— Я думаю только об опасности для Тебя.
— Мы такие, какие мы есть, — сказала она.
— Что мы будем делать?
— Пока мы живы, мы будем лелеять память об этом.
— Ты говоришь… так окончательно.
— Да.
— Но мы будем видеться каждый…
— Никогда больше не будет такого, как сейчас.
— Хви! — он метнулся на кровать и спрятал лицо на ее груди. Она погладила его волосы. Его голос зазвучал приглушенно, когда он заговорил: — Что, если я оплодо…
— Тс-с! Если суждено быть ребенку, то пусть будет ребенок.
Айдахо поднял голову и поглядел на нее.
— Но ведь тогда он узнает наверняка!
— Он в любом случае узнает.
— По-твоему, он и вправду всеведущ?
— Не все, но это узнает.
— Как?
— Я ему расскажу.
Айдахо оттолкнулся от нее и присел на кровать, на лице его отразился гнев, борющийся со смятением.
— Я должна, — сказала она.
— Если это обернется против тебя… Всякое рассказывают, Хви, ты можешь оказаться в смертельной опасности!
— Нет. У меня есть свои потребности. Он это знает. И не причинит вреда никому из нас.
— Но он…
— Он не уничтожит МЕНЯ. И поймет, что если он причинит какой-нибудь вред тебе, то это будет уничтожением меня.
— Как ты можешь выходить за него замуж?
— Милый Данкан, разве ты не понял, что он нуждается во мне больше, чем ты?
— Но он не способен… я имею ввиду, не можешь же ты на самом деле… — Для меня будет не возможно испытать с Лито такую же радость, которую мы нашли друг в друге. Для него это не возможно. Он мне в этом признался.
— Тогда почему нельзя… если он тебя любит…
— У него более великие планы и более великие нужды, — она потянулась и взяла правую руку Айдахо в свои. — Я поняла это с тех пор, как впервые начала изучать его. Нужды более великие, чем есть у любого из нас.
— Какие планы? Какие нужды?
— Спроси его.
— А ТЫ знаешь?
— Да.
— Ты имеешь ввиду, что веришь в эти истории о…
— В нем есть честность и доброта. Я знаю это по тому, что мне подсказывают о нем мои чувства. Сотворенное из меня моими икшианскими хозяевами, превратило меня, по-моему, в особый реагент, позволяя мне узнавать больше, больше, чем им даже хотелось бы.
— Значит, ты веришь ему! — обвиняющим голосом сказал Айдахо. Он попытался высвободить свою руку.
— Если ты пойдешь к нему, Данкан, и…
— Он никогда больше меня не увидит!
— Увидит.
Она притянула его руку к своему рту и стала целовать пальцы.
— Я заложник, — сказал он. — ты заставляешь меня страшиться… вы двое вместе…
— Я никогда не думала, что Богу будет легко служить, проговорила она. — Но просто не думала, что это может оказаться настолько трудно.
Глава 38
Память имеет для меня занятный смысл — к которому, я надеялся, смогут приобщится и другие. Меня постоянно изумляет, до чего же люди прячутся от жизней-памятей своих предков, укрываясь от них за толстыми заслонами мифов. О нет, я не рассчитываю, что они будут стремиться к жестокой непосредственности всех до последнего моментов жизней — то, что должен испытывать я. Вполне способен понять, что они могут и не желать погрузиться во множество мелочных подробностей о жизни предков. У вас есть основания боятся, что моменты вашей жизни могут быть присвоены другими. Да, смысл там, внутри этих памятей. Мы несем с собой в будущее всех наших предков, словно живая волна, все надежды, радости и печали, муки и восторги нашего прошлого. Ничто внутри этих памятей не пребывает совершенно лишенным смысла или его влияния, до тех пор, пока хоть где-то существует хоть один человек. И всюду вокруг нас мы имеем эту светлую Бесконечность, навечно данную Золотую Тропу, которой мы можем постоянно клясться в нашей ничтожной, но вдохновенной преданности.
Украденные дневники
— Я призвал Тебя, Монео, по поводу донесений, поступивших ко мне от охраны, — сказал Лито.
Они находились в промозглом подземелье, месте, где, напомнил себе Монео, зарождались кой- какие самые болезненные решений Бога Императора. Монео тоже слышал доклады. Он ожидал вызова весь день, и когда, вскоре после вечерней трапезы, этот вызов поступил, его на секунду охватил ужас. — Это… это насчет Данкана, Владыка?
— Разумеется, насчет Данкана!
— Мне говорили, Владыка… его поведение…
— Поведение по повторяющемуся образцу, Монео?
Монео склонил голову.
— Если Ты так говоришь, Владыка.
— Сколько времени нужно Тлейлаксу, чтобы поставить нам другого?
— Они говорят, у них есть проблемы, Владыка. Может понадобится аж до двух лет.
— Ты знаешь, что рассказывают мне мои охранницы, Монео?
Монео задержал дыхание. Если Бог Император проведал о последнем… нет! Даже Рыбословши были приведены в ужас этой дерзкой выходкой. С кем-нибудь другим, кроме Данкана, женщины расправились бы по-своему.
— Ну, Монео?
— Мне сказали, Владыка, что он созвал всех поголовно и расспрашивал об их происхождении. На каких планетах они рождены? Кто их родители и как проходило их детство?
— Ответы его не устроили.
— Он напугал их, Владыка. Он был очень настойчив. — Понимаю. Словно, без конца возвращаясь к одному и тому же, можно в итоге выдавить правду.
Монео было понадеялся, что это, возможно, все, озаботившее Владыку.
— Почему Данканы всегда это делают, Владыка?
— Так изначально был воспитан Атридесами их оригинал.
— Но как это отличается от…
