришлось понервничать. Дам ему успокаивающее перед сном.
— Я не о том, Лу! — Брат перешел на шепот. — Я про то, что наболтал этот тип… Чиф уверяет, что он взаправду видел этих… беленьких…
— Хорошо, что не зелененьких. — Лу улыбнулась. — Бен, этот фокус нам показывали еще на первом курсе — легкий гипноз. То же самое — Непускающая Стена. А насчет прочего — так не мне тебя учить. Что это ты давеча говорил про нашу биологию?
— Ты хочешь сказать, — оживился Бен, — что из-за наших отличий этот тип принял меня за колдуна, а Чифа за какого-то упыря?
— Ну конечно! Наверно, у Чифа эти отличия заметнее. К тому же… Бен, ешь землю, что не проболтаешься…
— Ем! — сообщил Бен и допил холодный кофе.
— Я узнала… Дядя Генри и тетя Полли много лет назад попали под какое-то излучение. Может быть, радиоактивное. Понимаешь? Помнишь, нам рассказывали про теорию Менделя?
— Ну, это им не повредило, — усмехнулся Бен. — Ладно, считай, что успокоила.
— А чтоб тебя окончательно успокоить, сегодня же возьму у Чифа анализ крови. Продемонстрирую тебе, а заодно и ему. Чтобы вы меньше слушали местные легенды и мифы. Вот пришлют сюда фольклористов, тогда пожалуйста…
— Умница, сестренка! — Бен чмокнул девушку в щечку, заработав ответный щелчок по лбу, и удовлетворенно развалился в кресле. — Как хорошо, что существует еще тускульский здравый смысл! А то я, признаться, немного одурел. Слушай, а может, здесь существуют аборигены тоже… ну, с измененной биологией?
Лу пожала плечами:
— Теоретически — почему бы и нет. А практически… Вот выпустят меня отсюда, попробую узнать. Ты, Бен, намекни Джону, что я скоро от скуки на стенку полезу. Если ему не нравится моя легенда, то я стану провинциальной медсестрой. К тому же это почти что правда.
— — Устав комсомола выучила? — усмехнулся брат.
— Ознакомилась. «Комсомолец обязан бороться с курением, пьянством и нетоварищеским отношением к женщине». Бен, а может, здешние обитатели не так и плохи? Может, наши умники преувеличивают, а? Подкинуть сюда оружия, собрать недовольных, взбунтовать лагеря… Скинут Сталина — и придут в себя.
— И сколько миллионов ты согласна уложить, сестричка? Помнишь, Дядя Сэм рассказывал нам о профессоре Семирадском? Тот считал, что революция — это болезнь, психическая эпидемия. Здоровых мало, их перебили или изгнали. А больных надо не вооружать, а лечить. Так что политика изоляционизма, которую наш Дядя Сэм отстаивает, не так уж и глупа — в конечном счете. Сначала надо ставить диагноз, а потом завозить лекарства…
— А у господина Ленина все так просто, — грустно усмехнулась девушка. Стоит перебить треть населения, и наступит всеобщее счастье. Знаешь, мы анализировали его статьи на практических по психиатрии…
— И выяснили, что они написаны параноиком…
— Представь себе, нет. Но вот воздействовать они должны именно на людей с отклонениями в психике. Там даже особый словесный ритм, который исподволь деструктурализует сознание. При чтении
