– Откуда ты все это знаешь? – удивленно посмотрел на него Мессинг.
– Мой дорогой, я на пароходе последние пять дней только и делал, что читал французские и немецкие газеты. Пусть и месячной давности, но… кое-какое представление об обстановке во Франции, Германии и вообще в Европе они дают… Правда, не ожидал, что мы встретим этого типа уже в Марселе, в морском порту. Видно, специально приехал.
– Откуда журналисты узнали, что мы приплываем?
– Я заранее послал телеграммы в разные газеты, – осклабился Цельмейстер. – Рекламу, дорогой Вольф, надо делать заранее, иначе на твои выступления придут три с половиной человека.
Машина ловко маневрировала по улице, заполненной автомобилями и конными экипажами. И скоро остановилась у подъезда четырехэтажного отеля, построенного в старом мавританском стиле: изящные колонны, подпирающие портик над подъездом, украшенные восточным орнаментом двери. Вход охраняли два швейцара в ливреях, тут же суетились мальчики-посыльные в форменных курточках и кепках.
Не успел автомобиль остановиться, как несколько мальчиков кинулись к нему, мгновенно расхватали чемоданы и сумки и понесли к подъезду. Цельмейстер расплатился с шофером.
– Будьте так любезны, мсье, приехать сюда вечером. Мы хотим покататься по городу, – сказал Цельмейстер. – Освежить в памяти прошлое.
– Конечно, мсье, – кивнул шофер. – Могу предложить вам на выбор разные уютные местечки, где можно неплохо развлечься. Девочки на любой вкус – черненькие, беленькие, мулаточки, и цены весьма разумные. И не какие-то портовые шлюхи, а хорошо воспитанные девочки… даже образованные попадаются. А цены, правду говорю, мсье, очень… ну очень разумные.
– Разумные, говоришь? А ты с этих разумных цен свой процент имеешь?
– Совсем небольшой, мсье. У меня большая семья, трое маленьких мальчишек, подрабатываю, где могу..
– Ладно, эту программу мы обсудим, когда поедем кататься, – понизив голос, сказал Цельмейстер и опасливо покосился на Мессинга, который медленно направился от автомобиля ко входу в отель.
Ганусен сидел в кресле в кабинете Геббельса, покуривал сигару и медленно говорил:
– Что я могу сказать, рейхсминистр, мне было достаточно нескольких взглядов, чтобы понять… – Ганусен потянулся к столику, на котором стояла рюмка с коньяком, взял ее, отпил глоток, почмокал губами.
– Чтобы понять что? – резко спросил сидевший за столом Геббельс.
Громадный канцелярский стол производил внушительное впечатление на посетителей, и маленькая фигурка рейхсминистра казалась за ним еще меньше. За спиной Геббельса на стене висел огромный портрет Гитлера, и изображение фюрера было больше, чем рейхсминистр в натуральную величину.
– Что передо мной шарлатан, но… – Ганусен вновь отпил глоток, потянул сигару и выпустил дым.
– Что «но»? – вновь нервно спросил рейхсминистр.
– Но шарлатан очень умный… наделенный некоторыми телепатическими способностями…
– Какими же, интересно знать? Что я должен сказать фюреру?
– Способностями телепатической связи… Я постараюсь выяснить все подробно при близком общении. Я сумею его заинтересовать.
– Учтите, доктор, фюрер проявил самый живой интерес к этому еврею. И если…
– Понимаю… – усмехнулся Ганусен. – Если он произведет впечатление на фюрера, мне дадут отставку.
– Совсем не обязательно. Один прорицатель хорошо, два – лучше. Жду от вас сообщений, доктор. А теперь допивайте коньяк и пошли вон.
Ганусен, нисколько не изменившись в лице, допил коньяк, поставил рюмку на стол, поднялся из кресла и спокойно вышел. Геббельс злыми глазами смотрел ему в спину.
