— Ну, хотя бы Ротонну, — в его голосе прозвучало что-то, заставившее Рона насторожиться. Он некоторое время внимательно смотрел в кубок, но потом вздохнул:
— Нет, не получается. Ничего не могу вспомнить, все расплывается.
— Ты всего три года не был дома и ничего не можешь вспомнить?
— До этого я жил в рабстве в Трис-Броке, — мрачно сказал Рон, не уточняя срок.
— Ну, хорошо. Тогда что-нибудь другое, например, школу.
Рон успел сообразить, что слишком спешить не стоит, и постарался показать, как он напрягается. Затем он позволил изображению войти в кубок. В их старой комнате Пек вкручивал какому-то мальку, заставляя, по-видимому, убирать перья после очередного побоища. Рон не смог сдержать улыбки. Радовался он и по другой причине — к счастью, Кестер не захотел ему помочь, иначе сразу бы догадался, что ротен притворяется.
— Странно, что ты не смог достать Ротонну. Неужели, тебе не интересно, что там происходит?
— Я — гражданин Кэрол Тивендаля, мой господин.
Тон был выбран правильно — Талебрант сразу улыбнулся и сменил тему.
Глава 12. 957 — 962 гг. п.и. Школа третьего полукружья, Кэрол Тивендаль.
Общежитие, как и все остальные здания, было построено несколько столетий назад, но внутри все было переоборудовано на современный лад. Сейчас, когда школа не была единственной в стране, не было нужды держать более восьмидесяти учеников. Почти все они были уже взрослые — по пятнадцати-двадцати лет, и многие снимали квартиры в городе. Когда в общежитие прибыл Рон, там, не считая преподавателей, занимавших верхний этаж, проживало примерно сорок человек. Рон делил квартиру с одним из учеников, девятнадцатилетним Кластом Фиером. Каждый из них имел отдельную комнату-спальню, а гостинная и ванная у них были общими.
Впервые в жизни у Рона появилась своя комната, и это было ему по душе — он любил одиночество. Сосед попался доброжелательный, но первое время они близко не сходились. У каждого были свои заботы. Рон осваивался на новом месте, а Класт сдавал предметы третьего года обучения.
Зимой, погруженные в занятия, они тоже редко пускались в разговоры, но к началу весны все-таки узнали друг друга поближе.
Как-то в апреле, когда было уже тепло, и погода располагала к прогулкам, Класт предложил показать Рону город.
Они вышли за городскую стену и, не спеша, побрели по улочке с аллеей посередине. Справа и слева тянулись огороженные невысокой решеткой или барьером из цветного кирпича домики в один или два этажа. Газоны перед ними уже покрывала свежая трава, но цветов еще не было. Класт и Рон шли, негромко беседуя.
— Надо же, — сказал Рон. — в стране всего десять семей лордов, и не очень больших, а ты уже шестой лорд, с которым я знаком.
— Неудивительно, — заметил Класт, знавший историю Рона. — При дворе и в третьем полукружье лорды не так уж редки.
— Да, — задумчиво произнес Рон.
— Среди лордов много магов — ведь они прямые потомки соратников Тивендаля и почти все чистокровные твен. Нас воспитывают в уверенности, что магия — наша стихия, и уж, конечно, ни одному лорду в голову не придет бояться волшебства, как какому-нибудь дикому эдору с каменистых островов. Уверенность в себе немало значит. Кроме того, быть магом престижно, у них в руках половина власти над Мэгиеной. Особенно лордов много в школах Аулэйноса и Кэрол Тивендаля, ведь здесь постоянные ставки трех семей — Фиеров, Плантов и Кестеров. У нас, конечно, есть недвижимость и в других городах, но большинство из нас обыкновенно живут здесь.
— Почему же ты живешь в общежитии?
— Дома слишком шумно, весело. Если хочешь чему-нибудь научиться, приходится жить здесь. По крайней мере, тут достаточно комнат и для попоек, и для занятий. Легче удерживаться от соблазна.
— А как получилось, что не все лорды живут в столице?
— Во-первых, это — тоже столица. У каждого своя гордость. Кроме того, там и так уже живут пять семейств — слишком тесно.
— Постой, а остальные два? Столиц ведь больше нет?
— Кронлины предпочитают Андикрон, а семья Стариэль — Толлит. Пусть не столица, зато город — безоговорочно их, они могут диктовать там свою волю. Может, они и правы. Во всяком случае, это лучше, чем грызть друг другу глотки, как Планты и Кестеры.
— Планты и Кестеры грызутся? — недоверчиво повторил Рон. — А мне показалось, что Талебрант и Лаций хорошо друг к другу относятся.
— Ну еще бы! Не будут же они прилюдно награждать друг друга пощечинами! Особенно при учениках. Но если есть возможность, каждый из них сделает другому гадость.
— А на чьей стороне твоя семья?
— О, у нас самая выгодная позиция. Ведь когда две собаки дерутся, кость сплошь и рядом достается третьей.
Они подошли к началу полей, окружавших город. Здесь велись дорожные работы — рабы мостили дорогу, рыли по бокам канавки, сажали деревца и кустарники.
— Наконец-то занялись сухопутным путем к Банноку. Река уже не может справиться с потоком грузов и переселенцев. Да и места здесь дикие, пора проложить хорошие дороги. У короля нет возможности строить слишком много самому — нужна дешевая рабочая сила, а дети рабов уходят из-под его руки. Через поколение уже никого нет. Но зато, после завоеваний, как оживляется строительство! Тогда рабочей силы так много, что пленников продают с аукциона. Вот скоро захватим Ротонну!..
Класт резко оборвал речь, но извиняться не стал — он был лордом. Разговор переел на другую тему. Вдруг Рон резко остановился и пошатнулся, будто его ударили тараном в грудь. Он узнал в одном из рабов того самого воина, стражника форта, что был с Гелем, когда на них напали эдоры. Ротен был обнажен по пояс, грязный, весь в пыли. Под кожей играли мускулы, но осанка стала сгорбленной, а голову он втягивал в плечи, словно боялся удара. На спине он тащил корзину с камнями, которыми была нагружена телега, стоявшая в двадцати шагах.
Рон покраснел, больше всего ему хотелось провалиться под землю, чтобы его не было видно. Добротная одежда и новехонькие сапоги жгли его огнем. Он мечтал лишь об одном — чтобы ротен не обернулся, иначе он умрет со стыда.
Класт проследил за его взглядом, и Рон поспешно выдавил:
— Пойдем отсюда.
Юный лорд внимательно посмотрел на Рона, но ничего не сказал.
«Я не смогу так жить. Я видел лишь одного, а что будет, когда вся страна наполнится ими? Придется уехать на северо-восточный или — сражаться.»
На этот раз Рон действительно не спешил вперед. Он изучал теорию, пока все не становилось кристально ясным. Надо сказать, что она оказалась сложнее математики и Рону давалась с трудом. Но он продолжал разбираться и все время повторял пройденное.
Обычно восторженные ученики, только что принятые в школу, доводят себя до нервного истощения, втихомолку применяя применяя свои новые возможности. Но Рон уже несколько утомился от своих самопальных занятий в лесу, и даже не понадобилось взбучки подмастерья, чтобы заставить его соблюдать график тренировок.
Тем не менее, Рону по сравнению с остальными учениками, легко удавалась «дикая» магия. Стоило ему понять, что хочет от него учитель, и он с легкостью выполнял любое простое упражнение.
С одной стороны это было хорошо, но с другой — возникал соблазн не разбираться в теории. Но Рон не давал себе спуску. Ротен страшно желал стать магом, он понял это с первого мига, когда встретился
