— Сколько было наблюдателей?
— Двое его видели, — охотно пояснил Кологреев, — так заорали так, что остальные из палатки выскочили.
— Значит, все видели?
— Все. Шестеро их было всего.
— Это та группа, с которой Амелин беседовал, — пояснил Шерстобитов.
Глаза его горели. Как плошки, — подумала Варвара.
— Я так и думал, что информация достоверна! Людей сюда надо. Не наскоком — на сезон! И побольше — несколько групп!
Мишка внезапно отставил чашку и поднялся.
— Ну, я пошел. К Ивану мне надоть…
— Погоди, — забеспокоился Шерстобитов, — точную дату хоть назови…
Но Мишка махнул рукой и, нахлобучив кепку, протопал в сени.
— Так я зайду после, — крикнул вслед Шерстобитов, — расспрошу. Подробнее.
— Отчего ж нет, — гулко отозвался Кологреев.
— Дату, — бормотал Шерстобитов, — погодные условия, если помнит, по возможности — данные на свидетелей, потом — место пускай покажет. Прощупать надо бы место. А заодно выяснить, чья там могила, на поляне. Розовый валун, а на нем куст чертополоха вырезан. И три стебля сломаны. И год — восемьдесят четыре. И как раз в центре пятна… ну, аномалии кольцевой…
— Это тот художник вырезал, — вздохнула Варвара, — Мишка же сказал -тут их похоронили. Точно, восемь лет назад… в високосном году. А ты почему в блокнот писал? У тебя же диктофон.
— Для подстраховки. Вчера записал показания местного…
— Федора?
— Федора, да. Угрюмов, Федор Иванович, пятьдесят два года. Так потом еле расшифровал. Шумы, помехи. В местах аномалий пленка размагничивается. Типичный эффект. Но на диктофон я и сейчас зафиксировал. Незаметно. Люди, к технике непривычные, теряются при виде диктофона и не могут четко сформулировать мысли.
— А-а, — протянула Варвара.
Последние пару часов она тоже никак не могла четко сформулировать мысли.
Бедный хозяин их временного жилья! Так вот что с ним случилось! Вернее, не с ним, но все равно.
— А ты уже видел что-нибудь, Вадим? — очень оживленно спросила Лера.
— А как же. Мы оба видели.
Варька, исподтишка наблюдавшая за Меланюком, видела лишь, что тот тихонько покачал головой.
— Боковым зрением. Крупный объект, парящий в воздухе. Его условно гантелей именуют, — охотно пояснил Шерстобитов, — объект состоит из двух сфер, соединенных перемычкой, внутри каждой сферы — красный огонек. Типичный объект, наблюдаемый в аномальных зонах.
— И что? — блестя глазами, спрашивала Лера.
— При непосредственной попытке разглядеть подобный объект, он исчезает. Но съемка с применением фотовспышки способна зафиксировать его контуры. Я сделал серию последовательных кадров со вспышкой, вот проявлю, напечатаю, посмотрим.
— Ты и реактивы взял? — восхитилась Лера.
— Разумеется. Проявку нужно осуществлять как можно скорее, поскольку пленка в аномальных зонах имеет тенденцию засвечиваться. Анджей мне поможет. Где он, кстати?
Лера как-то сразу погасла и молча кивнула на дверь.
— Ладно. — Шерстобитов выложил на стол планшет, сделал какую-то пометку, — Эту я, вроде, обозначил. Но там еще одна была — только край промерить успел. Похоже, перекрываются они. Нужно будет еще раз все прощупать.
— Только не в одиночку, — вмешался Меланюк.
— Да! — спохватилась Варвара, — Мишка говорил, он человека ночью видел.
— Точно — человека? — переспросил Шерстобитов.
— Да уж не пришельца. Ходил по деревне и на наш двор заглядывал.
— Турист какой-нибудь, — разочарованно отмахнулся Шерстобитов, — или местный. Промысловик, скажем. Грибник. Охотник… Ладно, мне пора.
Он выбрался из-за стола и деловито направился в соседнюю комнату.
Варька, уперев ладонь в подбородок, наблюдала за ним. На сердце у нее было тяжко.
— Вы тоже видели, Игорь Оскарович? — тихонько поинтересовалась она, — объект, напоминающий гантелю?
Тот пожал плечами.
— Это просто раздражение окончаний зрительного нерва, вот и все. Если долго таращиться во тьму и не такое увидишь.
— Хоть гирю, хоть гантелю, — подсказал Пудик.
— Точно. Он же очень напряженно смотрел, Вадим. Рано или поздно в такой ситуации начинаешь видеть нечто. Причем, именно боковым зрением. Мерцание на краю сетчатки.
— А вы?
— А я вижу только то, что есть. Я смотрел, чтобы он в яму не упал. Ухабов там много.
— А если он проявит свои пленки и там…
— Рефлекс? На рассвете воздух может образовать линзу. Из-за перепада температуры. Вот вам и рефлекс.
Он тоже поднялся из-за стола.
— Пойду, почитаю. Забавно — журналы и не такие уж старые. От силы лет десять, а уже совсем другая эпоха.
— Ага, — согласился Пудик, — речь Брежнева на каком-то съезде ЦК КПСС.
— Скорее, Андропова. Ладно, вы тут без меня…
И зачем было ехать сюда — гадала Варвара, — чтобы читать старые журналы?
Она украдкой шмыгнула носом и вздохнула. Не надо было вообще сюда ехать. Тайная надежда на чудо, живущая в душе у каждого, самого здравомыслящего человека, похоже вновь завела в какие-то непролазные гнилые дебри. Ведроподобный пришелец, тоже мне!
— А я видел, — неожиданно сказал Артем.
— Да? — Лера опять оживилась, — Пришельцев?
Варвара поднялась и начала убирать со стола. Остатки Пудиковой гречневой каши застыли бурой коркой на дне кастрюли.
— Просто костер. Вчера вечером, на мысу. Я хворост собирал, а там еще валун, большой такой, ну, ты видела — я на него и залез. Я еще подумал — красиво как! Море спокойное, темное, а от костра в воде плывет такое отражение, ну, дорожкой… вот…
— И никому не сказал? — удивлялась Лера.
— Полюбовался и забыл. Подумаешь, костер.
— Наверняка, тоже туристы, — Лера оправила прядку. — Может, сходим, проведаем? Вечерком, а?
— Поглядим, — неопределенно отозвался Пудик, — это как начальник. Вот выйдет, спросим. Похоже, кто-то его очень достал.
Из— за двери доносились голоса. Шерстобитов говорил тихо, размеренно, Анджей что-то раздраженно отвечал. Смолкли, потом раздались быстрые шаги -Анджей, весь красный, выскочил из комнаты, хлопнул дверью, не глядя на остальных, обогнул стол и вылетел во двор. Из-за распахнутого окна было слышно, как он яростно щелкает колесиком зажигалки.
Похоже, он скоро вообще там и поселится, во дворе. Да, — размышляла Варвара, — это вам не Меланюк. У этого, понимаешь, гонор.
Шерстобитов неторопливо вышел из комнаты, неторопливо подвинул табурет, сел за стол,
