— Заткнись! — сказал он. — Да заткнись же ты!
Я сразу замолчала, словно ждала, чтобы на меня прикрикнули. Теперь нас охватила давящая тишина — она заползала за шиворот и липла к спине, точно пластырь.
— Да что там такое? — спросил Игорь.
— Не… я не знаю. Помнишь то село, в которое мы тогда заехали? Тут то же самое. Только здесь это случилось давно. Но все равно — что-то осталось. Тут что-то очень страшное, Игорь. Я даже не могу этого объяснить.
— Никого нет?
— Ну… да.
— Они могли просто уйти отсюда.
— Да… наверное, могли.
Я не стала говорить ему, что уверена — никуда они не ушли. Я ничего не рассказала о той полуоткрытой двери. О том, что за ней было, или наоборот, чего не было. Потому что, если бы я попыталась это рассказать, то, наверное, не выдержала бы. Тронулась умом. А потом… Ведь они и вправду могли уйти куда-то. Сейчас так неспокойно…
— Все равно, — говорю, — пошли отсюда.
И почувствовала, как рука Томаса легла мне на плечо.
Возвращаться на дорогу мы не стали, а двинулись вниз по склону, напрямик, вдоль кромки леса, который неторопливо сползал с каменистого обрыва в долину. Трава тут уже была зеленая, мягкая.
Днем пришлось сделать остановку. Первые-то несколько часов я, подгоняемая страхом, шла, как заведенная, но потом, чем дальше мы отходили, тем меньше оставалось сил. Томас такой мертвой хваткой сжимал мне плечо, что, думаю, там уже был один сплошной синяк. Мы опустились в траву на небольшой поляне, края которой поросли зарослями ежевики. Тут было уже тепло, действительно, по-настоящему тепло; лучи солнца отвесно падали на изголодавшуюся землю сквозь прошлогоднюю жестяную листву дубняка, сквозь иголки сосен. Я кинула куртку на землю и растянулась на ней, бездумно наблюдая, как у моего лица прямо в небо уходят коленчатые стебли.
Если ни о чем не думать, то, можно сказать, я чувствовала себя хорошо.
— Ну ладно, — сказал Игорь, который сидел, прислонившись к стволу дерева и покусывая травинку, — куда мы вообще вышли?
А надо сказать, в направлениях я всегда путаюсь. Бывают люди, которые блестяще ориентируются в пространстве — солнце за спиной, север слева… точно — слева? Да, кажется, так… шестое чувство в порядке — и пошел… даже среди женщин такие попадаются.
— Не знаю, — ответила я. — Томас говорил что-то насчет того, что мы должны были сегодня к вечеру выйти к какому-то населенному пункту. Ну, где-то мы задержались, часов на восемь-десять, я думаю. Но идем мы, вроде, в правильном направлении. Значит, к ночи выйдем. Или, может, к утру. Я все время за ним слежу, за направлением.
— Уж не знаю, как ты следишь, — неожиданно сказал Томас, — но никуда мы к ночи не выйдем. Вы уже, По-моему, давно запутались.
До сих пор он не произнес ни слова, да я уже и не надеялась, что он придет в себя. Я исподтишка покосилась на него — он сидел, не шевелясь, но взгляд уже был осмысленным. Может, он выкарабкается все-таки?
Лучше, подумала я, делать вид, что вообще ничего не произошло, и особого шума по этому поводу не поднимать, поэтому сказала вполне обыденным и оттого довольно склочным тоном:
— А я что могу сделать? Я шла по солнцу. Я же помню, оно должно быть за спиной и по левую руку. — И я похлопала себя по руке для убедительности.
— Ты на какую руку сейчас показываешь? — поинтересовался он.
— Ах, ты…
— Ты что же, — удивленно сказал Игорь, — и в самом деле, перепутала?
— Да нет, — растерялась я, — это я сейчас перепутала. Я хочу сказать…
— Это немножко не то направление, — сказал Томас. — Поэтому, похоже, мы никуда к вечеру не выйдем. Хотя, постойте… — Он огляделся. — По-моему, километрах в восьми отсюда была турбаза. Она либо заброшена, либо там кто-то разместился. Можно посмотреть.
— Смотря кто разместился.
— Мы поглядим… подойдем к ней поближе — когда дождемся темноты.
— Это какие-то твои дружки, наверное, — сухо сказал Игорь.
Он покачал головой.
— Нет. Но я бы рискнул все-таки. Мне почему-то тут очень не нравится.
Я вспомнила пустую улицу, дверь в боковую комнату, девочку с персиками и с трудом справилась с приступом дурноты.
— Делай как знаешь, — ответила я.
И мне сразу стало легче.
Там действительно кто-то размещался. Окна светились, и я даже слышала, как оттуда льется тихая музыка — у кого-то был с собой магнитофон. Кто именно там находился, издали разглядеть нельзя было. К зданию вела извилистая подъездная дорога, по обочине поросшая кустарником, и Томас оставил нас там, не доходя до поворота, и велел ждать. Сидеть в полной темноте, глядя на далекие освещенные окна, и не знать, что там делается, было страсть как неприятно, а время все шло, и Игорь уже начал нервничать.
— Говорю тебе, он там столковался с кем-нибудь из своих. Это у них какая-то явка. Пошли отсюда.
Я немного подумала.
— Не-а. Это нелогично. Тогда бы он вернулся раньше. Чтобы не вызывать подозрений.
— Значит, его там взяли.
— Вот это может быть, — согласилась я. — Но в таком случае, наверное, стоит подождать еще.
— Будешь брать их штурмом? — спросил он ехидно.
— Ну что ты от меня хочешь? — уныло сказала я. — Куда мы сейчас пойдем? Погоди еще немного.
И тут из— за поворота раздался знакомый гул -такой знакомый, что я поначалу даже не обратила на него особого внимания. Потом дернулась и плотнее припала к земле. Шум мотора. Легковушка выпрыгнула на нас из темноты, проехала еще немного и затормозила, развернувшись чуть боком.
— Забирайтесь, — сказал Томас. — Надоело таскаться пешком.
— Как ты ее раздобыл? — спросила я, с наслаждением устраиваясь на мягком сиденье.
— Угнал, конечно, — ответил он. — Ну, держитесь.
И он погнал по серпантину с такой скоростью, что на поворотах я невольно зажмуривалась и втягивала голову в плечи. Я и не представляла себе, что можно вот так ехать и при этом оставаться в живых.
— Так у кого же все-таки ты ее спер? — спросил Игорь. — Кто там размещался?
— Знаешь, — ответил Томас, не оборачиваясь, — я даже не стал выяснять.
— А куда мы едем?
— Да так, — сказал он. — Вниз. Послушай, помолчи, пожалуйста. Я немножко занят.
Я и не заметила, как мы миновали заставу. Просто у обочины внезапно вырос силуэт какого-то строения, подсвеченный тусклыми огоньками, его тут же отнесло назад, в темноту, хлопнул одинокий выстрел, но мы уже были за поворотом, на виражах закладывало уши, сквозь приспущенное стекло внутрь врывался теплый, почти летний ветер.
— Томас, — слабо сказал Игорь. — Долго еще?
— Нет, — ответил он, — теперь уже недолго. Мы уже почти выехали на побережье.
— А там что?
— Там… должно быть…
