сырость, еще дымился.
Эйви спешился. Стоунхорн оставался верхом и держал кобылу за повод. Он наблюдал за поисками Эйви.
Врач вернулся.
— Ничего. И никаких обугленных тел. Возможно, они своевременно убрались в надежное место.
Он обтер лоб. Почти телесно чувствовал он иронию своего спутника, который молча сидел на Пегом.
— Что теперь делать, Джо?
— Это определяет медицинская служба. Я только скаут. Всего один доллар двадцать пять центов в час.
— Минимальная ставка для неквалифицированного персонала. Это в данном случае не слишком мало? — Эйви был обескуражен: что за тон у этого парня, которому он всегда помогал!
— Для человека с совершенно неудовлетворительным школьным образованием достаточно, док. Но к этому еще следует добавить по пятьдесят пять центов в час за лошадь.
— Можем мы еще что-то предпринять, кроме возвращения назад? — Эйви был очень раздражен.
Джо спешился, привязал своего Пегого к обгорелому колышку, оставив кобылу на свободе, и исчез в темноте.
Эйви остался у лошадей, почесал лысину и принялся расхаживать взад-вперед. Он устал, как собака. Позади был рабочий день, к тому же еще полночи с непривычной нагрузкой. А завтра предстояли тяжелые операции. Надо надеяться, неподдающийся учету непредсказуемый Джо все-таки вернется назад. Лошади были, во всяком случае, залогом этого.
Эйви не пришлось ждать так долго, как он боялся. Показался Стоунхорн. Женщина с двумя детьми следовала за ним той слишком торопливой, спотыкающейся походкой, которой коротконогие люди стараются не отставать от длинноногих. Джо нес на руках мальчика осторожно, как врач или отец. Эйви мог отчетливо видеть эту группу в свете своего фонаря.
Он почувствовал некоторое облегчение.
Группа достигла врача и лошадей. Женщина потеряла силы, как только увидела, что она у цели. Мальчик был не в себе. Стоунхорн осторожно положил его на землю, снял с себя куртку и сунул ему под голову и плечи. Два других ребенка присели на корточки. Эйви занялся женщиной.
— Истощение, — сказал он наконец. — Где же она находилась?
— У Желтой земли, в песчаной норе. Там они спасались от огня; это можно было предположить. Они не ушли потом оттуда, потому что у маленького мальчика были сильные припадки, и в конце концов они ослабли от голода.
— Надо воды.
— Да они наполовину промокли. — Джо достал из седельной сумки фляжку и, как только Эйви удалось привести женщину в сознание, дал ей и обоим детям попить.
Эйви беспокоился за младшего.
— Плохо дело. Надо взять его с собой в больницу. А как мы поступим с женщиной и обоими мальчуганами?
— Оплатит медицинская служба телячью ногу?
— Даже ногу, если она у вас с собой.
Джо развернул пакет.
— Вы обо всем подумали.
— Все по-простому, док.
— Кого или что вы, Джо, собственно, высмеиваете? Меня?
— Клан, мистер Эйви.
Элиза Бигхорн взяла телячью ногу под мышку и сказала Стоунхорну на языке их племени, что она с детьми останется здесь и будет ждать нового дома и общественной помощи, на которую она, как индеанка резервации, имеет право.
— Тебе лучше надо найти какую-нибудь работу, — ответил Джо. — Что толку тут сидеть с детьми! Младшего мы возьмем с собой.
Женщина зло посмотрела на Стоунхорна, но ничего не сказала.
Стоунхорн завернул мальчика в куртку, взял его к себе на Пегого, подождал, пока Эйви устроится на кобыле, и пустился галопом, который вытрясал из Эйви все нутро. С тревогой смотрел врач на приближающуюся цепь гор, которую надо было преодолеть и на обратном пути. Как только лошади снова стали карабкаться по бездорожному склону, он вцепился, как и по дороге сюда, в луку седла. Но перевал он преодолел и на этот раз уже без падения.
Наконец они достигли шоссе в долине.
— Сойдите с лошади и подождите, — распорядился Стоунхорн. — Я пригоню вам автомобиль.
Эйви с радостью слез на землю и, совершенно разбитый, уселся на камень. Он взял к себе ребенка. Насквозь мокрому Джо он хотел отдать куртку, но тот отказался и оставил ее все еще не приходящему в сознание мальчику.
— Ключ зажигания, док!
— Ах да.
Джо взял кобылу за повод, понукнул Пегого и в безоглядной скачке достиг своего маленького дома на склоне, у которого стоял автомобиль Эйви. Немного спустя этот автомобиль, тихо урча, подъехал по шоссе к врачу. Джо развернулся и поставил автомобиль Эйви в нужном направлении.
Врач поднес мальчика и уложил его на заднее сиденье: в автомобиле было достаточно одеял.
— Садитесь, Джо, я отвезу вас обратно до развилки.
Врач сел за руль, взял в зубы сигарету.
Стоунхорн вытянул немного вперед нижнюю губу и сел рядом с ним.
Когда Эйви предложил ему закурить, он поблагодарил.
— Я бы тоже хотел иметь вашу медвежью натуру, — сказал врач. — Вам в самом деле не нужно никакой больницы.
— Все еще слишком мало защитных веществ, док. Но я их теперь вырабатываю.
— О чем это вы, собственно?
— Метод был новый, но неудачный. Видите ли, с помощью прожектора. Недостаток сна, немного невралгии и подлости — в конце-концов такой человек, как я, сходит на нет. Это не вышло. Но своей отравой они меня чуть-чуть не загнали…
— Какой отравой?
— Только ради здоровья пациента. Я трижды переболел, так ведь? Вы должны были знать об этом. Я уже готов был сдаться, но решил иначе. Так лисица отгрызает себе ногу, если хочет быть на свободе. Я отказался ото всех их шприцев и переходных состояний. Я теперь испытал, как это происходит, и это Квини чуть не стоило жизни, но теперь я знаю течение. Я обладаю способностью сознательно управлять своей нервной системой. Потому что я дикарь. Гангстерское тайное судилище сделало бы из меня просто котлету, если бы только они меня могли схватить. Полиция и кто там у них на подхвате — эти работали цивилизованнее. Мне надо научиться бороться в этой среде еще лучше.
— Кого же вы, например, относите к этой среде?
— Ну вот Холи меня перехитрил, когда отвез в Карнивилл… я еще молодцом ехал сквозь песчаную бурю. Возможно, его самого перехитрили, даже очень возможно. Потом Лесли Джонсон, его обязанность выводить на чистую воду гангстерские дела, выслушать перебежчика и сделать из него шпиона; в довершение всего он еще попал впросак с Гарольдом Бутом. Я на Лесли не в обиде; Гарольд тоже меня иногда поражал.
— Что же Бут, собственно, мог показать?
— Он случайно услышал что-то за гангстерским столом на концерте битсов после родео, несколько блатных словечек, несколько замечаний, которые на самом деле не меня касались, а одного гораздо более закоренелого; потом он нахально компилировал и лгал. Ошибусь немного, если скажу, что он хотел меня
