с этим ты назначишь ей свидание с самым главным шефом сегодня на шесть часов вечера. Пусть придет пунктуально. Пунктуально, понимаешь?
– Ясно, – рявкнул Дрейк. – Сказать ей что-нибудь на тему работы?
– Нет. Постарайся узнать обо всем, о чем сможешь. Будь заинтересованным, но не любопытным.
– Хочешь, чтобы за ней кто-нибудь проследил?
– Если ты уверен в правильности адреса, то обойдемся без этого, решил Мейсон.
– Тогда, может быть, мне постараться узнать, где она работает?
– Нет. У нас есть имя, фамилия и адрес, этого достаточно. Она очень хитра, наблюдательна и, может быть, замешана в убийство. Без сомнения существует какая-то связь между нею и этой бриллиантово-контрабандной аферой. Видишь ли, Пол, слишком много вопросов....
– Понимаю, – перебил Дрейк. – Я велю ей придти в шесть и перезвоню тебе через пятнадцать- двадцать минут.
– Нет, – лаконично сказал Мейсон. – Как только закончишь разговор с ней, вскакивай в машинку и приезжай сюда. Нечего больше ждать. Мы нашли то, что искали. Завтра можешь ликвидировать бюро. Сними объявление из газет и скажи другим кандидаткам, что должность уже занята. Начнем ограничивать расходы.
– О'кей, – усмехнулся Дрейк.
Мейсон положил трубку и улыбнулся Делле:
– Ну, нашли нашу машинистку. Мэй У. Джордан, улица Кабашон, семьдесят девяносто два. Запиши это, Делла и спрячь листок, но так, чтобы его никто не смог найти.
9
Пол Дрейк небрежно развалился в кресле, стоявшем напротив стола Перри Мейсона. Он усмехался с удовлетворением человека, который знает, что хорошо выполнил доверенное ему задание.
– Ну, Перри, удалось! Удалось, хотя начинали мы почти с нуля, а зацепки были очень шаткие.
Мейсон заговорщицки взглянул на Деллу.
– Хорошая работа, Пол.
– Но как это пришло тебе в голову, Перри?
– Просто предчувствие, – коротко ответил на вопрос Мейсон.
– Для предчувствия у тебя был неплохой отпечаток большого пальца, – с иронией заметил Дрейк.
– Чистая случайность, – невозмутимо ответил Мейсон.
– Ладно. Если ты не хочешь чего-то говорить, то я могу спрашивать тебя до завтра без какого-либо результата, – пожал плечами Дрейк. – Я слышал, что Джефферсону предъявили обвинительный акт.
– Верно.
– Окружной прокурор утверждает, что в этом деле существуют определенные обстоятельства, которые говорят за ускорение начала процесса, потому что вещественные доказательства могу исчезнуть и...
– Хм, – уклончиво буркнул Мейсон.
– Ты хочешь протянуть время и постараться отсрочить процесс?
– А почему я должен этого хотеть?
– Ну... потому что защитнику обычно нужно что-то совершенно противоположное, чем прокурору.
– Это необычное дело, Пол.
– Мне тоже так кажется.
– Ты узнал что-нибудь об Ирвинге? – спросил Мейсон.
Дрейк вытащил из кармана блокнот.
– Полные имя и фамилия – Уолтер Стоктон Ирвинг. Работал около семи лет в парижском филиале «Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней». Любит европейский континент. Ценит более свободные законы морали и более медленный образ жизни. Большой любитель конных состязаний.
– Черт возьми! Ты уверен?
– Да. Конечно, в Европе эти дела выглядят несколько иначе, чем у нас...
– Азартен?
– Ну, это немного крепковатое определение. Время от времени заскакивал в Монте-Карло и спускал в казино какую-нибудь сумму, но больше любит ходить с девицей, вцепившейся за его руку, помахивая палочкой и глядя сквозь лорнет... Наслаждается привилегиями «джентльмена». Это последнее слово, естественно, в кавычках.
– А знаешь, Пол, это меня очень интересует.
– Я тоже так подумал.
– А что он делает здесь?
– Просто ждет, пока здешний филиал будет готов к началу торговой деятельности. Свободное время проводит очень спокойно, но я уверен, что на его нынешнее состояние повлияло обвинение в убийстве, выдвинутое против Джефферсона. Однако, Ирвинг все же кое с кем встречался.
– С кем? – сразу же заинтересовался Мейсон.
– С одной французской девушкой, Марлин Шомон.
– Где она живет?
– В одном из этих маленьких домиков у Понс де Леон Драйв, номер восемьдесят два пятьдесят семь.
– Она живет одна?
– Нет, с братом. Она его опекунша.
– А что с ним?
– Вроде бы душевнобольной. Его освободили из больницы, чтобы сестра могла ухаживать за ним. И хотя она приняла все меры, чтобы оградить его от назойливого любопытства соседей, у одного из них возникли некоторые подозрения. Но пока это все.
– Он опасен?
– Кто? Брат? Нет, теперь он неопасен. Ты наверное слышал про операцию, которую называют лоботомией?
– Да, конечно. Еще до недавнего времени эта операция проводилась только в безнадежных случаях или на преступниках. Но, насколько мне известно, такого рода операции прекращены.
– После такой операции человек, кажется, существует как растение, правда?
– У врачей имеются разные мнения на этот счет. – Мейсон задумчиво нахмурился. – Но я уверен в том, что такие операции больше не практикуются.
– И все-таки у этого типа была именно такая операция. Он пережил ее, но остался умственно неполноценным. Кстати, возвращаясь к Марлин. Она знала Ирвинга еще в Париже. Кажется, эта малышка, когда освобождается от обязанностей сиделки и вскакивает в дорогие платья, выглядит очень даже...
– А сейчас?
– Сейчас она преданная сестра. Знаешь, Перри, что мне нравится у французов? Если у них нет никаких проблем, то они развлекаются напропалую, но уж если возьмутся за что-то, то выполняют свои обязанности старательно и...
– Когда она приехала в Штаты?
– Опираясь на то, что она говорила при покупках владельцам магазинов, то год назад. Нам еще не удалось этого проверить. Недавно, когда ей стало известно, что ее брат будет жить с ней, она перебралась в этот район. До этого времени снимала квартиру. Но многоквартирный дом не слишком подходящее место для душевнобольного. Марлин быстро это поняла и сняла бунгало.
