—Откуда он у тебя? — Взгляд Эоны прикипел к амулету, она сделала шаг мне навстречу.
Медные лепестки тускло поблескивали в раскрытой ладони, и мне не хватало духа ее сжать.
Кирина дала... Ну... почти дала... Во сне.— Путаные объяснения ситуацию не спасали. Эона мрачнела все больше.
Сперла его с трупа, и все дела,— хмыкнул позади нас Верьян.
Заткнись! — в один голос крикнули мы с Эоной, разворачиваясь к наемнику.
Переглянулись и расхохотались. Смеялись, пока не расплакались.
—Вот девки — дуры! Только повод дай сырость развести... — пробурчал Илиш, глядя на нас, плачущих на плече друг у дружки, и прикрикнул: — Эй, рены дур... достопочтенные! Давайте уже, двигайте тем, чем вас мать-природа не обделила!
Мы с Эоной синхронно плюнули в его сторону. И, конечно, не попали.
...Небольшая комнатка на четыре спальных места была откуплена нами полностью.
«Комнаты наивысшего комфорта-с. Нарочно для самых требовательных господ-с. Не хуже, чем в столице, уж поверьте-с»,— разливался соловьем хозяин постоялого двора, втюхивая нам апартаменты. Еще бы ему не распинаться — гостиница находилась на столь захудалом тракте, который на картах-то редко когда упоминался — чаще оставался безымянным. Из постояльцев — вообще только мы. Основную прибыль трактирщику, похоже, приносили не заезжие клиенты, а местные мужики, забредавшие пропустить кружечку-другую эля да закусить выпитое.
Повышенный комфорт номера свелся к переоборудованной из чулана умывальне и неработающему звонку для вызова прислуги. Вот и все преимущества.
Муж, жена и великовозрастный племянник-приживала — именно таким составом мы и отрекомендовались. Для поддержания образа у нас имелись телега, лошадь и подорожная. Я старалась не думать, каким образом это богатство досталось Илишу. Просто одним ранним утром, когда мы с Эоной только-только продрали глаза, наемник уже деловито привязывал лошадь к дереву. Допрос с пристрастием результатов не дал: что-что, а уходить от ответов Проклятый Ублюдок умел мастерски.
К слову о последнем: он явно куда-то намылился из нашей душной полутемной комнатенки.
—Ты куда?
Перевязывая хвост из косичек покрепче и пряча его за воротник, Верьян указующе мотнул головой в сторону двери:
Вниз.
Вообще-то за нами гонятся, не помнишь? — Руки в боки - я встала напротив двери, наблюдая, как Илиш вновь повязывает голову неким подобием банданы.
Наемник зеркально отобразил мою позу.
—И что теперь? Голодным ходить?
Весомый аргумент, но у меня было чем парировать.
Можно ужин наверх заказать, я узнавала.
И переплачивать три талена за доставку?! — хмыкнул Илиш, технично, почти изящно огибая разъяренную меня.— Шикуешь, детка.
Надо же, какие мы экономные! Будто б из его кармана ворую! Между прочим, мы сейчас проживали деньги, которые оставались у нас с Эоной.
За безопасность можно и доплатить! — Тон беседы явно повышался.
Что у вас тут деется? — Из-за двери умывальни показалась обеспокоенная, уже отмытая мордашка светловолосой. Следом появились остальные части ее привлекательного тела.
Верьян опять скупердяйничает,— не упустила случая пожаловаться я.
Наемник не остался в долгу:
—Да уж, не Вашему Императорскому Величеству задумываться о презренных деньгах!
Сказав это, Верьян вышел из комнаты, от души хлопнув дверью, которую я тут же открыла и крикнула вдогонку:
—Еды притащи, скряга!
Мы с Эоной переглянулись.
Да что это с ним такое в последнее время!
«Каждый из нас был на пределе, а это состояние не способствует собранности и выдержанности, надо проявить терпение и понимание»,— я попыталась настроить себя на позитив. Не особо удачно, так как еды мы не дождались ни через час, ни даже через полтора.
