подачей сигнала?
– Вот именно, – улыбнулся Мейсон.
– Замечательно! Что теперь будем делать?
– Узнаем у Дрейка, выяснил ли он что-нибудь насчет посыльного.
– Ничего. Он связался со всеми подобными службами в городе.
– Тогда нам остается только одно, – сказал адвокат. – Обратиться в компании, предоставляющие театральные костюмы. Кто-то брал в аренду форму посыльного.
– Пол уже занимается этим, – ответила Делла Стрит. – Эта идея пришла ему в голову, как только он узнал, что тот мальчик не работает ни в одной из интересующих нас служб. Он... А вот и сам Пол.
Послышался кодовый стук Дрейка в дверь: один громкий, четыре тихих и вновь два громких удара в дверь кабинета Мейсона.
Делла Стрит впустила детектива.
– Хочешь дать мне по башке? – спросил он Мейсона.
– Почему?
– Этот посыльный. Я – идиот и простофиля.
– Продолжай. Расскажи, что ты выяснил?
– Во-первых, мальчик пришел не из настоящей службы и в театральном костюме.
– Как бы ты мог это определить?
– Очень просто, – ответил Дрейк. – Очевидно, у него не было значка с номером. На форменной кепке крепилась медная кокарда с каким-то именем. Моя секретарша в приемной решила, что это название службы. Но это еще не самое худшее.
– Что еще хуже?
– В роли посыльного мог выступать Томас Сакетт, тот парень, что замешан в краже трейлера.
– Ты уверен? – спросил Мейсон.
– В том-то и дело, что нет. Я не уверен и в то же время не могу представить тебе доказательств ни в одну, ни в другую сторону.
– Продолжай. Выкладывай все, что есть.
– Конечно, Перри, у меня вчера было задействовано много людей, причем одновременно. Моей секретарше, работающей в ночную смену, пришлось здорово попотеть. Она одновременно еще и оператор коммутатора. Вошел этот посыльный и сказал: «У меня конверт для мистера Мейсона. Его попросили оставить у Пола Дрейка». Секретарша об этом даже не задумалась. Она взглянула на адрес на конверте, а посыльный ушел, не попросив ее расписаться в квитанции. Коммутатор раскалялся от звонков: все хотели отчитаться, да я и сам постоянно звонил.
– Можешь не объяснять, – сказал Мейсон. – Я знаю, что ты был здорово перегружен. Я прекрасно понимаю, что в работе такого рода ты не можешь гарантировать результаты с математической точностью, но все равно расскажи мне, что есть.
– Какое-то время мои парни сидели на хвосте у Сакетта, или Прима, или как там его еще. Очевидно, он догадался, что за ним следят, и ему удалось скрыться. Он зашел в одно офисное здание – и с концами. Мои парни больше его не видели.
– Какая здесь связь с костюмом?
– Я как раз подвожу к этому. Когда мы стали проверять агентства, сдающие напрокат костюмы, я выяснил, что одно из них предоставило форму посыльного как раз перед закрытием. Причем один человек взял не только форму посыльного, но и рясу священника. Это агентство находится как раз в том здании, где скрывался Сакетт. Ты понимаешь, что произошло. Мои ребята не смели подходить слишком близко к выходу. Они ждали Сакетта, но, очевидно, тот переоделся в туалете и вышел в одеянии священника с каким-то пакетом или сумкой в руках. В пакете лежали форма посыльного и та одежда, которая до этого была на Сакетте. Мои ребята находились достаточно далеко, чтобы разглядывать лица. Они не ожидали подобных перевоплощений.
– Так что ты думаешь, что конверт вчера приносил Сакетт?
– Очень может быть, хотя описания внешности не совпадают. Сакетт коренастый, а мальчик довольно худенький и... черт побери, Перри, это могла быть и девушка в форме посыльного. Я в тот момент был очень занят, а парнишка отдал конверт моей секретарше, которой было не до того. Она даже внимания на него не обратила – по ее описанию это вполне могла быть девушка.
– А куда Сакетт направился после того, как взял в аренду костюмы?
– Мы не знаем, Перри. Вот поэтому я и злюсь. Мы его потеряли.
– Когда твои люди снова увидели Сакетта?
– Примерно часов в шесть сегодня утром. Он появился на Митнер-авеню, тридцать девять двадцать один, в той квартире, что он арендует под фамилией Сакетт. Он не подал виду, что догадывается о подосланных к нему сыщиках, ждущих его прихода домой. Он припарковал джип и отправился в квартиру, даже не взглянув через плечо. Это меня настолько выводит из себя...
– Не обращай внимания, – посоветовал Мейсон. – Мы должны принимать жизнь такой, как она есть. Кстати, твой Мунди идентифицировал меня перед Большим Жюри, как того, кого он вчера вечером видел в доме Балларда.
– Черт побери!
Мейсон кивнул.
– Но мне он этого не говорил.
– А письменный отчет? Он тебе его предоставил?
– Нет. Он... я сейчас все обдумываю и прихожу к выводу, что ему, наверное, посоветовали этого не делать. Он обязан был уже его подать.
– Он тебе сказал, что получил повестку и должен выступать в качестве свидетеля перед Большим Жюри?
Дрейк покачал головой.
– Вот тебе и ответ, – заметил Мейсон.
– Конечно, Перри, его нельзя в этом особо винить, – Дрейк попытался заступиться за своего человека. – Если его забрали в полицию, а Гамильтон Бергер велел не делать определенных вещей, он не решился нарушить приказ окружного прокурора. Он ведь, все-таки, работает сыщиком и живет в этом городе.
– Может, окружной прокурор дал ему приказ не только _н_е д_е_л_а_т_ь_ определенных вещей, но и _д_е_л_а_т_ь_ другие. Я имею в виду идентификацию, – пояснил Мейсон.
– Мунди не такого склада человек, – возразил Дрейк. – Он консервативен: хороший, ровный, надежный парень. Если он что-то сообщает, то на его информацию можно смело положиться. Единственный недостаток – он несколько робок. Не борец. Он отступает, если на него начинают давить. Он прекрасный наблюдатель, отлично выполняет рутинную работу, но... бороться не станет.
– Другими словами, он не сопротивлялся бы окружному прокурору?
– Но он бы не поклялся в том, в чем не уверен.
– Но не стал бы бороться с окружным прокурором?
– Нет. Я даже не стал бы его об этом просить. В любом случае, у тебя было полное право пойти в дом к Балларду. Никто на самом деле не подозревает тебя в убийстве. Твой визит туда становится важным только с точки зрения определения временного фактора. Арлен Дюваль забралась внутрь, как только ты ушел?
– Это утверждает Мунди.
– Если говорит он, значит так оно и есть. Как ты можешь ей помочь, Перри?
– Никак. Если Бергер вызовет меня в качестве свидетеля и задаст соответствующие вопросы, мне придется убить собственную клиентку.
– Что ей тогда остается делать?
– Только одно, чтобы спасти свою шкуру: заявить, что Баллард был уже мертв, когда я покинул дом.
– И что тогда предпримет Бергер?
– Трудно сказать. Он может заставить Большое Жюри обвинить нас обоих. Он сейчас очень зол.
