ножны. И это все?
— Мало? — усмехнулся Валюженич. — В общем, все. В рукописи еще сказано, что, потеряв реликвии, логры лишились части своей силы и были покорены людьми. Но что сила вернется к ним, если удастся собрать все четыре реликвии вместе…
— Сказки! — зевнул Степа. — И тебе, Тэд, за эту бузу деньги платят? Я б на это и гроша, чердынь- калуга, не дал, разве что когда коммунизм настанет и всем будет по потребностям…
На это несознательный Валюженич заявил, что ждать придется слишком долго, и Степе пришлось пуститься в длительные разъяснения по поводу основных теоретических положений единственно верного учения. Тэд безропотно слушал, но Косухин остался все же недоволен: полностью переубедить Валюженича, воспитанного на антинародной доктрине индивидуализма и прагматизма, не удалось…
До Ванна добрались лишь к вечеру. Пришлось заночевать в привокзальном отеле, потратив последние деньги. Поезд до Бриньогана уходил утром, к тому же приходилось ждать, покуда откроется банк.
С банком чуть было не вышла неувязка. Когда забывший о бдительности Степа вывалил на стол перед кассиром пачку фунтов стерлингов, у того на лице появилось такое выражение, что Косухин мигом почуял опасность. Вероятно, пачки фунтов не каждый день приносили в этот заштатный банк, обслуживавший корабельщиков и окрестных фермеров. Положение спас Валюженич, вернее его американский паспорт. Лицо кассира мигом приняло совсем иное выражение, фунты были разменены на франки, а Косухин еще раз обругал себя за беспечность.
По пути на вокзал, воспользовавшись часом свободного времени, Тэд завернул к серой громаде Ваннского замка. Здесь был музей. Правда, осмотреть его не пришлось (времени было мало), но Валюженич провел Степу вдоль огромных стен, показав полуразрушенные башни и старинные, обитые проржавелым железом ворота. Тэд сыпал именами герцогов бретонских, которые творили в этих стенах свои феодальные безобразия, а Косухин лишь качал головой, прикидывая, что взять такой замок мудрено даже сегодня, разве что с помощью батареи тяжелых гаубиц. Напоследок американец поведал Степе историю какого-то Робера д'Артуа, который сей замок штурмовал и здесь же нашел свою смерть. Поскольку Степа по вине проклятого царизма не сумел приобрести необходимые сведения об истории Средних веков, Валюженич вкратце рассказал ему об этом самом Робере д'Артуа который, оказывается, был авантюристом, спровоцировавшим Столетнюю войну. Узнав об этом, Косухин рассудил, что печальный финал этого милитариста более чем закономерен.
В Ванне оставалось еще много любопытного, во всяком случае если верить Тэду, но надо было спешить на поезд. В вагоне оказалось полным-полно фермеров, ехавших с Ваннской весенней ярмарки, и путешественники забились в угол купе, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Впрочем, их соседи были заняты своими разговорами, разве что то и дело стремились угостить Тэда и Степу местным «кальвадосом», который оказался на поверку жуткой кислятиной.
В Бриньоган поезд пришел после полудня. Подождав, покуда высыпавшие из поезда фермеры разойдутся, Валюженич предложил Степе пройтись к морю и наметить дальнейший план действий. Здесь, на пустынном берегу, где под ногами скрипел белый песок, сушились на кольях старые рыбацкие сети и замерли вытащенные на берег черные баркасы, в этот час было безлюдно. Погода испортилась. Дул холодный ветер, небо покрылось тяжелыми тучами, по серой поверхности моря одна за одной шли высокие, в гребешках пены волны.
— Не похоже на Индийский океан! — поежился от холодного ветра Валюженич. — А вообще-то, хорошо. Люблю море!
— Вроде Балтики, — рассудил Степа. — Невесело здесь, чердынь-калуга!
— Оу, это замечательные места, Стив! Здесь высаживались викинги Эриха Рыжего, готовясь к бою с дружиной бретонского герцога Иоанна! Представляешь?
— Не-а, не представляю, — улыбнулся Степа. — Я ведь, Тэд, неученый совсем. Хорошо тебе — выучишься, станешь этим самым «акэолоджи»… Толку, правда, с вас, интеллигентов!
