— Что ты переживаешь? Наберём новых. А у старых есть заместители, в конце концов. Те ещё будут жить да жить. Они обыкновенные люди.
— Президентов вычёркиваем сразу, — предложил Махарашвили. — Это шанс сменить власть по нашему сценарию.
— Молодец! — сказал Магистр. — Сразу догадался! Дальше.
— Министров обороны оставляем. Агентов влияния в конгрессе США, в Палате лордов Великобритании и Российской Думе — оставляем. Начальников региональных отделений — вычёркиваем.
— Логично, Махарашвили. Думай дальше.
— Всех женщин, — их около десяти, — оставляем.
— Это почему же?
— Одна женщина уровня VIP по своему влиянию стоит десяти, нет, ста мужчин такого же уровня. Я не прав?
— Прав. Молодец. Ты не потерял технику мыслить. Женщины остаются. Кроме госсекретаря США.
Махарашвили помолчал.
— Вы как всегда правы, Ваше Святейшество.
— И ещё, — сказал Магистр. — Нам надо забрать с собой Еву. Изменить её ДНК. Ну?
Махарашвили молчал. Сказал:
— Гениально! Но это сложно!
— А что легко, Махарашвили? Разве что пить грузинский коньяк. Ева сейчас в Нью-Йорке. С ней охрана — двести четырнадцать человек. Нам надо решить эту задачу!
— За два дня? Двести человек охраны обвести вокруг пальца за два дня? Мда...
— Можно за три. Времени хватит. Впереди 97 часов.
— Ох, Ваше Святейшество! Ох,.. Я прилажу все силы и выполню вашу волю! Но... Нет, я не буду говорить «но».
— Ты молодец, Махарашвили! Я не зря ценю тебя. Вот возьми диск. На нём вся информация о Еве и её жизнь в Нью-Йорке. Срочно вылетай туда. Бери людей, сколько тебе нужно. «Дельту — 12» не используй. Сильно приметная. Возьми другую машину. Я буду ждать от тебя хороших вестей.
Глава 21. Портрет президента
Президент мрачно смотрел на портрет своего двойника. Кто контролирует художников? Отвёл взгляд в сторону, ощущая бычью тупость изображения на картине. Потёр ногами о ковёр. Много пыли. Везде бардак. Это тотально. Даже здесь — пыль.
Вдалеке громыхнули куранты. Четыре часа дня. Скоро встреча с госсекретарём США. Что он ему может сказать? Дипломаты третий день готовят речь, хоть приблизительно имеющую признаки коммуникатива. Но на данный момент так и не выработано даже ориентировочное, предположительное коммюнике.
Генералитет грозит уйти в отставку. Министр обороны словно в роще из пяти виселиц: президент, парламент, армия, общественность, лоббирующие структуры. Каждый тянет в свою сторону. Кризис... Да нет, это не кризис... Я этого даже не изучал в академии.
Протянул руку и нажал кнопку на столе. Зашла миловидная секретарша.
— Моника, сделайте, пожалуйста, чаю.
— Слушаюсь, господин президент.
— И... да ладно. Покрепче.
Оппозиция не даст напрямую сделать решительных шагов. А держаться впустую — выставлять себе болтуном. Одних противоракет мало, это понимает даже парламент. Надо использовать ситуацию и на форс-мажорной смазке разместить снова базы на Кубе и в Крыму. Космическая группировка дряхлеет — каждый день падают спутники которым по сорок лет. Сгорают старички... Но до последнего момента — как кремень. На новые мало денег. Нет, только Куба и Крым. Можно добавить Новую Зеландию. Там интересные события: можно воспользоваться моментом.
Вошла секретарша.
— Будьте любезны, Владимир Викторович.
Поставила поднос с чаем.
— Спасибо, милая.
Снова ушел в себя и стал смотреть на портрет. Через пять минут релакс — десятиминутка закончится и — в атаку. По другому не назовёшь. В канцелярии ждёт министр иностранных дел со своим лоббирующим ястребиным корпусом. Правнук Сталина, не иначе. Аннексировать Балканы? М-да. Помешал ложечкой чай, отхлебнул. Аннексировать Балканы?... Впрочем, надо выслушать доводы.
Глава 22. ОПЕРАТОР СЗC
Дежурный оператор станции загоризонтного слежения сидел перед монитором и сжимал в руке теннисный мяч. Он всё время тренировал правую руку, чтобы было мужское рукопожатие.
Однажды, много лет назад, во время обучения в школе сержантов, его сильно унизили этим социальным моментом и комплекс неполноценности, вцепившись паучьими лапами в его душу, заставлял всё время тренировать руку.
Слева от него сидел подчинённый. Полковник армии США.
— Слушай, Фредди, — сказал оператор. — Тебе не кажется, что нас крепко обувают? Какие русские? Да у них даже тринитротолуола нет, в достаточном количестве. Остались одни эквиваленты.
— Не знаю, шеф. У вас нюх на эти дела хороший — и я вам верю.
— Ха: Умник. Я сам себе не верю.
И снова принялся за мячик.
Оба были не женаты. Непьющие, некурящие. И не читали ничего, кроме приказов.
— Фред, а как ты думаешь, нам добавят с нового года обещанные семь процентов?
— Не знаю, шеф. Я вам верю. Если вы думаете, что добавят, то так оно и будет.
— Мда. Я думаю что так оно и будет.
Оба сидели в помещении, расположенном на первом этаже громадного пятидесятиэтажного здания, построенного в горах Грузии. Каждая комната этого небоскрёба представляла из себя узконаправленный радар.
— А как тебе грузинки?
— Не знаю, шеф. Я с женщинами не общаюсь. Но, по моему, не самые волосатые. Можно и добавить.
— Ха-ха! Добавить. Чего? Волос?
— Да.
— Ха-ха! Волос. Да. Это любопытно. На, возьми жвачку. С витамином D.
— Спасибо. — Полковник зажевал.
— Ты посмотри — ни фига не происходит. Наша станция видит даже включенные лампочки, а они, эти недоделанные лампочки, все время не горят. Почему?
— Не знаю, шеф. Наверное сгорела спираль.
— Да, наверное.
Оператор продолжал тренировать руку.
— Слушай, Фред. А может поборемся на руку?
— Да вы что, шеф? Я же в пять раз слабее вас. Не надо меня калечить!
