— Это очень странно, — заметил Михаил Соломонович. — Мне представляется, что вы, Яловега, подверглись сложным психологическим исследованиям. Они хотят лучше понять людей. Не для того ли, чтобы знать, как проще нас завоевать...
— Что с Хагнатом? — вмешалась има Галут.
— А его это... тоже просвечивать потом повели. Ну он и паникер, сначала-то вроде ничего держался, как мужик, а потом... задрожал весь и говорит мне: «Передай, Кирилл Янушевич, моей госпоже, что я встретил смерть... » это... как его, а, во, «достойно». Да вот так и сказал, «достойно».
— Не могу в это поверить, — принцесса зажмурилась, — Хагната больше нет... Он со мной много лет! Почти с самого моего рождения. И всегда служил мне верой и правдой...
— Я заменю его, — с готовностью предложил Кияшов.
Принцесса не обратила на реплику старпома никакого внимания.
— И теперь его больше нет... — проговорила она и с изумлением уставилась на Яловегу. — Но как тебе удалось уцелеть после сканирования мозга? Самые стойкие сходят с ума...
— Не знаю, — он пожал плечами и засмеялся. — Кажется, эти тупаки были уверены, что я сумасшедший. Довольно удачно вышло. Я не стал их разубеждать. Зачем? Пущай думают, что я псих.
— А вы считаете, что с вашей психикой все в порядке, Кирилл? — поинтересовался Михаил Соломонович.
— Конечно.
— Ну-ну. — Кияшов посмотрел на механика с презрением. — Я тебе, наверное, глаза открою, но ты совсем не в себе, Яловега. Даже жалко тебя иногда. Впрочем, сумасшедшие, они все такие. Никогда не признают себя психами.
— Да ну вас. — Яловега махнул рукой. — Пустили бы меня на космофлот, будь я сумасшедшим. Сейчас. Держите карман шире. Там же тесты всякие надо проходить. Будто сами не знаете.
— Знаем, — подтвердил Михаил Соломонович. — Вот только тесты эти — простая формальность. Уж мне-то это прекрасно известно. На некоторую неустойчивость психики комиссия, как правило, закрывает глаза. Вызвано это тем, что, по мнению КСП — Комитета по Социальной Политике, — лучшие представители человечества должны оставаться в пределах Солнечной системы, а исследованиями в космосе заниматься все остальные.
— Надеюсь, это шутка? — поинтересовался Кияшов.
— Нет, — ответил Михаил Соломонович. — Я полагал, вам это известно.
— Первый раз об этом слышу, — сообщил Евграф Кондратьевич.
— И я, — сказал Антон.
— Я тоже ничего не знала. — Инна смотрела на Михаила Соломоновича с удивлением.
— Ну что ж, — Химель пожевал губами, — теперь вы все знаете, как обстоит дело. Но, откровенно говоря, это не играет никакой роли.
— Как это — никакой? — вмешалась Инна. — Вы что же, хотите сказать, что все космопроходчики — законченные негодяи?
— Почему сразу негодяи? Просто люди с неустойчивой психикой, с различными отклонениями от нормы. Необычные люди, скажем так. Часто эмоциональные, склонные к импульсивным поступкам. Вот Кирилл Янушевич, к примеру, — яркий образчик человека с искаженными понятиями о нравственности. У Евграфа Кондратьевича имеются некоторые наклонности, которые не позволяют причислить его к нормальным людям...
— Я бы попросил! — взревел старпом.
— Михаил Соломонович правильно говорит, — проговорил Антон. — Меня вот за наркотики из университета выгнали, да и потом я их тоже принимал уже в академии. И даже на «Семаргле»...
— Николай боится всего на свете, — продолжал Химель, — у него явные параноидальные наклонности. Скажи, Коля, тебе никогда не казалось, что за тобой следят?
— Но за мной действительно следили на Земле, — поделился Сумароков. — Хорошо, что я быстро бегаю...
