грязи. Мелкие комья земли запутались в густых волосах.
— Вера! Зачем вы встали? — озабоченно проговорил Фраучи, осторожно поддерживая девушку. И тут случилось неожиданное: голова вновь дернулась, глаза открылись, и неживой взгляд задержался на Чифе.
— Вера!
Но та, внезапно резко дернувшись, вырвалась из рук полковника и бросилась к столу. Она бежала странно: казалось, ноги и тело двигаются врозь, ее шатало, и Чиф испугался, что девушка упадет прямо на холодный цементный пол. Но она все же добежала, вцепилась белой тонкой рукой в край стола и начала медленно заваливаться набок. Чиф вскочил, пытаясь подхватить больную, услышал предостерегающий крик Фраучи: «Осторожно!» — и вдруг почувствовал, как его горло сжали сильные холодные руки.
Страх сковал тело. Лицо девушки оказалось совсем рядом, широко открытые глаза были холодны и пусты, и Чиф понял то, о чем подумал сразу, но во что боялся поверить: странная гостья была мертва. У живых людей не могло быть такого лица — застывшего, с белыми, подернутыми синевой губами, — не могло быть таких холодных, словно каменных, рук… Но эти руки вцепились в его горло, неживые глаза были открыты, а из приоткрытого рта доносилось хрипение.
Чиф рванулся, освободил горло от мертвого захвата и отскочил в сторону. Тело в черном платье шатнулось, но Фраучи и сторож были уже рядом. Девушку схватили за плечи, пытаясь отвести назад, к двери. Из приоткрытого рта послышался негромкий тоскливый вой, Вера забилась в руках тех, кто пытался остановить ее, и вновь бросилась к Чифу. Тот был уже наготове — резкое движение, и рука нападавшей оказалась завернутой за спину — элементарный прием, освоенный еще в детстве.
— Держите ее! — Фраучи шагнул поближе. — Не давайте ей…
Он опоздал. Девушка, не обращая внимания на захват, сковывающий Движения, потянулась вперед, пытаясь достать зубами до державшей ее руки. Чиф нажал на подбородок неизвестной, но та с усилием, которое бывает лишь у безумных, вновь рванулась, ее зубы оказались совсем рядом с кистью Чифа. Он понял, что не успеет увернуться, вновь стало страшно, но тут вспомнилось то, что он сам недавно показывал Лу. Зубы девушки вцепились в руку, но боли Чиф не почувствовал.
Послышался костяной мертвый звук — челюсти клацнули, пройдя сквозь кисть, словно сквозь туман. Странная способность неожиданно помогла, и Чиф понял слова сторожа: «…из наших…». Да, похоже он, Косухин-младший, тоже из этой компании…
Девушку оттащили, она уже не сопротивлялась, лишь тихо стонала. Безжизненное тело уложили на один из ящиков в глубине зала. Сторож и Фраучи уже возвращались, как вдруг послышался глухой удар — кто-то бил в крышку подземного люка…
— Почуяли, — буркнул сторож, — теперь не уймутся!
Удары следовали один за другим. Кто-то — или что-то — рвался из подвала наверх. Фраучи озабоченно покачал головой, подумал и что-то тихо сказал сторожу. Тот кивнул и вышел, плотно закрыв дверь.
— Она вас не задела? — Фраучи присел к столу и вытащил пачку «Салюта». Впрочем, я, кажется, успел заметить…
Чиф поспешил убрать руку подальше. Полковник усмехнулся:
— Полезное свойство… Я, кажется, понял: вы издалека?
— Да, — выдохнул Чиф, постепенно приходя в себя, — очень издалека.
— Извините, там все… такие?
— Нет, — заволновался Чиф, — я… Ну, в общем, я сам не знаю, что это… Объясните! Вы сказали, что я — «сиб»…
— Не знаете наш советский язык? Вы иностранец?
— Не совсем… Прошу вас, объясните! Фраучи вздохнул:
— Это не сложно. У нас в моде сокращения. ЧК, ВСНХ, ликбез… Ну, чтоб поближе к теме, КР — «контрреволюционер», ЧСИР — «член семьи изменника родины»… А мы с вами — «сибы» — «существа с измененной биологией». Очень по-деловому, правда?
