— Какая работа?
— Предпочитаю не говорить об этом.
— Вам знаком человек по имени Рингоулд?
— Я читал в газетах о его убийстве.
— Вам что-нибудь известно о нем?
— Конечно, нет. А почему вы спрашиваете?
— Разве вас не было в отеле в ночь его убийства? Не вы ли разговаривали с продавщицей табачного киоска, а затем с портье, пытаясь что-нибудь выведать о Рингоулде?
— Господи, да нет же! — воскликнул я, отступая на шаг и глядя на копов так, будто заподозрил, что они слегка спятили. — Скажите, кто вы такие? Вы из полиции?
— Да.
— У вас есть ордер на мой арест?
— Послушайте, не надо упираться и разыгрывать нас.
Пока мы задаем вопросы.
— Что вы хотите узнать?
— По нашим сведениям, вы интересовались Рингоулдом.
— Откуда вы это взяли?
— Джед Рингоулд работал на «Фоклоузд фармз андерайтез компани». Эта компания владеет землями в пригородах Валлидейла. А президент этой компании — как его… что за проклятые имена, язык сломаешь! — Тиндл…
Вы живете в его доме и выполняете его приказания.
— Вы с ума сошли, — возмутился я. — Я всего лишь гость в доме Генри Эшбьюри. Роберт Тиндл — это его пасынок.
— Так вы не работаете на Тиндла?
— Конечно, нет, черт возьми! Я «стригу» самого Эшбьюри, даю ему уроки джиу-джитсу.
— Это всего лишь ваши слова. У Тиндла есть свои собственные интересы. Рингоулд работал на него. Кто-то пробрался в отель и пристукнул Рингоулда. По описанию парень как две капли воды походит на вас.
— Именно это вас беспокоит?
— Да.
— Хорошо, когда вернусь, я зайду в полицию и докажу, что они рехнулись. Есть только два человека, видевших убийцу входящим в отель. Об этом писали газеты.
— Верно, приятель.
— Ол-райт, через пару дней я вернусь, и мы во всем этом разберемся.
— Допустим, вы не тот парень, который был в отеле, но вам хотелось бы снять с себя всякие подозрения?
— Не особенно. Это такой абсурд, что мне нечего беспокоиться.
— Ну, а если это все-таки вы? Тогда вы можете «позабыть» о возвращении.
— Не собираетесь ли вы тащить меня силком только потому, что я случайно знаком с Тиндлом?
— Нет, но у прокурора есть ваша фотография, Лэм.
Она была предъявлена портье и опознана им. «Это тот самый тип», — признал он. Что вы на это скажете?
Эшбьюри и Альта наконец уразумели, что им следует делать. Не входя в кабину, они вернулись в машину и развернули ее к выходу. Эшбьюри опустил стекло со стороны водителя, высунулся из окна и обратился ко мне:
— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь, мой друг?
У вас возникли какие-то проблемы?
— Никаких, — ответил я. — Всего лишь какие-то мелочи. Прощайте и спасибо за то, что подвезли.
— Был рад оказаться вам полезным, — ответил Эшбьюри, и машина выехала за пределы кемпинга.
— Ну? — спросил допрашивающий меня полицейский.
— Существует единственный выход, — заключил я. — Мы возвращаемся, и я заставлю портье встать на колени и отказаться от собственных слов — от каждого в отдельности. Он просто сумасшедший.
— Что ж, давайте взглянем на вещи разумно. Мы можем принудить вас поехать с нами, но это привлекло бы к себе внимание. Если это ошибка, она, естественно, пользы полиции не принесет. И чем меньше будет о ней известно, тем лучше. Вы же знаете, приятель, что опознать человека по фотографии довольно трудно. Мы устроим очную ставку, и газеты распишут, что портье определенно опознал в вас убийцу. Затем он более внимательно посмотрит на вашу физиономию и заявит, что не уверен. Через некоторое время нужная нам птичка попадется в сети, и она будет похожа на вас, но не слишком. И тогда портье скажет: «Ну конечно, вот этот парень приходил в отель». Вы знаете, что сделает дошлый прокурор? Он поставит портье на место свидетеля и будет держать его там, пока тот не выберет одно из нескольких, похожих одно на другое лиц.
— Ну конечно, — сказал я, — глупый портье ошибается при опознании, но винить следует дошлого прокурора.
Коп внимательно смотрел на меня с минуту.
— Эй, приятель, вы что, потешаетесь надо мной?
— Как мы поедем? — ушел я от ответа.
— Мы подвезем вас до аэродрома, это около сотни миль отсюда. Полицейский будет вас сопровождать.
Если все подозрения — ошибка, он вернет вас сюда самолетом, и вы доберетесь до кемпинга автобусом.
— И я ничего не потеряю, кроме мелочи на автобус и даром пропавшего времени, — саркастично подытожил я.
Копы промолчали.
Я немного подумал.
— Нет, сегодня я не полечу. Мы с вами поедем в город, и я под охраной полицейского пробуду в отеле до завтрашнего утра. У меня тут есть срочные дела, и я не могу…
— Вы из породы независимых, а, приятель?
Я посмотрел ему прямо в глаза.
— Вы правы, черт возьми. И если я поеду с вами добровольно, то лишь при условии публикации в газетах заявления, что ошибся портье при опознании. Тогда можете забирать меня.
— О’кей, мы забираем вас.
Помощник окружного прокурора, ожидавший в аэропорту, чувствовал себя не очень уверенно. Мое поведение прибавило ему сомнений, но он был упорен и не соглашался ожидать до утра. Я приводил все новые аргументы, и наконец заявил, что просто боюсь летать ночью.
Помощник прокурора не сдавался.
— Послушайте, Лэм, если хотите вернуться сюда на работу, я вас доставлю обратно. Самолет зафрахтован.
Я бы просто мог арестовать вас…
— Могли бы, предъявив мне обвинение.
— Я не намереваюсь пока выдвигать обвинение против вас.
— Ол-райт, тогда мы улетим утром.
Устав от препирательства, он сказал доставившим меня копам:
— Не спускайте с него глаз. Я попытаюсь дозвониться прокурору.
Он проторчал в телефонной будке минут двадцать.
Копы убеждали меня в необходимости лететь сейчас же.
— Вы сами напросились на это, — сказал вернувшийся помощник прокурора. — Мы возвращаемся немедленно.
