под пьяного?
Развязное поведение наемника заслужило одобрительный хохот, содрогнувший закопченные стены трактира. Парень спихнул меня с колен и взялся за гитару. Не зная, что предпринять, я осталась стоять рядом с ним.
Верьян на мгновение привстал и шутливо поклонился. После взял аккорд и под негромкое одобрительное постукивание кружек исполнил еще один куплет:
—Илиш, прекрати паясничать! — возмущенно прошипела я ему на ухо.— Пойдем наверх, сейчас же!
Он снова отставил гитару и притянул меня, усаживая к себе на колени. Длинные пальцы впились мне в ребра. Вкрадчивый шепот заполз в уши:
—Приказываете, Ваше Величество?
Дался ему мой титул!
—Нет, конечно, умоляю.— Я сделала вид, что страстно к нему прильнула, чтобы прошептать: — Сумерки и все хмарные демоны, Илиш! Пошли уже. Жрать охота, сил никаких нет. Эона там одна наверху, поди, извелась вся. Сейчас она как припрется нас выручать — вот действительно потеха начнется.
Мольба дошла до адресата: наемник ссадил меня с колен, мимоходом шлепнув по мягкому месту.
—Простите меня, достопочтенные, но моей даме не терпится.— Мужики довольно заржали.— Иди, дорогуша, я скоренько, вот только куплеты ребятам допою. Ты пока жратвы захвати — после трудов праведных я голоден, что волк.
С пылающими щеками я стала пробираться к стойке, а за спиной красивый с хрипотцой баритон Верьяна выводил:
Разносчица как раз поставила на стойку передо мной поднос с жареной курицей, караваем хлеба и большим кувшином эля, когда рука Проклятого Ублюдка голодным удавом обвила мою талию.
—Тебе помочь, дорогая? — ехидно шепнул наемник мне на ухо, бросая на стойку пригоршню мелких монет.
Молча я пихнула его в грудь груженым подносом. Волей-неволей Верьяну пришлось меня отпустить, дабы наша (потому как оплаченная!) еда не оказалась на полу.
За нашими спинами гулко ударилась о стену входная дверь.
—Хозяин! — прогремело следом.— Лучшую комнату имперскому загонщику при исполнении! Живо!
Честно сознаться, я порядком струхнула. Смутить Верьяна оказалось не так просто. Одной рукой он поудобнее перехватил поднос с едой, а другой снова обвил мою талию. И поволок обе одинаково пассивные ноши вверх по лестнице. Следом за нами, с задержкой в пару минут, поднимался хозяин.
«Самые лучшие комнаты-с... — доносился снизу голос лебезящего трактирщика,— не уступают столичным, сами убедитесь, достопочтенный... Что?.. Ах, молю о снисхождении, благородный лэрд, нечасто к нам заглядывают имперские загонщики...»
До нашей двери оставалось совсем ничего, когда мужчины появились в коридоре. Верьян не растерялся и тут: аккуратно поставил поднос на пол и прикрылся мной от загонщика. Для этого наемник чуть приподнял меня над полом и прижал теснее к себе. Сопротивляться ему было глупо, а то и опасно. Лицо Верьяна приблизилось, губы оказались неожиданно мягкими, нежными. И ищущими. У меня как-то странно закружилась голова, в ушах зашумело, а вниз по позвоночнику прокатилась жаркая волна, отчего колени совсем ослабели.
—Ох, дело молодое! — как сквозь вату донесся до меня заговорщицкий шепот хозяина.— Может, благородному господину тоже мужское потешить охота?.. Могу прислать... Что? Нет?.. Обеты Единому — это ж святое! Понимаю-с. Но если надумаете... Молчу-молчу-с.
Мне никак не удавалось определиться: кружится мир или моя голова. На всякий случай я перестала упираться руками Илишу в грудь, а обняла за шею, прильнув к нему всем телом.
—Уй! — Резкая отрезвляющая боль в левом плече привела меня в чувство.
Я заозиралась в поисках возможной опасности, на которую среагировал браслет. Однако было тихо. Коридор, оказывается, уже давно опустел. Я отпрянула от наемника, неосознанным жестом вытирая губы.
