без умолку говорила о гостеприимстве регента, — очевидно, она изменила свое отношение к «толстому принцу». Изменилось и ее отношение к Лидии. Выразительно поглядывая на сына, принцесса проговорила:
— Она не только очень красива, она понимает превосходство своего положения и будет тебе прекрасной супругой, Август.
Принц с улыбкой кивнул:
— Спасибо, мама. Я очень рад, что ты одобряешь мой выбор.
Взглянув на Франца, принцесса спросила:
— Если я правильно поняла, ты вчера получил письмо из Австрии, не так ли? Как твои дорогие родители?
— Спасибо, принцесса, хорошо, — ответил Франц.
Август повернул голову и с удивлением посмотрел на кузена:
— Я не знал, что ты получил письмо из дома. Твой отец пишет что-нибудь о договоре?
— Полагаю, отец не склонен рассматривать сложившуюся ситуацию так же, как и ты, Гаст, — дипломатично заметил Франц. — Но в этом нет ничего удивительного, ведь последние десять лет он жил в Австрии, а моя мать была одной из фрейлин императрицы. Отец не думает, что Австрия может угрожать независимости Юры, и считает, что тебе не следовало бы заключать договор с Англией.
Принцесса Екатерина нахмурилась:
— Эти проклятые австрийцы захватили корону Ломбардии и Венеции. Следующей их добычей может стать Юра. Думаю, Август прав. Он должен подписать этот договор.
— Я согласен с вами, тетушка, — кивнул Франц. — Я просто рассказываю Гасту, как мой отец рассматривает сложившуюся ситуацию.
Принцесса откинулась на бархатную спинку сиденья и с презрительной усмешкой сказала:
— Это фон Херцог так повлиял на твоего отца.
Франц пристально посмотрел на Екатерину и вполголоса возразил:
— Вы ошибаетесь, принцесса. Когда Юру заняли французы, семья моей матери была чрезвычайно любезна к моему отцу и ко мне, но никто из них не пытался на нас повлиять.
Принцесса фыркнула и повернулась к сыну:
— Будь осторожен, Август. Фон Херцог вместе с Марко хотят сбросить тебя с престола и посадить на твое место австрийскую марионетку.
Франц словно окаменел. Принц, покосившись на него, заметил:
— Мама, вы говорите ужасные вещи. Дядя Марко может не соглашаться со мной, но это не делает его предателем.
Принцесса снова усмехнулась, но на сей раз промолчала.
Принц положил руку на плечо кузена и сказал:
— Мне очень жаль, что твой отец не согласен со мной, Франц. Но можешь быть уверен, я прекрасно понимаю его и не считаю изменником.
Франц с улыбкой взглянул на кузена:
— Спасибо тебе, Гаст.
Принц убрал руку с его плеча и, откинувшись на спинку сиденья, прошептал:
— Поскорее бы попасть домой.
— Мы будем там через два часа, — сказал Франц.
Принц невольно рассмеялся:
— Я говорю о Юре.
Мимо проехала почтовая карета, и принцесса, закашлявшись от пыли, начала энергично обмахиваться веером. Наконец она сказала:
— Я тоже получила письмо, пока мы гостили в Брайтоне. Ты будешь рад узнать, Август, что мой отец сообщает: на твоей свадьбе будут присутствовать все Веккио.
Принц подумал о невероятной высокомерности венецианских родственников матери и с трудом удержался от вздоха.
— Разве это не мило? — прошептал ему на ухо сидевший рядом Франц.
— Я знала, что ты обрадуешься, — проговорила принцесса, складывая веер.
Молодые люди обменялись выразительными взглядами, но оба предпочли промолчать.
Франц повернулся к Лидии и с улыбкой сказал:
— Жаль, вы не видели лицо Раста, когда мать сообщила ему о том, что на свадьбе будут присутствовать все ее родственники.
— Он был огорчен? — удивилась Лидия. — Я думала, что Веккио — очень знатное венецианское семейство. Я считаю, он должен быть польщен таким вниманием.
— Они непомерно знатные, — ответил Франц. — Среди их предков были даже дожи. Уверяю вас, каждый из них непременно расскажет вам об этом.
Франц с Лидией прохаживались по одной из аллей Гайд-парка. Было уже пять часов, дневная жара постепенно спадала, и они решили покинуть фаэтон и пройтись пешком. Во время лондонского сезона парк в этот час был бы заполнен представителями высшего света, но сейчас здесь никого не было, и Франц с Лидией гуляли в одиночестве.
Как это часто случалось и прежде, принц был занят, и Францу пришлось сопровождать Лидию. Лидия же считала, что Франц гораздо более приятный собеседник, чем принц, и ее лишь оскорбляло невнимание жениха.
— Мама пришла бы в ужас, если бы узнала, что мы прогуливаемся одни, без дуэньи, — заметила она.
Франц рассмеялся:
— Но ведь вашей горничной не было с нами в экипаже.
Лидия тоже засмеялась:
— Именно поэтому мне и не следовало выходить из фаэтона.
Франц внимательно посмотрел на нее и вдруг спросил:
— Вы боитесь меня, леди Лидия?
Она вскинула подбородок и, лукаво улыбнувшись, ответила вопросом на вопрос:
— А мне нужно вас бояться?
Миновав кустарники, росшие по краям аллеи, они зашли под деревья — Здесь густые кроны почти не пропускали солнечных лучей. Внезапно по одной из веток пробежала белка, вспугнувшая какую-то птицу, — та взлетела с громким криком и тотчас же уселась на другую ветку.
Франц внимательно рассматривал обращенное к нему лицо Лидии. Наконец вполголоса сказал:
— Моя дорогая, столь прекрасная женщина, как вы, всегда должна бояться, оставшись наедине с мужчиной.
Длинные ресницы Лидии опустились.
— Но вы же джентльмен.
Франц тихо засмеялся:
— Даже джентльмена можно соблазнить.
Лидия промолчала, а Франц между тем продолжал:
— Мне кажется, я могу называть вас Лидией. Ведь вы станете женой моего кузена…
— Принц зовет меня леди Лидия.
— Гаст не знает вас так же хорошо, как я. Какое-то время они молча шагали по дорожке.
Наконец Лидия проговорила:
— Каждый раз, когда мы с Августом хотим куда-нибудь поехать, он в последний момент отказывается, а вам приходится ехать вместо него.
Тропинка перед ними неожиданно кончилась, и открылись спокойные воды озера Серпентайн, блестевшие в лучах послеполуденного солнца.
— Гаст был очень занят, — пояснил Франц в оправдание своего кузена. — Если бы не государственные дела, он непременно сопроводил бы вас.