— Понятно, — хмыкнул Яловега.
— Я точно знаю, что следили, — обиделся Коля. — Нет, правда! Они у меня хотели какие-то секреты выведать, о которых я никогда и не слыхивал.
— А с Инкой что? — поинтересовался Яловега.
— Боюсь, с Инной несколько другая история...
— Я кое-кому на Земле дала от ворот поворот, — сообщила девушка, — и он затаил на меня смертельную обиду.
— Хороша расплата, — проворчал Кияшов, — допустить до разведывательных полетов в дальнем космосе. Да я об этом мечтал с детства!
— Выходит, такие мечты только у психов и могут осуществиться! — Яловега засмеялся.
— Если речь идет о полетах в дальние уголки космоса, то можно сказать и так, — подтвердил Михаил Соломонович.
— И вообще, я летела на «Семаргле» с пересадкой, — сообщила Инна. — Я следовала к Эпсилону Змееносца, на промышленную станцию...
— По добыче платины, — отозвался Яловега. — Знаем, знаем... Сам туда хотел попасть. Оклады очень привлекательные. Но меня в экипаж «Семаргла» впихнули. Сказали, по психотипу подхожу. А ты, Химель, как сюда попал?
— Я тоже несовершенен, — вздохнул Михаил Соломонович. — У меня имеются определенные пристрастия. Кроме того, меня, как и Колю, преследуют различные страхи и фобии. Мое психологическое состояние отнюдь не стабильно. Уж можете мне поверить. Совсем не стабильно.
— М-да-а-а. — Кияшов тяжко вздохнул. — Если сейчас припомнить нашу жизнь на «Семаргле», то все члены экипажа, включая капитана Зотова, те ещё субчики были.
— О мертвых или хорошо, или никак, — проговорил Антон.
— Да ладно, оставь ты это, Делакорнов, — махнул рукой Евграф Кондратьевич. — Вся эта история мне напоминает анекдот про шлюх и господа бога, который несколько лет трудился, чтобы всех их на один корабль собрать, а потом разом прихлопнуть.
— Неудачное сравнение, — заявил Яловега, — я не шлюха.
— Ты не шлюха, — кивнул Кияшов, — ты — шлюх.
— Прекратите ругаться! — потребовала Инна. — Это в самом деле невыносимо. Находиться с вами в одном помещении просто невозможно!
— Не нравится, иди погуляй. — Яловега опять засмеялся...
— Скажите, има Галут, — обратился к принцессе Михаил Соломонович, стараясь сменой темы загладить нарождающийся конфликт, — когда мы блуждали по лесу, то случайно наткнулись на полянку, на которой росло что-то, очень похожее на грибы. Огромные, белые — больше человека. Очень гладкие, теплые и за рукой тянутся... То есть вроде бы и не грибы... Правда, я не миколог и в грибах разбираюсь не очень хорошо.
— Это не грибы, — ответила принцесса, — это единственная уцелевшая здесь неизмененная, не испоганенная нановирусами форма жизни — люмпы. Люмпы — полуразумные существа. А то, что вы видели, — их фрагменты. Части отчасти разумных существ... Когда-то люмпам принадлежала вся планета. Но после того как сюда пришли ретлианцы, спокойное существование для них завершилось. Теперь их осталось совсем немного. Встретить лежбище люмпов в лесу — необыкновенная удача. Сейчас для них наступает сезон миграции, и в этих широтах их почти нет.
— Миграции? — удивился Михаил Соломонович. — Они что же, могут самостоятельно перемещаться?
— Да, — подтвердила има Галут, — более того, двигаются они довольно быстро. Могут обогнать поверхностный вездеход.
— Ничего себе, — хмыкнул Яловега.
— А ты их ножиком хотел порезать, — заметил Кияшов. — Представляешь себе, выскочила бы такая штуковина из земли и дала тебе по мордасам!
— М-да. — Механик в задумчивости почесал подбородок. — А если бы из излучателя в этого люмпа