Мессинг вышел из ванной, прошел в спальню, вытираясь на ходу большим махровым полотенцем, и открыл платяной шкаф. Достав оттуда рубашку и костюм, начал одеваться. Он как раз застегивал перед зеркалом рубашку, когда в номер постучали.
– Входи, Питер, входи! – прокричал Мессинг из спальни.
Щелкнула дверь, и из гостиной раздался веселый женский голос:
– Куда вы спрятались, мсье? Я пришла, как и обещала…
Когда Мессинг вышел из спальни в гостиную, он не смог скрыть удивления.
У стола стояла стройная девушка с сильно накрашенными губами и подведенными глазами. Игривая шляпка с бумажным красным цветком на голове, черные ажурные чулки – ни дать ни взять Кармен из дешевой оперетки.
– Простите, вы не ошиблись номером? – придя в себя, спросил Мессинг.
Ну что ты, Вольф, как я могла ошибиться? Я мечтала о встрече с тобой. Я бредила тобой все эти годы. Ты иссушил мою душу. Ты сделал мою жизнь сплошным мучительным ожиданием… – Говоря без остановки, она подошла к Мессингу и порывисто обняла его, прижала к себе. – Я люблю тебя, Вольф! Ты мой единственный возлюбленный! Мессинг попытался сопротивляться, но девица впилась губами в его губы и стала подталкивать к дивану. Скоро они обрушились на него.
– Милый мой, милый… – бормотала нежданная гостья, ловко срывая с себя шелковую блузку и не менее ловко избавляясь от юбки.
Мессинг вывернулся из-под нее, встал, поправляя растерзанную на груди рубаху.
– Ну куда же ты?! – плачущим голосом пропела прелестница, протягивая к нему руки и сверкая соблазнительными большими грудями.
– Я сейчас… дорогая… сейчас, одну минуту.. – заикаясь, ответил Мессинг и бросился в прихожую, выскользнул из номера и столкнулся с Цельмейстером, который как раз шел к нему.
– Полицию, Питер, немедленно полицию… у меня в номере девица…
Цельмейстер мгновенно все понял, и в это время из номера раздался истошный визг и женский крик:
– На помощь! Насилуют! Помогите!
Цельмейстер бросился бежать по коридору, крикнув Мессингу на ходу:
– Не заходи туда!
Но Мессинг заглянул в номер-уж очень жалобно кричала девица, но как только он появился, она кинулась к нему, обняла и снова стала целовать, пачкая губной помадой щеки и губы и умудряясь одновременно истошно вопить. Мессинг пытался отбиваться, но девушка попалась на удивление сильная и Мессинга не выпускала.
И в это время в номер на крики вошли администратор и две горничные в белых наколках на голове и белых фартуках. Страшная картина предстала перед ними: растерзанная полуголая девушка и не менее растерзанный Мессинг, с расцарапанным лицом и следами помады на щеках и губах. Увидев их, девица завизжала:
– Он меня хотел изнасиловать! Он меня избивал!
Секундой позже в номер вломились двое ажанов. за ними запыхавшийся Цельмеистер, а следом несколько журналистов с фотоаппаратами. Девица при виде полицейских заголосила еще громче, но один из них, грузный, с выпиравшим из-под ремня животом, злобно рявкнул:
– А ну заткнись!
Та мгновенно замолчала, потом проговорила спокойно и устало:
– Он хотел меня изнасиловать! Он меня в номер зазвал, обещал угостить вином и сразу набросился как зверь…
– Вы ее знаете? – шепотом спросил полицейского Цельмеистер.
– А как же… На Тюильри всегда торчит, – буркнул полицейский.
Журналисты щелкали фотоаппаратами. Мессинг повернулся и вышел из гостиной в спальню. Один из журналистов кинулся за ним, но Вольф закрыл дверь перед его носом.
– А ну пошли, – грозно сказал старший полицейский. – В участке будем разбираться. Прикройся! – И
