рассекавшей город на две части, гильзы выстроились целой батареей.
— Которые по две, по три, — старательно разъяснял Прохор, — это семьи. А которые помногу, те из одного дома…
— Ведомственные дома, — сообразил Ахилло. — Ну конечно! Дом старых большевиков, дом инженеров авиации…
Он нагнулся над картой, внимательно изучая странный гильзовый пейзаж и произнося время от времени нечто вроде «Ага!». Сергей, слабо знавший Столицу, был вынужден прибегнуть к помощи Карабаева. Особенно заинтересовало Пустельгу скопление гильз у реки.
— Шестьдесят три штуки, — довольно пояснил лейтенант. — Это дом правительства, который на набережной.
— Дом правительства? — Конечно, там могло проживать немало тех, кому грозил арест. Но количество гильз все же удивило.
— Так называемый Дом на Набережной, — Михаил легко коснулся пальцем карты. — Кажется, мы о нем как-то упоминали… Архитектор Иофан, дом построен в конце двадцатых для семей работников центральных учреждений. Домина огромный — подъездов сто…
— Сто? — Пустельга покачал головой.
— Ну, не сто, но много. Кстати, уникальное место для еще одного секретного…
— Там и без того секретов полно, — пожал плечами Прохор. — Ход подземный к Главной Крепости, подвалы, даже радиостанция собственная. Врагам там не укрыться: наши пасут все время…
— И все-таки шестьдесят три! — Количество беглецов из одного дома поразило Пустельгу. — Треть! Ладно, что мы имеем?
— Строго говоря, ничего, — усмехнулся Ахилло. — Я уже говорил, опасней всего — совпадения. Теоретически так и должно быть: в бега ударяются не простые советские люди. Прохор, у вас нет сушеных тараканов?
Пустельга от неожиданности засмеялся — настолько это прозвучало нелепо. Карабаев невозмутимо покачал головой.
— Михаил, у меня, кажется, обнаружились клопы, — отсмеявшись, предложил Сергей. — Можем устроить охоту.
— Клоп — он мелкий. Нужны тараканы, Сергей. Надо положить по таракану возле тех домов, где была черная машина…
Пустельга затаил дыхание. Ну конечно! Какой все-таки Михаил молодец!
— А пуговицы годятся? — поинтересовался Прохор. — Зайду завтра в «Детский мир», благо рядом…
Карта могла сказать еще многое. Ахилло прав:
черный «ЗиС» следовало тоже «привязать» к местности. Да, получалось интересно, очень интересно…
Михаил между тем продолжал исчерчивать лист зa листом, создавая нечто, напоминающее генеалогическое древо. Многие линии утыкались в пустоту, но закономерность просматривалась и здесь: те, что бежали первыми, тянули за собой родственников, соседей, сослуживцев. Случайных людей было мало, версия о «семейной конторе» начинала получать подтверждение…
…Роман Гюго был прочитан. Первое впечатление осталось: книга прежде всего о гражданской войне. «Вандея» должна иметь прицел на что-то подобное, иначе название становилось лишенным смысла. Значит, где-то рядом ведется невидимая работа, копится оружие, намечаются объекты для атаки? В конце концов Пустельга решил поделиться своими сомнениями. Скептика Прохора он предпочел не волновать, а побеседовать с Михаилом.
Это было под вечер, в самом начале октября. Карабаев отпросился с работы чуть раньше, сославшись на визит дальних родственников, и Сергей со своим заместителем остались в кабинете одни.
— Бог весть, — рассудил Микаэль, выслушав соображения начальства, Сергей, я хоть и несостоявшийся актер, но все-таки работник органов. А эта профессия приучает к реализму. Я не верю в подготовку восстания, особенно сейчас…
— Постойте! — Пустельга немного обиделся: Микаэль в который уже раз с порога отметал его догадки. — В конце концов, мы читали о процессе Зиновьева, о процессе Пятакова… Вас не убедило?
