— Вся загвоздка в том, что она не может это доказать.
— И не надо, — сказал Мейсон. — Тот, кто предъявит ей обвинение, пусть докажет, что ее не было дома.
— Да, это так, но есть одно осложнение…
— Какое?
— В тот вечер я звонил домой, но, видимо, набрал неправильный номер — никто не ответил…
— Совсем необязательно об этом сообщать кому-нибудь, — заметил адвокат.
— Это касалось нашей сделки. Понимаете, во время разговора с этим человеком понадобились кое- какие цифры касательно моих счетов. Они указаны в записной книжке, которую, как мне казалось, я прихватил с собой, но она осталась дома на туалетном столике.
Тогда вы позвонили жене?
— Да.
— Никто не ответил?
Гарвин молча кивнул, потом повторил:
— Скорее всего, попал не туда.
— Вы звонили только раз?
— Нет. Дважды.
— И опять никто не ответил?
— Никто.
— Сколько времени прошло между звонками?
— Минут пять — десять. Поймите, Мейсон, я переехал на эту квартиру всего две недели назад, так что легко мог перепутать цифры. Это однозначно, потому что Дон наверняка была дома. Она не из тех, кто способен лгать. У нее есть одна отличительная черта — всегда режет правду в глаза.
— Тот человек, с которым вы встречались, знал, что вы звоните домой?
— В том-то и дело, что знал, черт бы его побрал! Но он, конечно, не мог знать, что я ошибся номером.
— Но ведь вы набирали номер и вам никто не ответил?
— Вот именно.
— Выходит, тот человек был уверен в том, что вы звоните домой и никто не подходит к телефону?
— Да.
— Наверное, вы что-то сказали ему по поводу того, что жена не отвечает по телефону?
— По-моему, да.
— В котором часу вы звонили домой?
— Что-то около девяти.
— Когда вы ушли из дому?
— Меня не было весь вечер. Сначала пришлось показывать машину одному важному покупателю… потом проводили совещание… потом подвернулась возможность купить эту партию машин, и я помчался к этому парню, пока другие не опередили. По дороге остановился, чтобы перекусить. Взял бутерброд — вся моя еда за день. В принципе я собирался вернуться домой пораньше и отвести Дон в какое-нибудь приличное место пообедать.
— Но вернулись позднее, чем планировали?
— Да.
— И съели только этот бутерброд?
— Да.
— Вы предложили жене поехать куда-нибудь пообедать?
— Да.
— А что она?
— Она рассердилась на меня за то, что я не приехал к обеду и что занимаюсь делами больше, чем женой. Короче говоря, малость повздорили.
— Это все, что вы можете сообщить? — спросил Мейсон.
— Абсолютно все, кроме этой вашей тупоумной затеи выстрелить в мой стол… Теперь полицейские заявляют, что мой револьвер — орудие убийства. Но это совершенно невозможно! Просто смешно и нелепо! Чего доброго, теперь имя Дон попадет в газеты!
— Нет, если только не наделаете глупостей, — усмехнулся Мейсон. — Полицейские считают, что орудие убийства было у меня, что я с ним отправился к вам, попросил ваш револьвер и выстрелил из него в стол, а потом в суматохе подменил оружие, положив ваш револьвер к себе в карман.
Лицо Гарвина выразило изумление.
— Это они так утверждают?
Мейсон кивнул.
— Но почему? Они пытались купить меня на том, что жена отправилась ко мне в контору, взяла револьвер… Они сказали, что Кассельман, возможно, пытался шантажировать Дон и… Да, откуда вам известно, что полицейские так считают?
— Потому что один недавно был у меня и пригрозил арестовать за сокрытие улик.
Гарвин медленно отошел от стола.
— Клянусь небом! — воскликнул он. — Мне это не пришло в голову, хотя вы вполне могли так поступить. Очевидно, я порядочный простофиля! Вы не настолько наивны, чтобы палить в стол.
— Теперь ответьте, Гарвин, из какого револьвера я выстрелил? Из того, который вы вынули из стола, или из того, который у меня был при себе?
— Вы стреляли из моего, который я вынул из стола, — без тени колебания заявил Гарвин.
— Вы совершенно уверены в этом?
— Абсолютно. Я помню каждое ваше движение. Помню, как я достал револьвер и протянул его вам. Вы взяли его в правую руку и несколько раз слегка подбросили, а потом вдруг выстрелили прямо в стол.
— Именно из того, который вы мне передали?
— Именно из него. Потом, конечно, у вас была возможность их поменять, потому что поднялось такое… Я хорошо помню, что вы держали оружие в правой руке, а потом вы… О Боже, Мейсон! Так вот что вы сделали!
— Полиция именно так и считает.
Лицо Гарвина расплылось в широкой улыбке.
— Ну да, теперь все выглядит совершенно иначе. Они ничего не смогут сделать Дон, если у вас была возможность подменить револьвер? Нет, Мейсон, не зря говорят, что цель оправдывает средства! Что касается меня, я, конечно, поддерживаю ту версию, которую выдвигает полиция.
— Только попробуйте не поддержать ее, черт возьми! С какой стати тогда я вам все рассказал!
Гарвин помолчал минуту, обдумывая ситуацию. Потом вдруг быстро подошел к адвокату и крепко пожал ему руку.
— Вы… вы… настоящий джентльмен, Мейсон! Как же обрадуется Дон, когда я обо всем расскажу.
Гарвин направился к двери и, остановившись на пороге, произнес:
— Та спортивная машина ждет вас, Мейсон.
— Благодарю, пока не требуется!
— Во всяком случае, я предоставляю вам баснословную скидку и…
— Минуточку, — прервал его Мейсон, — не можете ли вы перечислить всех, у кого есть ключи от вашей конторы?
Гарвин удивился.
— Могу, конечно. Во-первых, сторож… моя секретарша и, конечно, жена.
— А отец?
— Разумеется, у него тоже. Мы все имеем такие ключи. Правда, не пользуемся ими. А что?
— Хотелось бы знать на всякий случай, — ответил Мейсон.
