следы, так что теперь они не могут не заподозрить меня. Оставалось только очутиться в другом штате, чтобы наша полиция не смогла добраться до меня. Но тут младший свел на нет все твои усилия. Я почувствовал, что необходимо предупредить его… как следует вести себя. Мне показалось, что я ускользнул от полицейских хвостов, которые преследовали меня в Лас-Вегасе. Но они ждали меня дома, и как только я вышел из самолета, притащили сюда и начали допрашивать. Разумеется, я тут же заявил, что буду отвечать на их вопросы только в присутствии моего адвоката.
— Ну ладно, — произнес наконец адвокат, — пора возвращаться к этим хищникам. Но предупреждаю, говорить в основном буду я. Ты не раскрывай рта, пока не разрешу… Да, учти, широкой огласки теперь не избежать. Это их основной козырь, чтобы заставить тебя говорить. Придется смириться с этим. Ну все. Пошли. Смелее.
Мейсон открыл дверь гардеробной, выключил свет, и они вернулись в кабинет Гамильтона Бюргера.
— Ну? — спросил тот.
— Что вы хотите узнать? — спросил Мейсон.
— Мейсон, я хотел бы обратить ваше внимание на одну фотографию. Вы наверняка видели ее в газетах. А теперь взгляните на оригинал, который отличается от газетной фотографии.
Бюргер протянул адвокату матовую фотографию восемь на десять, на которой была показана лужа крови и четкий отпечаток ноги.
— Что именно вас интересует?
— Нам хотелось бы получить ответ не от вас, а от вашего клиента, мистер Мейсон. Мы хотели бы знать, не ваш ли это след, Гарвин?
Гарвин посмотрел на Мейсона, но тот улыбнулся и покачал головой.
— Погодите, — сказал Бюргер, его лицо снова стало красным. — Мы договорились с Гарвином, что будем действовать честно. По крайней мере, он заявил, что будет давать показания, если ему предоставят возможность связаться со своим адвокатом. Вы будете отвечать или не будете отвечать?!
— Предположим, что нет. Что тогда? — спросил Мейсон.
— Тогда вы оба пожалеете! — пригрозил прокурор, но тут же перешел на спокойный тон: — Мне необходимо выяснить у вас, Гарвин, не были ли вы три недели назад в сапожной мастерской на Моуберри- стрит, 918, и не ставили ли резиновые набойки на новые ботинки?
— Можно отвечать, — разрешил Мейсон.
— Да, ставил.
— Сейчас я предъявлю вам ботинки и попрошу ответить, те ли это ботинки, на которые были поставлены набойки.
Бюргер открыл ящик стола, достал оттуда ботинки и протянул их Гарвину.
— Откуда они у вас? — удивился Гарвин.
— Не важно. Ваши?
Гарвин взял ботинки и внимательно оглядел их. На одном имелись темно-синие пятна.
— Да, мои.
— К вашему сведению, — продолжал Бюргер, — эти ботинки были обработаны бензидином для обнаружения следов крови. Эти пятна выступили там, где реакция на кровь оказалась положительной. В связи с этим прошу вас ответить, каким образом кровь попала на ваш ботинок.
— В данный момент мне нечего сказать по этому поводу.
— Хорошо, — поморщился Бюргер, — теперь я покажу вам цветную фотографию, — и протянул ее Мейсону. — Посмотрите на нее внимательно, Мейсон, и скажите, что вы видите?
— Я вижу отпечаток ноги.
— Посмотрите еще раз.
Мейсон стал вглядываться в фотографию.
— Если вы, — заметил Бюргер, — внимательно посмотрите, то увидите на ней еще один след — след туфли под отпечатком Гарвина. Вот здесь, на самом краю каблука, остался отпечаток от металлической набойки. Мой вопрос, Гарвин, заключается в следующем: вы были в квартире Джорджа Кассельмана после того, как он был убит, и, зная о его смерти, намеренно наступили на этот след с целью запутать следствие?
— Прошу прощения, — вмешался Мейсон, — насколько я понимаю, это может расцениваться как преступление?
— Поздравляю вас с отличным знанием уголовного кодекса, — съязвил Бюргер.
— При данных обстоятельствах я рекомендую моему клиенту не отвечать на поставленный вопрос.
— Гарвин, — Бюргер шумно вздохнул, — я хочу также показать вам отпечаток пальца, оставленный на дверной ручке. Я утверждаю, что кто-то специально протер эту ручку, уничтожая другие отпечатки, и потом умышленно оставил на ней четкий отпечаток своего большого пальца. Этот «кто-то», Гарвин, — вы. Поэтому я вынужден спросить вас: каким образом он оказался там?
— Извините, — опять вмешался Мейсон. — Если ваше предположение справедливо и если Гарвин именно тот человек, который протер эту ручку и затем оставил на ней отпечаток своего пальца, выходит, что он виновен в совершении преступления?
— Совершенно верно.
— В таком случае я советую ему не отвечать на ваш вопрос.
Гамильтон Бюргер повернулся к Мейсону.
— Вы сами причастны к подмене оружия с целью направить следствие по ложному пути, Мейсон. Но я даю вам возможность оправдаться. Для этого вы сообщите, каким образом орудие убийства попало к вам.
— Если я расскажу правду, мне не грозит привлечение к суду?
Гамильтон Бюргер задумался над предложением адвоката, потом взглянул на него с плохо скрываемым недовольством:
— Я постараюсь отнестись к этому без предубеждения. Постараюсь. Я не обещаю ничего определенного, но если вы ответите на этот вопрос, мы с большим пониманием отнесемся к вам.
— Я отправился к Гомеру-младшему и спросил, имеется ли у него оружие. Он показал мне револьвер, из которого я совершенно случайно выстрелил в стол. Потом я отвез Гарвина к Стефани Фолкнер на квартиру. Он передал ей этот револьвер. Ну вот, теперь вам известно все. Что вы намерены делать?
— Нам известно, что в конторе у Гарвина вы подменили револьвер. Таким образом, молодой Гарвин оказался игрушкой в ваших руках и сам отвез орудие убийства Стефани Фолкнер.
Мейсон обернулся к своему клиенту.
— Ты видишь, Гомер, чего стоят их обещания. Если говорят то, что не согласуется со сфабрикованной ими версией, значит, это неправда. Они верят только в то, что им очень хочется услышать.
Бюргер вскочил со своего кресла, кипя от негодования, постоял несколько секунд и молча сел.
Трэгг решил, что ему тоже пришла пора спросить.
— Можно мне задать вопрос, мистер окружной прокурор?
— Пожалуйста. Сколько угодно.
— Мейсон, скажите откровенно, как мужчина мужчине, вы не подменили оружие?
— Говорю откровенно — нет.
Трэгг повернулся к прокурору.
— Мне думается, Бюргер, здесь все сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я никак не могу сообразить, с какой стати Мейсон вдруг решил подменить револьверы. Лично я хочу продолжать расследование, основываясь на версии, что револьверы не были подменены и тот револьвер, который Гарвин-младший вынул из своего стола, и есть орудие убийства.
— Это невозможно! — отрезал Бюргер. Лейтенант Трэгг вспыхнул и огрызнулся:
— Не разыгрывайте из себя дурака, — но тут же спохватился, — в этом деле многое не увязывается. Мейсон не стал бы…