— Убедило… Очень убедило, Сергей. Смотрите:
те, кого вы назвали, еще совсем недавно пользовались огромным влиянием. У них была связь с организацией Троцкого и, возможно, с вражескими спецслужбами. Их люди были во всех республиках, во многих центральных наркоматах, у нас, в армии. И что? Убили Кирова? Еще двоих-троих? Знаете, имей я такие возможности… Гора родила мышь — и то полудохлую… Теперь с другой стороны…
Михаил оглянулся, словно их могли подслушивать. Предосторожность, конечно, не лишняя, особенно в Большом Доме.
— Смотрите: тридцатый год, коллективизация. Вы хоть представляете, что тогда было? Жаль, нет товарища Карабаева, он как раз свидетель. Пятнадцать миллионов было депортировано! Пятнадцать! Из них несколько миллионов взрослых мужиков с опытом Гражданской войны и со спрятанными обрезами! И что? Пикнули?
— Но… ведь тогда были попытки… Убивали активистов… В Туркмении был мятеж… И в Узбекистане…
Пустельга приехал в Ташкент несколькими годами позже, но был наслышан о событиях 30-го…
— Мелочи! Мелочи, Сергей! Взбунтовались несколько тысяч декхан на окраинах да постреляли сотню селькоров в центре! Вот нашего Прохора ранили… И все? Выходит, все. А ведь лучшего повода для восстания не было! Что, прошляпило подполье? Думаю, нет — просто не смогло… Теперь дальше:
тридцать третий, Украина. Постышев решил проучить ваших, товарищ старший лейтенант, земляков. И что? Отдельные бунты, письма в ЦК — и все? И это Украина! Что там было в Гражданскую! А ведь это те же люди, только старше, умней, опытней! Там что, не было подполья? Было! Не потянули!
Пустельга слушал, немного ошарашенный. О таких вещах его сослуживцы обычно предпочитали молчать. Обобщать порою опасно…
— Теперь тридцать четвертый и чуть позже. Для подполья — Каменева, Бухарина и их банды — это был последний шанс. Последний! Мы уже вышли на Рютина, на Смирнова, на Ломинадзе, на Зиновьева! Если бы у них была хоть какая-то возможность, неужели не выступили бы? И что? Убили Кирова, довели народ до бешенства — и сами в могилу?
Он покачал головой и закурил очередную папиросу:
— Теперь год тридцать седьмой. Все «бывшие» — от троцкистов до монархистов — изолированы или уничтожены. Сейчас мы дочищаем остатки. Перешерстили все наркоматы, включая военный, наше ведомство, пустили «частый бредень» по крупным городам. Сопротивления, как видите, ноль. И какие перспективы? Выйдут эти две сотни из «Ковчега» — ну и что? Для восстания нужны тысячи, нужна поддержка армии…
Пустельга думал. Ахилло в чем-то прав, но Сергей вновь вспомнил роман Гюго. Вандея восстала, когда пруссаки шли на Париж.
— Вариант Троцкого? — усмехнулся Микаэль — «Когда враг будет в сотне километров от Столицы, мы вас, бездарных бюрократов, будем расстреливать!» Так, кажется, у Льва Революции, простите, у Иудушки? Да, это шанс… Но если не восстали в тридцатом, в тридцать третьем, не восстали сейчас думаю, не смогут и тогда.
— А почему — не восстали? — не выдержал Сергей.
— Народ убедился в реальных преимуществах Советской власти и отверг посулы буржуазных и фашистских наймитов…
— Я серьезно… ~ привычная формула внезапно вызвала раздражение.
— И это тоже. Сторонников у нас хватало, даже в тридцатом. Вон наш лейтенант… Кроме того, разветвленная сеть партийных организаций и спецслужб. Плюс грамотная пропаганда. А в общем, такое впечатление, что потенциальные бунтари потеряли пыл. Словно кто-то вырезал у них шишки агрессии — или что там есть в мозгу?..
