пустует. Никаких признаков присутствия обитателей! Хватит нам носиться по лесу и по городу, искать приключений на свою… голову. Влезем в дом, подключимся к Сети — и сможем затаиться на некоторое время. Лечь на дно, как ты изящно выражаешься, Глеб Эдуард.
— Надолго ли? — засомневался Жмых. — Вот так нагло вломиться в первый попавшийся дом… Ну хорошо. Это я понимаю, опыт имеется. Нежить в нем? Рангуны же нас мигом вычислят.
— Не вычислят. Я об этом позабочусь.
— Ишь ты, позаботится он. Очень интересно как… А об Алисе ты забыл?
— Да, — кивнул лемуриец. — И вообще, при чем здесь Алиса?
— То есть как это при чем? Она ведь тебе нравилась.
— Нам было хорошо вместе, — согласился Лукас. — На кладбище.
— И ты забыл ее? Не хочешь, чтобы она была с нами?
— Не пойму, с чего тебе вдруг так захотелось ее увидеть. По-моему, она первая передаст наши координаты людям Лысого, чтобы получить вознаграждение за наши головы.
Глеб задумчиво почесал подбородок.
— Да, пожалуй, ты прав… И все же вы, лемурийцы, очень непостоянны.
— Алиса проявила себя ветреной особой, — с заметной назидательностью в голосе проговорил Лукас. — Мы с ней так приятно купались в шампанском… А потом она сбежала к тебе. Это ведь, по сути дела, предательство! Но пусть даже так — даме позволено многое… Как бы наши с тобой отношения не испортились из-за нее…
— Ах, вот о чем ты. Подумаешь, Алиска! Правильно про нее Накнак базарил. Шлендра она и есть шле…
— Осторожнее, Глеб Эдуард, — выкрикнул лемуриец, — ты ступаешь на скользкую почву! И близок к тому, чтобы оскорбить даму в моем присутствии. Как ты знаешь, я этого не терплю.
— Ты же сам сказал, что она безнравственная шлендра. Ну ты и лицемер! В который раз в этом убеждаюсь.
— Ты снова произнес это отвратительное, ранящее меня в самое сердце слово, — расстроился Лукас.
— Лицемер?
— Нет, другое. Шлендра, — с кислым выражением лица произнес Лукас. — Я его не говорил.
— Но имел в виду, что наша подруга…
— Прекрати!
— Ладно, если это тебя так ранит. Но я убежден…
— Увы, мой друг, я вынужден в очередной раз заметить, ты груб и невоспитан. Такому высокоморальному существу, как я, твоя невысокоморальность крайне претит.
— Придется потерпеть! — насупился Жмых. — Не могу же я следить за базаром всякий раз, когда мне на ум приходит удачная мысль?! Так недолго поехать рассудком. И все из-за того, что некоторые получили отличное воспитание… в приюте для дефективных. Ладно, пошли, что ли, высокоморальное существо? — Он огляделся по сторонам. — Вроде бы пусто…
— Постой, необходимо разработать план, что мы будем делать, если в доме окажутся хозяева. Мне показалось, что там никого нет, — но, может быть, там скрываются такие же беглецы, как мы с тобой!
Жмых усмехнулся:
— Свяжем их по рукам и ногам и кинем в кладовку! Будешь пытать их своими стихами. Как будто в первый раз.
— Значит, стихами пытать?! — насупился Лукас.
— Ладно, не обижайся, у меня тоже полно недостатков. Люблю, к примеру, кошек. Часто влипал из-за них в весьма крупные неприятности.
— И холодильники, — мстительно заявил лемуриец. — Они тоже доставили тебе в жизни мало радости, но ты не можешь отказаться от своего пагубного пристрастия!
— Тьфу на тебя! Я совсем другое имел в виду! — Жмых сплюнул с досадой и зашагал к домику, не оглядываясь на спешащего следом Лукаса.
Дверь была оборудована современной интеллектуальной системой замков. То есть вроде бы и не заперта, но в то же время откроется не каждому.
Лукас достал из кармана какую-то карточку и сунул ее в едва заметный разъем рядом с дверной ручкой.
— Приветствую вас, техник-наладчик, — заявил электронный секретарь.
Жмых с удивлением воззрился на приятеля.
— Когда же ты успел поступить на работу?
— Главное — не терять даром времени, — усмехнулся лемуриец. — Да никуда я, собственно, и не поступал. Обычная универсальная флэш-отмычка. У меня таких с десяток.
Лицо Глеба вытянулось, он указал глазами на дверь:
— Можно ли говорить об этом при нем? При ней? Лукас расхохотался.
— Да это же просто дверь, Глеб Эдуард! Дерево! При нем можно говорить все что угодно.
— А искусственный интеллект?
— Он рассчитан на решение вполне конкретных задач.
— Чисто конкретных?
— Чисто конкретных, — согласился Лукас. — Например, на поддержание беседы. Но самостоятельных выводов дверь не сделает. И холодильник тоже.
— При чем здесь холодильники?
— Да так, к слову пришлось…
— Жду команд, — произнес механический голос автосекретаря.
— Перезагрузка системы в тестовом режиме, — приказал Лукас. — Готовность принять новых владельцев жилища.
Послышалось недовольное бормотание секретаря и электронный шум, напоминающий радиопомехи на коротких волнах.
— Выполнено, — доложил механический голос через пару секунд.
— Принять двух субъектов, опознанных камерами как новые хозяева.
— Выполнено, — повторил секретарь.
— Больше он не будет нам досаждать, — удовлетворенно заметил лемуриец, — чуть позже я настрою замки, чтобы их не могли открыть посторонние. Даже имеющие служебные карты. Всякие там техники-наладчики… Вроде меня. А мы спокойненько расположимся здесь и заживем по-королевски.
— Кто нам позволит?! — проворчал Жмых. — Ты, конечно, ловок открывать двери — знал бы я такое дело, закорешился с тобой еще в Мамбасу. Но рангуны будут здесь в лучшем случае через пару часов. А в худшем — уже выехали к нам с визитом вежливости.
— Поверь мне, Глеб Эдуард, так быстро нас не найдут. К тому же у меня есть интересная идея. Если удастся ее осуществить, мы заживем здесь вполне спокойно, не нарушая закон.
Жмых скривился:
— Сколько ни пытался, у меня никогда не получалось не нарушать закон. Так уж законы устроены, что, если их не нарушать, можешь с голодухи загнуться. И уж, во всяком случае, жить очень тоскливо.
— Это все твой буйный темперамент, да еще издержки неправильного воспитания, — пожурил его Лукас. — На самом деле любой умный человек нарушает закон только один раз в жизни. Два — максимум. Или три, если он не совсем интеллектуал, а только стремится им стать… И всегда по-крупному. А в остальное время изображает законопослушного гражданина. Негодует, когда узнает о каких-то правонарушениях. Требует ужесточения законов. Да ему ведь это и на руку… В тюрьмах сидят неудачники — тебе ли этого не знать?
Жмых даже опешил от таких откровений. Действительно, на астероидах он сталкивался все больше с разной тупой и агрессивной сволочью. А сенаторы, мэры, начальники полиции и просто ушлые дельцы, уворовавшие общественных средств не на один миллион рублей, загорали на своих шикарных виллах, но никак не на астероидах и не на планетах с плохим климатом под жестким излучением голубых гигантов, куда так любили отправлять на исправительные работы закоренелых преступников.
