любит... вы это называете хвастать... любит производить впечатление. Любит хорошо одеваться и появляться на людях с красивой женщиной под руку. Любит толпу... Любит... – она разразилась громким смехом.
– Он слишком прост для того, кто вовсе не глуп, – продолжала она через минуту. – Старается, чтобы девушка, с которой он появляется, бросалась в глаза, чтобы люди на нее оглядывались. Поэтому, когда я выхожу куда-нибудь с Уолтером, то надеваю платье... Мадемуазель... секретарша знает, что я имею в виду. Такое, которое подчеркивает формы. Уи?
Делла кивнула головой. Марлин снова рассмеялась, но на этот раз очень игриво.
– И тогда Уолтер счастлив. Я считаю, господин адвокат, что этот Джефферсон...
– Я думал, что вы не знаете Джефферсона, – перебил ее Мейсон.
– Люди говорят, а я слушаю. А теперь вы меня простите, уи? У меня брат, у которого болит... голова. Если он не будет беспокоиться, то, может быть, поправится. Вы милые люди и я пригласила бы вас войти, но он может разволноваться... о, нон.
– Весьма благодарен, – слегка наклонил голову Мейсон. – Уолтер Ирвинг знает, где вы находитесь сейчас и что вы живете в нашем городе?
– Что я в этом городе? Конечно знает. Он нашел меня здесь. Этот Уолтер Ирвинг до всего охотник, а в обществе веселый. Если бы не больной брат, то я надела бы платье, мадемуазель знает какое, – француженка с озорством подмигнула Делле, – с большим декольте, в обтяжку, и побегала бы с Уолтером по ночным заведениям. Его это очень бы порадовало, да и меня тоже. Но у меня свои обязанности. Я должна сидеть дома. Господин адвокат, пожалуйста... послушайтесь Марлин Шомон. Этот Дэвид Джефферсон, он очень холодный, очень вежливый и предательский, как змея.
– Если вы увидите Уолтера Ирвинга, то вы скажете ему, что я был здесь?
– Вы хотите, чтобы я не говорила?
– Не знаю, – заколебался Мейсон. – Просто я хочу быть уверен в чем-то определенном.
– Я заключу с вами сделку... снова неправильно сказала... договор, так? Вы не скажете того, что я говорила о Дэвиде Джефферсоне Уолтеру Ирвингу, а я не скажу, что вы были здесь. У нас общий секрет, уи? Но если этот Дэвид Джефферсон сделал плохую вещь, то присмотрите, чтобы он не потянул за собой моего друга Уолтера, уи?
– Вы думаете, что Джефферсон сделал что-то плохое?
– Так говорят разные люди.
– Но «Южноафриканская Компания» дала ему прекрасную характеристику. У них безграничное доверие к его чувству чести и справедливости.
– Господин адвокат, я уже сказала вам, что чувствовать могут только люди, а не Компании. Когда дело дойдет до суда, я буду читать газеты с большим интересом. Но вы обратите внимание на этого Дэвида Джефферсона. Он может рассказать вам сказочку, в которую можно верить до тех пор, пока ему не начнут задавать вопросы. Но когда он начнет давать показания и увидит, что уже ничто больше не сможет спрятать за изысканными английскими манерами, то наверняка придет в ярость. А когда он будет в ярости, то только тогда начнет бояться. Лучше обращать внимание!
– Такой у него темперамент?
– Этого, господин адвокат, я не знаю, но слышала, что говорят другие. Когда он в бешенстве, то делается совсем плохим. Его вежливые манеры – это маска.
– Благодарю вас, – еще раз вежливо поклонился Мейсон.
Она секунду поколебалась, а затем, игриво прикоснувшись к губам кончиками пальцев, послала ему воздушный поцелуй. Затем она закрыла дверь – тихо, но решительно.
11
Перри Мейсон и Пол Дрейк вышли из лифта и дружно направились по коридору большого здания.
– Вот эти апартаменты, – сказал Дрейк, останавливаясь перед дверьми, на матовом стекле которых было написано слово «вход», а так же номер «555».
Дрейк открыл двери.
– Ну, ну, – буркнул Мейсон, осматриваясь вокруг, – ты устроил офис на отлично, Пол.
– Столы и стулья взяты напрокат, – рассмеялся Дрейк. – Взяты напрокат и пишущие машинки. Остальную мебель я снял вместе с помещением.
– Да? Я не знал, что такие офисы можно снимать.
– Владельцы здания рассчитывают на международную клиентуру, объяснил Дрейк. – Иногда необходимо такое большое, хорошо обставленное помещение для встреч директоров, совещаний и других подобных мероприятий. Последний раз они сдавали офис крупной мексиканской фирме для устройства торговой конференции. Владелец конечно тратиться на содержание офиса, но жесты доброй воли и услуги, оказываемые международной клиентурой, оплачиваются вполне. Идем со мной, Перри.
Дрейк провел Мейсона в кабинет.
– Ты здесь проводил интервью с кандидатками? – с интересом спросил Мейсон.
– Ага.
– Думаешь, что она придет в шесть?
– С точностью до минуты. Эта девушка гордится своей точностью и ловкостью.
– У меня создалось такое же мнение, – согласился Мейсон.
– Перри, можешь мне наконец сказать, как ты узнал о ее существовании?
– Нет.
– А что общего она имеет со всем этим делом?
– Существует вероятность того, что именно она проскользнула в офис «Южноафриканской Компании».
– Я догадывался об этом, – проворчал Дрейк. – Почти такое же описание есть у полиции.
– Магнитофон подключен, Пол?
– В этой комнате спрятаны целых три микрофона, – гордо улыбнулся Дрейк. – Магнитофон тоже спрятан.
– А где твой секретарь?
– Должна уже быть...
Его перебил громкий звук звонка.
– Кто-то пришел.
Дрейк поднялся, открыл дверь в большой зал для конференций и через минуту вернулся с привлекательной молодой женщиной.
– Представлю тебе мисс Нору Питтс, Перри. Это одна из моих сотрудниц, а здесь она выполняет обязанности секретарши. Неплохо разбирается в своей работе, можешь мне поверить.
Мисс Питтс покраснела и, слегка смешавшись, протянула руку известному защитнику.
– Я надеялась, что когда-нибудь, наконец, познакомлюсь с вами, господин адвокат. Мистер Дрейк поручает мне различные конторские задания, чаще всего я работаю где-то в стороне. Я уже стала опасаться, что мне никогда не представится случая поработать совместно с вами.
– Не нужно было скрывать ее от меня, Пол.
Дрейк рассмеялся и, посмотрев на часы, спросил:
– Ты знаешь, что нам нужно, Нора?
Она утвердительно кивнула головой.
– Вы знаете Деллу Стрит, мою секретаршу?
– Да, но только чисто внешне.
– Через несколько минут после появления девушки, которую мы ждем, подойдет мисс Стрит. Я сказал ей, чтобы она пришла точно пятнадцать минут седьмого.
Нора слушала внимательно, впечатление, произведенное на нее знакомством с Мейсоном,
