— Можете уделить мне еще десять минут?
— Конечно, Джордж. Что еще на уме у старика? — подумал Винсент.
Хэсэвей буквально выбежал из комнаты, снял трубку в приемной и позвонил. Пять минут спустя двое рабочих вкатили в офис фортепиано и поставили его в дальний угол Рэндольфового кабинета, после чего появились двое пожилых людей. У одного из них в руках были ноты.
— Пожалуйста, присядьте, — указал Джордж Майклу на диван.
Майкл сел.
— Мистер Винсент, — официально произнес Хэсавэй, — разрешите представить вам Антона Грубера и Херманна Хечта.
— Очень приятно, — сказал Майкл. Имя Грубера мелькнуло в мозгу. Тот написал немало мелодий к фильмам тридцатых и сороковых годов. Имя второго ничего не говорило ему.
Антон Грубер уселся за фортепиано, тихонько заиграл вступление, и, приняв позу концертного исполнителя, Херманн Хечт начал петь.
Никогда прежде Майкл не слышал ничего подобного. То была старомодная музыка, но мелодия звучала необыкновенно красиво. Старик пел слегка расстроенным баритоном, но зато с чувством, и когда он закончил пение и фортепиано смолкло, у Майкла как будто что-то сжалось в горле. Он поднялся с места и громко зааплодировал. — Джентльмены, это было прекрасно. Никогда не слышал ничего подобного.
— Я так и думал, что вам понравится, — заметил Джордж. Теперь вы, надеюсь, поняли, почему в нашей истории так важно, что пожилой доктор в песне выражает свои чувства к молодой женщине, да к тому же на немецком языке, то, на что он раньше не осмеливался решиться.
— Да, Джордж, пожалуй, вы правы. Это будет замечательный кульминационный момент. Ах, если мне удалось бы уговорить Боба Харта!
— А разве он не актер? — спросил Джордж. Все актеры амбициозны. Он не сможет проигнорировать подобную сцену. Даже если не умеет петь. А Херманн мог бы исполнить песню в качестве дублера.
— Не исключено, если дело выгорит, — заметил Майкл. Было бы чертовски здорово, думал он. Зрителей это доведет до слез, как и его самого.
То была бы чудесная сцена, и ее сыграл бы выдающийся актер. При условии, что он, Майкл, обретет права на экранизацию романа. Но он явно слышал, как адвокат Даниел Джей Мориарти смеется над ним.
ГЛАВА 22
Майкл медленно ехал в Порше вдоль бульвара Сансет к отелю Бел-Эйр. Рядом сидела Ванесса, проверяя качество своего макияжа в зеркале, вмонтированном в солнцезащитную панель.
— Расскажи мне, что это за парень. — попросила она.
— Его зовут Томми Провесано. Мы с ним дружны с самого детства. Вместе росли в Нью-Йорке.
— Ясно.
— Не удивляйся, если он иногда будет называть меня Винни. Это что-то вроде клички.
— Он приедет не один?
— Ее зовут Мими. Это все, что мне о ней известно. Скорее всего, это их первое свидание.
— Сколько лет твоему Томми?
— Он на пару лет старше меня.
— Если он окажется скучным, должна ли я не показывать, что это так?
— Ванесса, в Голливуде ты должна быть положительно настроена к
— По-моему, это неплохое правило.
— Поверь мне. Это так.
Томми отворил дверь и заключил Майкла в свои медвежьи объятия. — Эй, — загремел он, — подумать только, передо мной выдающийся голливудский продюсер! Провесано уже переоделся с дороги, на нем был дорогой костюм итальянского пошива.
— Привет, Томми, — поздоровался Майкл. Познакомься, это Ванесса Паркс.
Томми мгновенно перевоплотился в джентльмена. — Здравствуйте, Ванесса. В свою очередь позвольте представить вам Мими.
С дивана поднялась невысокая темноволосая девушка, и они обменялась рукопожатиями. Мими была безупречно одета и бесспорно красива. Майкл решил, что Марго прекрасно справилась с заданием.
Меж тем, Томми откупоривал бутылку шампанского Дом Перинон. Шампанское было высшего качества, Майкл лично платил за него. Томми разлил вино по бокалам, и, наполнив их до краев, обратился к присутствующим со словами: — Этот малый, — сказал он, потрепав товарища по плечу, — и я были уличными мальчишками-хулиганами. Мы воровали фрукты у лоточников, изображали пьяных, делали все те ужасные вещи, на которые горазды все уличные мальчишки, и после разных проказ всегда возвращались домой к своим мамашам.
— Томми, — постарался урезонить друга Майкл, — ты же прекрасно знаешь, что мы не крали никаких фруктов. Он повернулся к женщинам. — У Томми весьма романтический взгляд на наши детство и юность.
— Нет, вы только послушайте его, — продолжал Томми, потрепав Майкла по щеке, — прежде он выражался, как и я.
Майкл укоризненно поглядел на Томми, и тот понял, что надо уйти от щекотливой темы.
— Все это было, конечно, ужасно давно. Кстати, а где мы обедаем?
— Я подумал, что тебе понравится в Спаго, — сказал Майкл. — Там подают великолепную пиццу.
— Уговорил, уговорил, — откликнулся Томми. — Обещаю вести себя хорошо.
— Тебе очень понравится их пицца. Она — совершенно необыкновенная.
Их столик был расположен так, что они могли видеть бульвар Сансет и громадные рекламные щиты кинотеатров. Томми был не в силах справиться со своими эмоциями.
— Поверить не могу, что сижу в том же ресторане, где бывал сам Бурт Рейнолдс, — едва не шепотом проговорил он, обращаясь к Майклу.
— Прошу прощения, что не обеспечил кинозвездами, — ответил Майкл. Обычно, тут их гораздо больше, чем сейчас. На самом деле он сам впервые был в этом заведении, но старший официант был оповещен об их приходе, и в глазах друга Майкл выглядел как завсегдатай.
Ванесса поднялась с места и сказала, что ей надо в дамскую комнату. — Мими, не составишь мне компанию? Когда женщины оставили их одних, Томми преобразился и сделался спокойным и серьезным. — Итак, Винни, рассказывай, как тут обстоят дела. Только, давай, прямо, без дураков.
— Томми, мне трудно объяснить, как замечательно все складывается.
— Ты имеешь в виду того самого Роберта Харта? — удивился Томми.
— Именно его, Томми. А известный писатель Марк Адар уже пишет сценарий к фильму.
— Я слышал и о нем. Помню, жена читала одну из его книжек.
— Как Мария?
— В порядке. Ей нравится роль жены капо. Еще бы! Друзья нынче оказывают ей гораздо больше внимания.
— А как ты сам чувствуешь себя в этой роли?
— Впервые почувствовал, что значит власть, — ответил Томми. — Это похоже на хорошее вино. Никогда не пресыщает.
— Да ладно! По-моему, ты обладал властью и прежде.