Голос Фраучи звучал невесело, в нем чувствовалась горькая ирония.
— Существуют еще какие-то категории: «сиб-1», «сиб-2»… Прямо как названия лагерей… Я, кажется, «сиб-1»… Мерзость…
— Эта девушка… она больна? — осторожно поинтересовался Чиф.
— Можно назвать и так… Когда-то это была болезнь — во всяком случае, мне так объяснили. Какое-то изменение в организме еще до рождения. Если ребенок рождался уродом — таких, кажется, называли «одминами», они жили не долго. Но мог родиться вполне здоровым, и перемены начинались уже в подростковом возрасте…
— Генетические изменения? — Чиф вспомнил рассказ Лу.
— Я не знаю этого термина. Короче, человеческий организм начинал меняться. Изменялось все — система кровообращения, пищеварение, даже костяк… Страшная вещь… Таких чаще всего убивали: наверное, читали об упырях?
Чиф удивленно пожал плечами:
— Но ведь это сказки! Если это болезнь…
— Да, болезнь. Большинство умирало через несколько лет. Некоторые выживали — и жили долго, дольше, чем обыкновенные люди… Кстати, кровью питались лишь некоторые — у кого организм уже не принимал обычной пищи. Таких уничтожали в первую очередь…
— Но… в легендах они… эти существа… бессмертны! — решился вставить Чиф. Фраучи покачал головой:
— Помилуйте!.. Просто смерть их… наша смерть… она другая. Отсюда все эти подробности с ожившими мертвецами. Таких часто хоронили заживо, они сходили с ума… Слышите?..
В люк продолжали стучать. Откуда-то из-под земли глухо доносился низкий нечеловеческий вой.
— Что еще вам сказать… Болезнь заразная — передается с кровью, тут легенды не лгут. Она может протекать по-разному — и в самой легкой форме, и в такой, как вы слышите… Конечно, не все безропотно давали себя убивать — некоторые убивали в ответ, другие, сойдя с ума, становились действительно опасны… В общем, хорошо, если б этим хоть немного занялась медицина. Я слыхал, веке в восемнадцатом, после первых научных описаний в Трансильвании, некоторые врачи пытались. Но против выступила церковь и, с другой стороны, так сказать, прогрессивная общественность. Нас не существовало — такое решение Французская Академия наук приняла в тот же год, что и решение об отсутствии метеоритов. Так что пока это не лечится…
Чиф слушал, не зная, верить ли. Пока все логично — слишком логично…
— Извините, — снова решился он, — а всякие, ну… оборотни. Я слыхал… Фраучи пожал плечами:
— Я тоже слыхал. У некоторых болезнь протекает в совершенно необычных формах. Появляются новые свойства, может быть, в этом дело. Сам я лично подобного не встречал. Впрочем, Всеслав мне что-то рассказывал. Ему-то повезло: он силен, смел и умеет цепляться за то, что люди называют жизнью… В общем, вот и все… Можете, конечно, предпочесть версию о злых духах и чертях, она романтичнее. Таких, как мы, немало. Здесь нечто вроде места встречи и, одновременно, больница. Делаем, что можем…
— Вы сказали, я тоже «сиб», — напомнил Косухин. — Я знаю, у меня совсем другая кровь, я могу… как сейчас, с рукой… Но мои родители не болели…
— Я не врач. Просто мы чувствуем, когда перед нами свой. Впрочем, кое-что могу предположить. Ваши родители — они не занимались, ну… научными опытами?
Чиф похолодел, вспомнив то, что слышал от Лу и от отца.
— Нам вводили ВРТ. Ваши родители могли получить заряд какого-нибудь излучения…
— А… что такое ВРТ? — Чиф поспешил перевести разговор на иную, не такую страшную для него тему.
— ВРТ? Маленькая государственная тайна, за разглашение которой ставят к стенке. Тоже сокращение, может быть, инициалы негодяя, который сие придумал… Лет двадцать назад один химик выделил возбудитель болезни. Уж не знаю, чего хотел он сам, но в восемнадцатом году красные начали
