Я, видимо, слишком промедлила, потому что они успели подойти поближе, и один из них швырнул гранату. Другое дело, что она разорвалась, не долетев до камней, за которыми мы укрывались, но грохот вокруг стоял такой, что я уже потеряла всякие представления о реальности. Я дала несколько отдельных выстрелов, потом еще одну короткую очередь, и тут они сообразили, что к чему, и я увидела, что двое отходят куда-то вбок. Скорее всего, они просто возьмут нас сверху, пока те, что остались, будут отвлекать наше внимание. С этими нам уж точно было не справиться, да и все это предприятие было заранее обречено на безвременную смерть. Мне хотелось уже только, чтобы все кончилось поскорей. Томаса нигде видно не было.
Они топтались внизу, а я все выжидала, потому что боялась стрелять почем зря. За стволами деревьев, за каменными глыбами ничего не разглядеть, а высовываться оттуда они не спешили. Потом еще один разрыв заставил меня зажмуриться, я поудобнее перехватила тяжелое оружие, но не выстрелила… потому что внизу вдруг сразу стало тихо. Слишком тихо. Минуту. Другую. Десять минут. За деревьями, за камнями никто не двигался.
— Слушай, — говорит Игорь. — Там что-то случилось.
— Не знаю, — сказала я шепотом, — подождем еще.
За это время — а вся перестрелка продолжалась на самом деле минут пять, не больше, ну и потом прошло минут пятнадцать, — небо посветлело, и я, наконец-то, могла видеть, что там делается внизу. Беда в том, что там вообще ничего не делалось. Потом я все-таки разглядела этот маскировочный комбинезон — человека в нем, он неподвижно лежал в кустах лицом вниз. Небо над ним, над горами, стало совсем зеленым, и в этом странном освещении, в этой режущей тишине все напоминало дурной сон, из которого никак не выберешься. А поскольку чувство опасности во сне притупляется или исчезает вообще, я сказала:
— Ладно. Пойду погляжу.
— Ты что, — говорит Игорь, — рехнулась?
— Подождем еще минут десять, и я пойду. А те, кто наверх ушел, — они где?
— Откуда я знаю? — говорит.
— Похоже, — сказала я, — все кончилось. Возьми автомат, ладно? — И встала с земли.
Каменные глыбы слабо поблескивали. Холодный зеленоватый свет заливал все вокруг. Ветки кустарника внизу были совсем неподвижны.
Тут я с удивлением обнаружила, что меня не держат ноги. Колени так дрожали, что спуститься по крутому склону как нормальная я не могла — пришлось сесть на задницу и съехать вниз. Оказавшись на сравнительно пологом участке, я поднялась, и, хватаясь за ветви, направилась к пятнистому комбинезону. Я все время ожидала выстрела — одного выстрела, и единственное, что я осознавала со всей отчетливостью, — что это произойдет очень быстро. Но никакого выстрела не последовало. Человек в форме лежал лицом вниз, примяв кустарник. По его спине расползалось влажное пятно, которое в этом странном, отливающем зеленью рассветном зареве казалось совсем темным. Уже стоя над ним, я оглянулась и увидела еще двоих — меж вывороченными корнями и влажными комьями земли. Они лежали и не двигались.
Вообще — никакого движения.
Я нашла его за большим камнем — тут было несколько таких камней, словно отколовшихся от утеса, — он сидел, прислонившись к нему спиной, лицо у него совершенно ничего не выражало. В руке зажат пистолет.
— Томас, — сказала я.
Он не ответил.
Но, похоже, он был жив. Просто не в себе. Когда я попыталась отобрать у него пистолет, он без сопротивления разжал пальцы. Те двое лежали рядом — так же неподвижно, уткнувшись лицом в сухую бурую траву, раскинув ноги в добротных армейских ботинках. Остальных я не увидела. Думаю, они тоже… были где-то неподалеку.
Сверху посыпались мелкие камешки и, откатившись, замерли у моих ног. Я вздрогнула, но это был всего лишь Игорь. Он медленно спускался по крутой осыпи, цепляясь за корни деревьев.
— Ну что там? — спросил он шепотом.
— Они все мертвы.
— Все?
— Да.
— А Томас?
— Он… я думаю, он не в себе.
— Он не ранен?
— Нет, — сказала я, — нет.
— Ты понимаешь, — он вздохнул, — нам бы нужно убираться отсюда. Ты сможешь его увести?
— Попробую. — Я наклонилась над Томасом, дотронулась до плеча. — Томас, пошли…
Он не отреагировал.
Я потянула его за руку. Он послушно поднялся и пошел за мной, но явно не отдавал себе отчета в том, что делает. Стоило мне остановиться, он остановился тоже.
— Игорь, — сказала я, — иди сюда. Помоги мне.
Я отвела их метров на пятьсот, подальше, в лощину и велела Игорю оставаться на месте.
— А если он уйдет? — говорит он.
— Он никуда не уйдет. Подожди здесь. Я сейчас.
Мне страшно было возвращаться — это было паршивое место, и теперь я осталась одна — совсем одна; тут только я поняла, насколько безопаснее чувствовала себя с Томасом, несмотря ни на что…
Отыскала я только тех, троих. Остальные, видимо, откатились глубже, в лощину. Я не стала их разыскивать. Не смогла. Но этих все-таки пришлось обобрать — я обшарила их карманы и полевые сумки, сложила в одну из них то, что могло пригодиться, подобрала отнятый у Томаса пистолет.
Вернувшись, я увидела, что за время моего отсутствия ничего не изменилось.
— Он так и не пришел в себя, — сказал Игорь. — Я не знаю…
— Оправится ли он вообще?
— Да.
— Все равно. Ты прав. Нужно уходить отсюда.
Он устало поднялся.
— Черт. Сил больше нет. Мы уже столько времени по-настоящему не отдыхали.
— Я знаю… что поделаешь.
Я наклонилась над Томасом. Он по-прежнему не двигался, ни на что не обращал внимания, но, когда я потянула его за собой, поднялся и пошел следом.
Мы начали спускаться, очень медленно, обходя каждый корень, каждую выбоину в земле.
— Что с ним? — спросил Игорь.
— Не знаю.
— Думаю, это оттого, что ему пришлось… защищать нас. Шок… Если, ты говоришь, они не убивают. Вообще, в принципе.
Я вздохнула.
— Да, похоже на то. Замечательно. Дальше-то как?
— Ты хоть знаешь, куда мы идем?
Я неуверенно сказала:
— Вниз.
— Тут где-то должна быть река. Может, лучше выйти к ней?
— Не знаю, безопасно ли это. Мне кажется, у реки всегда больше шансов наткнуться на кого-то. А я взяла у них фляги с водой.
— Ты действительно думаешь, что мы можем еще на кого-то натолкнуться?
— Запросто.
Здесь ступать уже было не так больно, земля под ногами мягко пружинила, но идти все равно было трудно, потому что мы постоянно натыкались на груды валежника, приходилось обходить поваленные