Брезгуете, Ваше Величество? — Взгляд парня, как всегда, был насмешливо-непроницаем.
Нет, опасаюсь.— Я наконец-то заметила оцепеневшую в дверном проеме Эону.
Интересно, что она видела?
Постояв еще пару мгновений неподвижно, закрыв рукой рот, девушка сорвалась с места и скрылась в умывальне. Из-за запертой двери до нас донеслись сдавленные рыдания.
—Вот посмотри, что ты натворил! — бросила я Верьяну, гордо проходя мимо него в наш «люкс-номер».
Наемник подхватил поднос и пошел следом за мной.
—Что именно не понравилось Вашему Величеству? — Верьян ногой толкнул дверь, закрывая ее за нами.— Неужели ваш покорный слуга чем-то не угодил?
И взгляд такой... честный-честный.
Запах съестного направил мои мысли в более прозаичное русло. Изо всех сил стараясь не покраснеть еще больше, я подошла к парню, взялась за поднос с едой и потянула его на себя.
—Илиш, скоморошничать не надоело еще? — Скептически приподнятая бровь.— А то ты мало сделал! Кто с мужиками теми внизу целенаправленно надирался?
Полукровку элем не свалить,— усмехнулся Верьян, не отпуская поднос— Только голова яснее становится да память лучше.
Зачем тогда придуривался? — Слюну приходилось сглатывать, иначе она бы капала прямо в тарелку.
Надо было,— веско сказал Илиш, разжимая руки. Я еле устояла на месте.— Скоро приду.
После столь глубокомысленных заявлений парень свалил из комнаты, оставив меня в глупейшем виде с полуоткрытым ртом.
Ну надо так надо. Поесть, например.
—Эона! — Я закрыла рот и пнула дверь умывальни.
Всхлипы затихли.
Чего? — угрюмо спросили оттуда.
Есть пошли.
Не хочу!
Вот и замечательно, мне больше достанется,— философски заметила я, пристраивая поднос на прикроватном столике.— К тому же, когда ты помрешь голодной смертью, я смогу сделать из тебя зомби, который будет беспрекословно таскать за меня сумки.
Ты не посмеешь! — Разгневанная заплаканная Эона появилась на пороге умывальни.
Я предостерегающе махнула куриной ножкой.
—На твоем месте, я бы проверять не стала.
Девушка шлепнулась на кровать рядом со мной
и, потянувшись к другой куриной ноге, тихо спросила:
—Зачем?
Мы обе старательно отводили взгляды друг от друга.
—Надо было.— Верьянова фразочка пришлась к месту. Глубокомысленности в ней по-прежнему хватало.
Возня и бренчание во мраке перемежались недовольными возгласами.
Надевай!
Сам надевай!
Малы они мне! Надевай, я сказал!
Воняет же!
Это запах благородного рыцарства.
Видимо, во мне недостаточно благородства.
Вот и наберетесь, Вашество. Пропитаетесь духом, можно сказать.
Прекрати меня так называть! И вообще издеваться!
Как будет угодно моей Императрице.
Тьфу на тебя!
Долгие препирательства в почти абсолютной темноте привели-таки к желанному Верьяном результату: жаркий, вонючий, потный поддоспешник сел на меня как влитой. Наемник взялся за кирасу. Было такое чувство, что под ее весом я ушла в пол на пару сантиметров. Парень заскрипел следующей железякой. В конюшне было практически ничего не видно, но Илиш безошибочно находил нужные завязки.
Локоть согни,— скомандовал он.
Все равно мне не нравится, как попахивает твоя идея,— пожаловалась я.— В этих доспехах точно кто-то помер. От старости. Верьян хмыкнул:
—Не волнуйся, детка, когда я свернул шею их хозяину, этот цветущий мужчина был только в ночной рубашке.
В прежние времена я напустилась бы на парня с упреками в жестокости. Но... то было раньше.
Надеюсь, тело припрятал?
Обижаешь, детка.
А со слугами что? — Я стала до циничности практичной.
Эти щедрые люди с радостью поделились с нами вещами — они им теперь без надобности.
Понятно...