Ладно, пойду-ка гляну, как бы наш провожатый никуда не влез. У него сегодня настроение какое-то... для этого самое подходящее. Да и пожрать нам чего- нибудь поищу — живот скоро к спине прилипнет.
Но...
Девушка попыталась увязаться со мной, но я жестко пресекла бунт:
—Эон, посиди лучше тут. Я недолго. Честно. Посмотрю, что к чему, захвачу еды — и сразу назад. Физиономия у меня, конечно, приметная, на всех углах означенная, но на твою хорошенькую мордашку пьяные мужики быстрее обратят внимание, чем на бесполое существо вроде меня...
Хотя трактир здесь был не из самых дешевых (то есть конкретно нам обошелся в приличную сумму), но на магическое освещение хозяин тратиться не спешил. Настенные лампы больше чадили, чем давали света. Оно, наверное, и на пользу заведению — в царившем полумраке обсчитывать клиента сподручнее. В зале воздух был — хоть ножом режь или, как там еще говорят, топор вешай. Непередаваемая смесь запахов перегара, человеческого пота и перебродившего эля кислотой въелась как в дерево столешниц, так и в сами стены. Вдобавок из кухни ощутимо тянуло сбежавшим молоком.
Стоило мне поставить ногу на первую ступеньку, ведущую вниз, как гул голосов притих. Тренькнули первые аккорды, и сочный баритон затянул крайне знакомую песню:
Неосознанно я спустилась еще на пару ступенек ниже и не поверила своим глазам. Переделанную незабываемой госпожой Ольхезой рю Яандер народную песню пел пьяный в дымину Верьян.
Когда он успел так набраться?!
Сшибая углы и запинаясь, я рванула назад в нашу комнату, чуть не затоптав попавшуюся навстречу служанку.
Эона, скидывай платье! — заорала я с порога. Девушка опешила:
Что случилось?
Мои метания по комнате приняли осмысленный характер.
—Пока ничего. Но если ты не поторопишься — может запросто.
Светловолосая бухнулась на кровать.
Что-то с... Верьяном?
Эона, хмарь тебя за ногу, платье давай! Все вопросы — завтра!
Ты всегда обещаешь,— пропыхтела девушка, стаскивая платье через голову.— И никогда ничего не объясняешь.
Так завтра все никак не наступает.— Я приплясывала на месте от нетерпения.— Все сегодня да сегодня.
—Будешь издеваться — ничего не получишь,— пригрозила подруга.
Я выхватила одежду у нее из рук.
Мильон извинений.
Чего?!
Много-много-много-много извинений.
Платье было надето прямо поверх моего костюма. Для придания мне соблазнительных форм мы с Эоной в четыре руки запихнули в неглубокий вырез пару наволочек. Короткие волосы надежно прикрыл чепец. Моему измученному лицу не помешало бы немного косметики, а то я вышла несколько бледноватой. С другой стороны, будем надеяться, никто не пристанет — примут за чахоточную какую.
За минувшее время пьяный Верьян не растворился в дыме, а продолжал бренчать на некоем подобии гитары и тянуть нескончаемые куплеты:
Подхватив со стойки поднос, я бочком пробиралась между столами к нашему спонтанному менестрелю, машинально уворачиваясь от лапищ нетрезвых посетителей. Народ здесь отирался исключительно из местных — на втором этаже была занята только одна комната, что интересно — нами
—Не зря, яхонтовый мой,— сладким голосочком пропела я у Верьяна над ухом.— Ой не зря!
Мгновения не прошло, я уже сидела у Илиша на коленях и смотрела наемнику в глаза. Поднос выпал из моих ослабевших рук, грохотом привлекая к нам всеобщее внимание.
Верьян же аккуратно поставил инструмент на пол, прислонив гриф гитары к стулу. Чуткие длинные пальцы легонько пробежались по моей искусственно приукрашенной фигуре. Я задохнулась от возмущения. Вот ведь подлец — обыскивает, пользуясь случаем!
—Привет, милая. Соскучилась?
Язык у Верьяна заплетался, а по глазам было видно — парень трезв, как начальник стражи в день смотра готовности гарнизона. Интересно, зачем он косит
