Наверное, у Шарплза с Кеймероном были свои выходы на рынок. Так или иначе, им удавалось сбывать изумруды, не привлекая внимания. А это совсем не просто: мир торговцев драгоценностями полнится слухами, к тому же рынок изумрудов жестко контролирует колумбийское правительство.
Шарплз и Кеймерон попали в довольно затруднительное положение: они не могли официально декларировать доходы от продажи изумрудов — ведь они занимались этим нелегально. По всей вероятности, они решили привлечь к своему промыслу Ширли Брюс и делить доходы на три части, никого больше не посвящая в тайну.
В одни прекрасный день Кеймерон ушел из дому, забыв, что у него на столе остались лежать изумруды, а когда вернулся, их не было. Он ничего не мог понять, но вдруг увидел, что у Панчо, сидевшего на подсвечнике, в клюве зажат изумруд. Наверное, Кеймерон уговаривал Панчо вернуть камень, но тот понимал, что заслуживает наказания, и, боясь хозяина, полетел к отверстию под коньком крыши, чтобы покинуть дом, по-прежнему крепко сжимая в клюве изумруд.
В отчаянии Кеймерон схватил пистолет и выстрелил в Панчо. Пуля прошла всего в нескольких дюймах от бедной птицы. Было очевидно, что, испугавшись, ворона полетела к вам с драгоценным камнем в клюве. Кеймерон пересчитал изумруды — их оказалось на пять меньше, чем было, а он, судя по всему, должен был кому-то дать о них отчет.
Тогда ему пришла замечательная идея. Он взял подготовленную для продажи старинную подвеску, в которой дешевые камни были заменены изумрудами, и вынул их. Положил оправу на стол рядом с двумя изумрудами, а шесть спрятал в клетке вороны. После этого он куда-то собрался, — скорее всего к вам. Если бы оказалось, что вы нашли изумруды или кто-то посторонний заметил камень в клюве Панчо, Кеймерон, наверное, воскликнул бы: «Боже мой, я занимался старинной подвеской, вынул изумруды из оправы, чтобы отдать ее ювелиру на переделку. Изумруды лежали у меня на столе, и ворона, наверное, утащила их!» Потом он повел бы вас к себе домой, чтобы вы смогли убедиться в правдивости его слов: на столе лежали оправа с тринадцатью пустыми гнездами и два изумруда, шесть — в клетке, а пять — исчезли.
Дона смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Пожалуйста, продолжайте, — прошептала она. — Что было дальше?
— Прежде чем выйти из дому, Кеймерон кому-то позвонил. В это время открылась дверь и в комнату кто-то вошел. Кеймерон знал вошедшего. Жестом предложил ему сесть и подождать.
— И что потом?
— Когда Кеймерон, закончив разговор, хотел положить трубку на место, гость неслышно подкрался сзади и вонзил ему нож в спину.
— А что же с изумрудами?
— В комнате Кеймерона их было восемь. Пять я нашел в вашем сарае. А еще пять полиция обнаружила в сливе раковины.
— Что-то слишком много получается. Ведь вы сказали, что в оправе подвески было всего тринадцать гнезд для камней?
Так-то оно так, но вороны не умеют считать, и Панчо не знал, что должен вернуть еще пять изумрудов.
— Но кто убил Кеймерона? И за что?
— Чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала выяснить, почему Фелипе Муриндо назначили управляющим. Надо также выяснить, какая связь между гибелью Муриндо и гибелью Кеймерона. И, наконец, мы должны понять, чем Кеймерон не угодил Шарплзу.
— Может быть, я могу помочь вам найти ответ на последний вопрос?
— Как?
— Ширли Брюс не была так близка с Кеймероном, как с Шарплзом.
— Откуда вы это знаете?
— Так мне кажется. Я допускаю, что именно близость Ширли с Шарплзом создала преграду между ней и Кеймероном.
— Близость… Интимная?
— Я так не говорила.
— А все же?
— Я в этом не уверена. Не был уверен и Роберт Кеймерон. Но он чувствовал себя как бы третьим лишним.
— Все, что вы говорите, очень важно. Продолжайте, пожалуйста.
— Кеймерон и Шарплз были друзьями — не очень близкими, но их связывали общие дела. И эти дела шли хорошо. Кеймерон жил отшельником, Шарплз — совсем иначе. Потом что-то случилось. Что именно — не знаю. Однажды мистер Кеймерон попросил мою мать зайти к нему.
— Когда?
— Утром в тот самый день, когда его убили.
— Ваша мать виделась с ним?
— Да.
— В котором часу?
— Примерно в половине десятого.
— О чем они говорили?
— Не знаю. Но ведь убийство произошло позже, правда?
— Да, Кеймерона убили позже. А вы уверены, что Хуанита была у него действительно в половине десятого?
— Так она мне сказала.
— Когда она вам это сказала?
— В тот же день вечером. Я поняла: случилось что-то страшное. Мама была очень взволнована. Она пыталась дозвониться мистеру Шарплзу и никак не могла застать его. Тогда она позвонила Ширли Брюс, но та согласилась встретиться лишь на следующий день.
— Что было потом?
— Потом мама все-таки дозвонилась Шарплзу, он что-то ей сказал, и она успокоилась. То есть она, конечно, была возбуждена, но уже не так, как до разговора с ним.
— Когда состоялся этот разговор?
— Ближе к вечеру. Ширли ведет себя, как королева, и это нравится маме. Ширли — ее идеал. И вообще маме всегда хотелось, чтобы я походила на нее.
— А теперь, — сказал я, — пришла пора перейти к делу.
— Что вы имеете в виду?
— Сейчас мы поедем к одной женщине.
— К какой женщине?
— К сеньоре Лериде. Вам знакомо это имя?
— Лерида? — переспросила Дона. — Не припомню. Она живет здесь, в Лос-Анджелесе?
— Да.
— А зачем нам нужно к ней ехать?
— Пока не знаю.
— Вы хотите расспросить ее о чем-то?
— Да.
— А при чем тут я?
— Мне нужна свидетельница и переводчица.
— Но почему именно я?
— Думаю, разговор будет вам интересен.
— Этот разговор связан с убийством Роберта Кеймерона?
— Да.
— Хорошо, я поеду с вами. Но предупреждаю: я не скажу ничего… что… что могло бы повредить моей маме…
— Вы знали, что у вашей матери всегда при себе нож?
— Да.