Валюженич тоже усмехнулся:
— А нас, — американцев, еще называют прагматиками! Ничего Стив, кончиться ваша дурацкая война, я прижму своего папашу, а Шарль — своего, и мы определим тебя в Сорбонну. Ну, если захочешь, — в Кембридж.
— Куда, чердынь-калуга? Не, товарищ акэолоджи, у меня дела. Пока во всем мире Коммунию не построим!..
— Стив! Слушай, да это же сказки! — не выдержал Валюженич. — Ты же умный человек! Как можно верить в эту эсхатологию?
— Во, слова выучил, — покачал головою Степа. — Это не сказки, Стив. Просто за это надо дорого заплатить.
— Догадываюсь чем. Если, к примеру, головой Ростислава и твоей — то я не согласен. Своей, кстати, тоже…
Степа не стал вступать в эту бесплодную дискуссию. Он хорошо знал, что чаще всего гибнут как раз те, кто вовсе не собирается отдавать жизнь. Но эту очевидную истину развивать не тянуло.
— Ладно, Тэд. Тут нас, вроде, никто не слышит. Так вот чего было с мной в Париже. Только не перебивай, а то собьюсь…
Валюженич слушал Степин рассказ молча, лишь качая головой. На его подвижном лице то и дело появлялась гримаса то ли удивления, то ли крайнего возмущения.
— Знаешь, Стив — не выдержал он наконец. — Ты настоящий дикарь. Полинезиец, мумба-юмба, в крайнем случае — зулус!
— Благодарствую, — степенно ответствовал Косухин.
— Мы же в цивилизованной стране, а не на Тибете! Надо было немедленно заявить в полицию! Там бы этого генерала мигом познакомили с соответствующими статьями уголовного кодекса…
— Не надо, — негромко, но уверенно возразил Степан. — Обойдемся без полиции!
— Ну, знаешь ли! Мешок с кирпичами… А может, тебе этого Богораза жалко? Слушай, ты вообще за белых или за красных?
— За красных. Разве в Богоразе дело? Вот Берг этот…
— Йе, тут ты прав. Слушай, а ты это кольцо разглядел?
Валюженич, как это часто случалось, сумел ухватить главное. Но Степа не был уверен. Почему Бергу не иметь такое же кольцо? Может, подобный перстень — какой-нибудь опознавательный знак программы «Мономах», нечто вроде пароля? Но тревога не уходила.
Они вернулись на вокзал, забрали из камеры хранения рюкзак и кирки и двинулись в город, но успели лишь пересечь маленькую привокзальную площадь, как послышалось фырканье, и из ближайшего переулка, распугивая непривычных к таким впечатлениям местных лошадей, выкатил небольшой ярко- красный спортивный автомобиль. Степа хотел было на всякий случай ускорить шаг, но Валюженич жестом остановил его и что-то пробормотал.
— Что? Ты чего? — не понял Косухин.
— Как говорят в детективных романах, я так и знал. Ладно, пошли встречать.
Недоумевающий Степа проверил прикрепленный у пояса револьвер, но тут же все разъяснилось. Дверца красного авто открылась, и оттуда выскочил Шарль Карно в зеленой военной куртке, но без погон.
— О-ля-ля! Где вас носит? — воскликнул он самым недовольным тоном. — Тадеуш, я уже был в музее и завернул в местный отель! Что я должен был подумать? И вообще, с твоей стороны — это последнее свинство! Мы же договорились ехать вместе!
Впрочем, встретив потерявшихся было приятелей, Карно быстро успокоился и сообщил, что он сам, равно как и его персональный автомобиль, в их полном распоряжении, тем более, что до развалин церкви святого Иринея придется добираться километров двадцать, а такси в этих диких местах не водятся. Косухин вздохнул — похоже, тайная экспедиция Тэда была вовсе не такой уж тайной.
Автомобиль вновь фыркнул, чихнул и бодро покатил по вымощенной булыжником улице. Бриньоган был двухэтажным: большие каменные, крытые бурой черепицей дома, казалось, успели пережить не одно
