четыре цифры…
— Это и ежу ясно, чердынь-калуга! — обиделся Косухин. — Навидался я сейфов! Эх, до утра вертеть придется!
— Книга, — вновь подсказал Ростислав. Степа вначале не понял, а затем подскочил к столу и осторожно поднял огромный том.
— Не закрывайте! — Арцеулов был уже рядом, неся подсвечник.
Старинный готический шрифт, широкие поля, странные завитушки вверху и внизу… Давно, очень давно напечатана эта уже никому не нужная книга.
— Ну и буквы! — возмутился Степа, добросовестно изучая непонятный текст. — Выдумали, буржуи…
Нет, содержание старинной книги явно ни при чем. Арцеулов постарался вспомнить еще раз: рука старика открывает книгу, затем палец скользит по странице…
— Какой номер? — он постарался, чтобы голос звучал спокойно: не хотелось спугнуть удачу. — Степан, номер страницы? Сколько цифр?
— 1269-я… Четыре цифры… — Косухин помотал головой и вздохнул. — Слышь, Ростислав, ну чего ты такой умный? Даже противно!
— А нечего у красных служить! Сами наберете, любитель сокровищ? Только набирайте, начиная с первой, по порядку…
Дверцу решили открывать осторожно, но ничего и не случилось — замок клацнул и тяжелый металл стал медленно поддаваться. Косухин уже стоял наготове, держа подсвечник.
Вначале Ростиславу показалось, что в сейфе пусто. Но, присмотревшись, он увидел что-то плоское, похожее на небольшую книгу. Он кивнул. Степа нетерпеливо сунул руку, затем выпрямился и разочарованно выдохнул:
— Тю, деревяшки! Ну, чердынь-калуга, обдурили!
Находку положили на стол. Свет упал на сложенные в стопку деревянные таблички. Арцеулов всмотрелся:
— Буквы… Здесь что-то написано!
Деревянная поверхность табличек изрезана рядами странных, ни на что не похожих знаков. Их было много, они теснились по всей поверхности, обрываясь у самого края.
Табличек оказалось четыре, одна из них — самая маленькая — расколота на три части.
— Наука! — констатировал Степа то ли уважительно, то ли с оттенком снисхождения. — Это для Тэда. Артефакт…
Арцеулов был тоже немного разочарован. Впрочем, смысл находки ясен: надпись надо прочесть. «Воспользуйся тайной — или храни ее для того, кто сделает это вместо тебя»…
— А вот еще! — Степа вновь заглянул в сейф. — Каменюка какая-то…
На Степиной ладони лежал плоский камень в форме круга, чуть оббитый с боков. Похоже, когда-то он был обшит металлом, но чьи-то руки ободрали окантовку.
— Драгоценный? — тон Косухина был настолько искренен, что Ростиславу вновь стало весело. Камень был внешне обычным — серым, с гладко полированной поверхностью. Он осторожно провел ладонью — рука почувствовала холод, Арцеулов уже хотел передать камень Степе, но вдруг замер. Гладкая поверхность потемнела, по коже заструилась ровная сильная энергия. Он отдернул руку — ладонь занемела.
— Степан! Вы слышите меня?
Косухин, все еще изучавший пустой сейф, вздохнул и повернулся.
— Нам пора уходить. Здесь опасно оставаться…
— Ага, точно, — кивнул Косухин и скривился. — До утра вернуться надо, а то комиссар измену припишет… Ладно, забирай эту ерунду… Как раз для Тэда…
Арцеулов аккуратно сложил таблички, жалея, что не захватил с собой ничего подходящего, чтобы завернуть находку. Рука взялась за странный камень, и тут он вспомнил. «Одному не унести, половину спасет спасший тебя»…
— Степан, возьмите, камень, — решение пришло внезапно. Конечно, надписи на табличках — это важно, но в камне было что-то особенное.
— На память? — удивился Степа. — Эх, если б сапфир был!
Ростислав усмехнулся: Камень Спасения был надежно зашит в подкладке френча.
— Косухин!.. Этот камень — не простой, понимаете? Его нужно сохранить. Даже если меня убьют…
— Типун тебе! — Степа фыркнул. — Можешь не уговаривать — надо, так возьму.
Он аккуратно спрятал камень в полевую сумку.
— Храните его у себя. Если что — передайте этому своему приятелю — Лунину, если не ошибаюсь. У меня есть его адрес.
— Ага, Коля Лунин… Он сейчас комиссар в Стальной дивизии. Ладно, понял. Камень тебе отдать?
Арцеулов постарался сообразить. Война! Между ними вновь будет линия фронта!
— Сделаем так… Храните его у себя — скажем, год. Если я не появлюсь
— перешлите камень Валюженичу. Только расскажите ему все…
— Понял! — Косухин задумался и покачал головой. — Ну, а если я… не появлюсь, чердынь-калуга, — камень перешлют Кольке Лунину. Я напишу ему — он тебе отдаст. Только не говори, что ты беляк: он вашего брата на дых не переносит…
Они вышли на крыльцо, и Арцеулов с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух. Степа нетерпеливо переминался с ноги на ногу:
— Ну, пора мне… Здорово, что увиделись! А то поехали со мной, чердынь-калуга! У меня помощник тоже из ваших, из офицеров, но такой дурень! Послужишь с полгода, потом получишь полк, а то и дивизию!
Арцеулов невольно засмеялся: Степино предложение не обидело — скорее, привело в хорошее настроение:
— Нет, Степан. Присягу один раз дают. Так что достою до конца… Это вы бы подумали! Служить этим Венцлавам…
Косухин зло дернул головой:
— Я, беляк, служу делу трудового народа! С Венцлавом разберусь — дай срок! А не я — так другие! Ладно, видать, не столкуемся…
Арцеулов не ответил. Спорить со Степой о трудовом народе не хотелось, а с Венцлавом Косухину не управиться. Во всяком случае, одному.
— Вот чего, Ростислав, — Косухин заговорил тихо, не поднимая глаз. — Если ты такой несознательный… Поезжай в Париж, найди генерала Богораза (у Тэда адрес есть). Он тебя сведет с вашим главным — этим… князем Александром. Они «Мономахом» занимаются, ты им нужен будешь. Только сейчас уезжай. Учти, Крым возьмем — пленных не будет…
— Понял, — в эту секунду Косухин показался ему совсем взрослым, куда старше его самого. — Спасибо, Степан. Только я не уеду. Выживу — останусь в России и найду вас… Обещайте, что без меня вы ничего не будете делать. И никому не говорите о Шекар-Гомпе. Вдвоем нам будет легче. Хорошо?
Степа секунду помолчал, затем кивнул и пожал Ростиславу руку. На этот раз его ладонь была холодна, как лед.
— Бывай, интеллигент!.. Хоть в бой не суйся, чердынь-калуга: пуля-дура. Эх, чему вас учили, образованных!..
Степа махнул рукой и не оглядываясь шагнул в темноту. Через минуту послышалось лошадиное ржание и удаляющийся топот копыт…
Арцеулов вздохнул и направился туда, где был привязан его белый в яблоках. Все кончилось. Краснопузый Степа уехал командовать своим 256-м полком, и он вновь оставался один.
Таблички, аккуратно завернутые в сменную рубашку, были уложены в вещевой мешок. Бомбы
