— Какой-нибудь охотник за сувенирами, — ответил Дрейк и добавил: — Это может весьма осложнить работу полиции.
— Не понимаю почему? — удивилась Делла.
— Потому что в цепи доказательств не окажется одного существенного звена, — объяснил Дрейк. — Полиция не в восторге от этого. Они просто в бешенстве, потому что фактически остались в дураках по собственной вине.
— Откуда у тебя эта информация, Пол? — спросил Мейсон.
— Да вот узнал кое от кого, — уклончиво ответил детектив.
— Давай, давай, выкладывай.
— Этот Кроу, репортер, тиснул свою статейку, и она вызвала определенный интерес. Вполне естественно, он постарается не упустить своего и быть в курсе всех событий.
Мейсон понимающе кивнул.
— Так вот, — продолжал Дрейк, — он с одним старшим продавцом Гарвина в большой дружбе. И когда полиция явилась к Гарвину и выяснила, что кто-то их опередил, этот продавец тут же обо всем доложил Кроу. Тот завтра собирается дать продолжение этой истории в своей колонке. Конечно, полиции об этом неизвестно. В бюро у Кроу я имею своего человека. Стало быть, я сообщил этому «источнику», что очень нужен любой материал по этому делу. Несколько минут назад он позвонил и передал то, что я тебе рассказал.
— Отлично, — сказал Мейсон, — огромное спасибо, Пол. Продолжай в том же духе и сразу все передавай мне. Если нужно, подключай к работе как можно больше ребят.
— И копать под определенным углом?
— Никаких углов, — ответил Мейсон. — Меня интересуют только факты.
— О’кей. Буду копать дальше.
— Еще раз спасибо, Пол, за последнее сообщение. Оно может оказаться весьма кстати.
— Я рад, — сказал Дрейк, заметно польщенный. — Что появится интересного — сообщу, Перри.
Как только за ним затворилась дверь, Мейсон повернулся к Делле Стрит.
— Ну а теперь выкладывай правду. Ты…
Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник сержант Голкомб.
— Небольшое совещание, а?
— Небольшое совещание частного характера, — сухо заметил адвокат.
— Отлично, — ухмыльнулся Голкомб. — Можете продолжать вашу беседу. Я специально запретил Герти докладывать обо мне. Я заявил, что пройду к вам и все тут.
— Я вижу, что вы чувствуете себя здесь как дома, — заметил Мейсон.
— Совершенно верно, — согласился Голкомб, оставаясь стоять в дверях. — Я представляю Его Величество Закон. А ему не полагается высиживать в приемной в ожидании, пока его соизволят принять. Когда нам нужен кто-то, мы с ним видимся немедленно.
— Можно было бы сообщить о своем приходе.
— Некоторые так и делают, но не я. Зачем кого-то предупреждать заранее? Мне интересно узнать реакцию человека в первые мгновения… видеть его лицо…
— Что же вы установили по выражению моего лица?
— Немного. Хотя бы то, что вы чертовски не рады моему появлению.
— Раз уж вы вошли, то присаживайтесь. Снимайте шляпу, и посмотрим, чем я смогу быть вам полезен.
— Мне и здесь хорошо.
— Как хотите… Так что от меня нужно?
— Сами знаете.
— Я не умею читать чужие мысли, сержант, потому и не хочу зря терять время, пытаясь их разгадать, хотя весь опыт нашей работы подсказывает мне, что вы отлично умеете выражать свои мысли, желания, симпатии и антипатии. Так что выкладывайте.
— Это вы должны выкладывать, — сказал Голкомб. — Ведь не я стрелял в стол Гарвина- младшего.
— Случайный выстрел, мой дорогой сержант, — улыбнулся Мейсон. — Я как раз собирался возместить Гарвину ущерб. Пострадавших нет, и мне совершенно непонятно, почему такой ничтожный инцидент вызывает интерес у полиции?
— Интерес у полиции, — едко заметил сержант Голкомб, — вызывает факт, который вы считаете ничтожным, а именно: выстрел был произведен из револьвера, который явился орудием убийства Джорджа Кассельмана накануне вечером.
— Вы уверены в этом?
— Разумеется. Абсолютно уверен. И потому хотелось бы узнать, откуда у вас этот револьвер?
— Его, — ответил Мейсон, — мне дал Гарвин-младший. Я поинтересовался, есть ли у него под рукой оружие. Он ответил, что есть, поскольку имеет дело с крупными суммами денег. Насколько мне известно, у Гарвина имеется разрешение на ношение оружия, по крайней мере, он так утверждает. Во всяком случае, вам это легче выяснить, чем мне.
— Значит, Гарвин дал вам этот револьвер?
— Он подвинул его мне или, вернее, положил на стол. Я протянул руку, взял оружие и стал примерять. Знаете, так обычно делают, когда хотят проверить балансировку. При этом я совершенно случайно спустил курок. Гарвин не предупредил меня, что он заряжен.
— А вы думали, он будет защищаться незаряженным револьвером?
— Я как-то об этом не думал в тот момент. Я не могу утверждать однозначно, что хотел или не хотел спускать курок. Я просто прикидывал оружие в руке, а все остальное случилось само собой.
— Что было потом?
— Стефани Фолкнер — моя клиентка. Я чувствовал, что ей грозит опасность. Ее отца убили несколько месяцев назад, и это убийство осталось нераскрытым. Я сказал молодому Гарвину, что было бы неплохо одолжить на некоторое время этот револьвер Стефани. Видите ли, он со Стефани был в очень близких отношениях до того, как женился.
— Понятно, — сухо заметил Голкомб. — Однако, черт возьми, вы знаете, что револьвер, который вы получили от Гомера Гарвина, вовсе не то оружие, из которого застрелили Джорджа Кассельмана.
— Рад слышать это, сержант. Я тоже такого мнения. Но поскольку полиция так упорно утверждала, что этот револьвер является орудием убийства, я просто не осмелился им перечить.
— Вы меня прекрасно поняли, — продолжал сержант Голкомб. — Вы ведь подменили оружие. У вас оказался револьвер клиента, из которого застрелили Кассельмана. Когда вы явились к Гарвину, он был у вас. Вы спросили у Гарвина-младшего, есть ли у него оружие. Он ответил утвердительно и положил свой револьвер на стол. Вы выстрелили из этого револьвера, чтобы отвлечь внимание, и в этот момент поменяли револьверы.
— Выходит, — спросил Мейсон, — теперь вы считаете, что револьвер Гарвина-младшего не был орудием убийства?
— Выходит так.
— И вы считаете, что при мне было орудие убийства и что я поменял револьверы?
— Совершенно верно.
— Это легко проверить, сверив номер револьвера, послужившего орудием убийства, с регистрационным номером.
— Мы так и сделали. Выяснилось, что этот револьвер был приобретен Гомером Гарвином- старшим.
— В таком случае как он попал к младшему?
— Отец среди прочей недвижимости держит магазин спорттоваров. Он взял из него три одинаковых короткоствольных револьвера. Два оставил у себя, а третий отдал сыну.
— Два оставил у себя?
— Так утверждает сын.
— В таком случае регистрационный номер подтверждает, что револьвер, который я получил от
