Старик встретился взглядом с Макаром и счел за лучшее не злить этого костолома. Он решил припомнить эти угрозы при случае.
— Я еще маленько подожду, — произнес Шлемофон, — а вот одна баба ждать не должна. Посмотрим на что ты, браток, сегодня годен!
— Не волнуйся!
— А мне нечего волноваться, — усмехнулся Сухой, — пусть Барышников волнуется. Кстати, пора его обрадовать хорошим известием!
Старик достал из кармана сотовый и набрал знакомый номер телефона…
Сан Саныч Барышников с самого утра обзванивал своих старых знакомых, чтобы хоть как-то выйти на следователя Викентия Прошкина, который в ментовских кругах считался человеком неподкупным и порядочным. Мало того, многие считали его придурковатым фанатом, не очень умным, но упрямым и дотошным.
Единственное, что смог сделать майор, так это связаться со старшим лейтенантом Остапчуком, одним из людей, работавших в следственном отделе капитана Прошкина.
Сан Саныч пил холодный кофе у себя на квартире, когда зазвонил сотовый телефон. Достав аппарат из внутреннего кармана пиджака, майор протер блестящую от пота лысину и приложил коробку к уху.
— Барышников! — сухо, по-военному отчеканил Сан Саныч.
Из телефона послышался голос Сухого.
— Саныч?
— Он самый.
— Привет! — радостно и возбужденно поздоровался Шлема.
Барышников чуть не поперхнулся остатками холодного кофе. Он не любил, когда обменивались ничего не значащими фразами.
— Привет, привет и утром тридцать три привета, — грубо произнес толстяк. — Ты что, Шлемофон, бесплатные уши здесь нашел?
— При чем тут это? — заворчал обиженный старик.
Барышников был не в духе.
— Да мы с тобой, старый мудак, уже здоровались! — вспылил майор. — Ты по делу говори, а приветы своей теще посылай на праздники!
— Так я по делу и звоню, — проворчал Казимир Владиславович.
Барышников, почувствовав, что запахло жареным, понизил тон и настроился на серьезный лад.
— Ладно, Владиславович, — смущенно объяснил Барышников, — не сердись на меня! Сам понимаешь, в каком цейтноте мы находимся…
Однако старик был сильно обижен и не сразу пошел на мировую, понимая, что сейчас очень многое зависит именно от него, полковника запаса Сухого Казимира Владиславовича, а потому решил немного по' дразнить своего начальника.
— Понимаю, Барышников, — усмехнулся старик, — когда вынимаю!
Услышав мерзкую поговорку, Сан Саныч чуть не зашелся от возмущения и уже хотел было наорать на старика, но его остановил дружный рогот Макара и Таньги, доносившийся по связи. Майор сдержался, понимая, что он ноль без этой грозной троицы.
— Ну, ты даешь, Владиславович, — рассмеялся майор, — видно хорошо живешь, коли еще в таком возрасте твой агрегат на ходу. Я вот этим похвастаться шибко не могу… А ты, как я посмотрю, старик не промах!
— А ты что думал, Саныч, — самодовольно хмыкнул пенсионер, польщенный похвалой, — лучше сорок раз по разу, чем ни разу сорок раз!
Новый взрыв смеха донесся до ушей Сан Саныча, который снова подыграл старику.
— Силен, дружище!
— А как же! — гордо хмыкнул старый чекист. — Закалка старая, советская, не то, что теперь!
— С тобой не соскучишься, — весело сказал майор и тут же перешел к делу:
— Все это хорошо, но ближе к делу. Что там слышно у вас?
Грубая лесть немного смягчила полковника Сухого.
Он крякнул и с достоинством стал выкладывать последние новости.
— Кое-что есть!
Барышников весь напрягся, чувствуя, что старик не зря столько времени копошился в библиотечных залах.
— Ну, не томи, старая лиса! — нетерпеливо воскликнул Сан Саныч. — Ты же знаешь, Владиславович, что я сижу как на иголках.
— Ладно, слушай, — смилостивился Сухой. — Наш фотограф — баба!
— Так, так…
— А два 'Е' расшифровываются очень просто, — продолжал старый чекист.
Майор сгорал от нетерпения.
— И как?
— Екатерина Ершова.
— Как?!
— Ер-шо-ва, — по слогам вынес смертный приговор Сухой.
Сердце Барышникова, минуту назад почти застывшее, сейчас бешено заколотилось.
— Ты ничего не путаешь?
Старик недовольно хмыкнул.
— Обижаешь.
— Не обижаю, а спрашиваю, — строго сказал Барышников. — Осечки не будет, как в прошлый раз?
— При чем здесь это? — возмутился старик.
Ты же сам знаешь, там был экспромт!
Майор вздохнул.
— Ты это не мне, а боссу объяснишь!
— Не волнуйся!
— Мне нечего волноваться, — ответил Барышников, — не мне, а тебе яйца на пятки натянут!
— Разберемся, — буркнул Шлема.
И отставной полковник Сухой, и ныне действующий майор Барышников прекрасно знали, на что способен Кузьмич. Они также понимали, что если операция провалится, то и Шлеме, и Сан Санычу, и их сподручным саван будет заказан моментально.
— Будь на месте, — приказал майор, — а я подниму досье на подругу и минут через пятнадцать- двадцать перезвоню тебе. Понял?
— Понял.
Барышников выключил сотовый аппарат и, взяв записную телефонную книжку, нашел в ней необходимый закодированный номер телефона.
Троица сидела в машине в ожидании звонка Барышникова. Таньга, как обычно, дремал, Лигачев вертелся, озираясь по сторонам и не находя места, а старик о чем-то сосредоточенно размышлял.
— Да перестань ты дергаться! — вдруг не выдержал Шлема.
— А я не дергаюсь, — огрызнулся Макар, — а разминаюсь перед работой.
— Успеешь еще!
Макар тяжело вздохнул, отчего в салоне сразу пахнуло перегаром. Сухой брезгливо поморщился.
— Дыши в сторону!
— Может, вовсе не дышать?
