Она была такой нежной, и было так сладостно обнимать и целовать ее. Август чувствовал, как ее тело прижимается к нему все крепче, и сердце его билось все быстрее.
— О Чарити… — Он принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею.
Его поцелуи становились все более страстными, и он все крепче прижимал ее к себе. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы поднять голову — убедиться, что он не напугал ее.
— Дорогая, вы… не боитесь?
Чарити моргнула, затем на лице ее расцвела чудесная улыбка.
— О, мой Август, — задыхаясь от волнения, пробормотала она. — Мой Август…
Он улыбнулся ей в ответ:
— Означает ли это… Вы хотите, чтобы я продолжил?
Она дважды кивнула.
— Минутку, дорогая.
Август поднялся и принялся стаскивать с себя фрак. Бросив его на пол, он вновь стал целовать жену. Он чувствовал ее робкие ласковые руки, и ощущение от этих прикосновений было восхитительным. В какой-то момент она стала отвечать на его поцелуи, и тело ее затрепетало.
Чуть отстранившись, он скользнул рукой под ее ночную сорочку и начал ласкать ее груди — они были необыкновенно гладкими и шелковистыми. Август почувствовал, как отвердели ее соски, и из горла его вырвался стон.
Снова отстранившись, он посмотрел ей в лицо. Ее глаза были полузакрыты, а губы чуть припухли от его поцелуев. Из-под полуопущенных век ее золотистые глаза внимательно наблюдали за ним.
— Вы не возражаете, если я разуюсь? — прошептал он.
Чарити покачала головой, и ее прекрасные волосы рассыпались по подушке. Потом она вдруг лукаво улыбнулась и сказала:
— Действуйте.
Август сорвал с себя рубашку. Затем стащил ботинки, чулки и бриджи. Бросив все это на пол рядом с фраком и галстуком, принц вновь склонился над женой; он решил, что будет целовать ее и ласкать до тех пор, пока она, одурманенная страстью, не захочет, чтобы он сделал с ней то, что ему хотелось совершить немедленно.
Внезапно принц заметил, что в глазах жены промелькнул страх.
— Не бойся, Чарити, — проговорил он с ласковой улыбкой. — Не бойся, доверься мне. Все будет хорошо.
Вытянувшись рядом с ней, он снова принялся целовать ее; он пытался успокоить ее, чтобы она забыла о своем страхе и позволила ему сделать то, что он должен был сделать.
Сначала он покрывал поцелуями ее шею и плечи. Затем, расстегнув лишние пуговицы ночной сорочки, обнажил груди и принялся целовать ее соски. Он почувствовал, как она тихонько вздохнула, а затем выгнулась ему навстречу. И тотчас же рука его скользнула под ее сорочку, и он стал поглаживать ноги Чарити. Когда же пальцы его прикоснулись к ее лону, она напряглась и вздрогнула. Но он продолжал целовать ее и ласкать и вскоре почувствовал, что она раскинула ноги. Когда же ее бедра начали подниматься ему навстречу, Август понял, что уже не может сдерживаться. Он осторожно лег на Чарити и вошел в нее. В следующее мгновение из горла ее вырвался крик, но Август тотчас же поцеловал ее в губы и прошептал:
— Не бойся, дорогая, теперь все будет хорошо. Не бойся…
Пот лил с него ручьем, и Август закрыл глаза.
— Обхвати меня ногами, — попросил он.
Она сделала так, как он просил, и вскоре Август почувствовал облегчение.
Потом он какое-то время лежал без движения, лежал, тяжело дыша и по-прежнему сжимая Чарити в объятиях. Наконец отстранился и сел на постели. Внимательно посмотрев на жену, Август вдруг увидел, что по щекам ее текли слезы.
— О Чарити! — воскликнул он в ужасе. — Тебе было так больно?
— Это было не так уж плохо, — прошептала в ответ она. Ресницы ее дрогнули, и она, взглянув на мужа, попросила: — Пожалуйста, обними меня.
— Да-да, конечно, дорогая. — Август лег рядом с женой, обнял ее и нежно поцеловал, — Прости, если сделал тебе очень больно. Я знаю, что женщине всегда тяжело… в первый раз. Обещаю, что тебе больше не будет больно.
Чарити прильнула к нему и прошептала:
— Сначала было очень приятно.
Август поцеловал ее в висок:
— Ты прелесть, дорогая.
Она казалась такой маленькой, такой хрупкой, когда лежала, крепко прижавшись к нему. Он подумал об отваге, которая потребовалась от нее, чтобы довериться ему. И при этой мысли в нем проснулись чувства, которые он никогда раньше не испытывал к женщине, — желание защитить ее и всю жизнь заботиться о ней.
Она вдруг пошевелилась в его объятиях и проговорила:
— Мне так нравится лежать рядом с тобой, Август. Ты сейчас собираешься в свою постель?
— А ты хочешь, чтобы я ушел?
— Нет-нет, я хочу, чтобы ты остался здесь, со мной.
Он улыбнулся:
— Тогда я никуда не уйду.
После ночи, проведенной с мужем, все в жизни Чарити изменилось. Теперь она наконец-то почувствовала себя настоящей женщиной. Она ходила по-другому и говорила по-другому; изменилось даже выражение ее лица.
Разумеется, она любила Августа и раньше, но это была любовь молоденькой девушки к мужчине, которого она возвела на пьедестал. Теперь же Чарити любила мужа так, как любят настоящие женщины. И конечно же, она нисколько не сомневалась в том, что Август испытывает к ней столь же сильные чувства — разве могло быть иначе? Изредка ей вспоминались беседы с бабушкой и матерью Августа — они особо подчеркивали, что принц должен иметь наследника. Чарити, разумеется, об этом не забывала, но теперь подобные мысли совершенно ее не тревожили; она не сомневалась: все будет так, как должно быть.
Однажды вечером, когда Чарити вернулась из поездки в Сеисту, принц неожиданно вошел в ее гардеробную — горничная в этот момент помогала ей раздеться. Усевшись в кресло, принц молча наблюдал за женщинами. Когда же Чарити отослала Анну, он сказал:
— Я не думал, что ты вернешься сегодня. Она села на обитый бархатом стул.
— Я закончила свои дела раньше, чем предполагала, и решила вернуться, не дожидаясь завтрашнего утра.
Он улыбнулся, но не сделал попытки приблизиться к ней.
— Мудрое решение.
Она всмотрелась в его лицо:
— Что-нибудь случилось, Август?
Он с недоумением посмотрел на нее:
— Неужели у меня на лице можно все прочесть?
— Конечно, нет, — улыбнулась Чарити. — Я просто подумала… Мне показалось, что ты чем-то расстроен.
Он вздохнул:
— Да, действительно, кое-что случилось в твое отсутствие. Император назначил Франца послом в Юре.
Чарити в изумлении уставилась на мужа:
— Франца? Но он не мог назначить Франца. Это было бы… ужасным для тебя оскорблением.
Август провел ладонью по волосам.
— И все же он назначил Франца. Я получил сегодня официальное уведомление от императорского двора.
