расслабиться. — На кой нам сдался бы тогда этот черный корабль на орбите?.. Судите сами, кто прав — мы или миротворцы. Я полагаюсь на ваш здравый смысл и уверен, что подсказки вам больше не нужны.
Полковник Мотыльков не был молодым и впечатлительным Жаком Бриолем и потому попросил у Гавриила на раздумья еще немного времени.
— Само собой разумеется, Сергей Васильевич, — дал добро Глава Совета, понимая, что свежезавербованный агент нуждается не столько в раздумьях, сколько в обыкновенном отдыхе.
Гавриил дождался, пока Мефодий окончит трапезу и унесет на мойку грязные тарелки, после чего попросил его задержаться. Акселерат давно догадался, что Глава Совета пришел к нему не без причины. В кают-компании они находились совершенно одни, поэтому смотритель мог беседовать с исполнителем в открытую, без помощи телепатии.
— Вас что-то тревожит? — сочувственно поинтересовался Мефодий, усаживаясь напротив босса, мрачного, как сумерки за иллюминатором. — Неприятности с агентом Мотыльковым?
— Да нет, с этим крепышом все в порядке, — отмахнулся Гавриил. — Хотя дело и в Мотылькове тоже.
— И куда вы его теперь пристроите?
— Вернется домой и будет работать дальше.
— Дальше? — изумился Мефодий, — Но как такое возможно? Побывать в плену у рефлезианцев — ладно бы на свободе после такого оставили, не то что на службе!
— А что бы ты предложил?
— Я? — Мефодий замешкался. У него не было причин испытывать к земляку-содировцу симпатий, однако странное дело, как личность — стойкая и здравомыслящая — Мотыльков начинал ему импонировать. — Hу пусть бы для начала поработал простым участковым — это если, конечно, оставят в органах, в чем я очень сомневаюсь.
— У нас достаточно агентов в органах, а вот в СОДИР нет еще ни одного, — возразил Гавриил. — Поэтому нам нельзя допустить, чтобы полковника оттуда уволили. У меня уже есть в отношении него конкретные задумки.
— И у вас есть план, как снять с Мотылькова все подозрения?
— Разумеется, есть. В принципе это будет не так сложно: полковник просто должен вернуться из плена героем.
— Привести «языка»? — настороженно спросил Мефодий, опасаясь, как бы на должность «языка» не назначили его.
— Нет, не «языка», хотя идея в целом неплохая. С «языком» мы можем попросту переиграть: и СОДИР, и юпитерианцы превосходно знают, что землянину не под силу в одиночку одолеть рефлезианца. Такую инсценировку разгадают мигом… Сделаем по-другому: Мотыльков по-настоящему сбежит от нас, сбежит злой и избитый, в полной уверенности, что взаправду дал деру. Однако в голове его будет маленькая законсервированная установка, которую мы активируем этак через месяц и напомним полковнику, на кого он в действительности работает. А чтобы лишний раз перестраховаться, каналы телепатической связи в его голове я заблокирую примерно таким же образом, как это делают юпитерианцы. Только мои «пломбы» в отличие от их будут съемными. Но это не все: у Сардинии «Сумеречная Тень» обнаружит оставленную «Каракатицу», с которой якобы после побега Мотылькова в спешке ретировались пытавшие его рефлезианцы.
— Понятно. Юпитерианцы проверяют нашего избитого полковника, констатируют, что их «пломбы» на месте, и находят брошенное судно, где его содержали. Но есть свидетель, который видел, как Мотыльков попал в плен. Полковника ведь не взяли силой благодаря усмирительному сигналу он, можно сказать, сдался сам…
— Мелочи, — заверил акселерата Гавриил. — Что сослуживец Мотылькова, в конце концов, видел? Как полковник упал в обморок от нервного перенапряжения и от сотрясения мозга? Которым, кстати, наградил его ты; тем паче вон какая шишка на темечке! Да, подозрения будут, но «пломбы»-то с телепатических каналов не сорваны…
— А по характеру «пломб» их не опознают как вашу работу?
— А ты, оказывается, еще больший скептик, чем я… — поморщился Глава Совета. — Нет, не опознают, поскольку характера у них быть не может. «Пломба» — она либо есть, либо ее нет. Предположим, что мысленный канал — это водопровод, а «пломба» — кран. Все, что умеют на данный момент юпитерианцы, — затягивать этот кран с таким усилием, что нам открыть его, не свернув резьбу, пока не под силу. Сами юпитерианцы, по нашим полугодовым наблюдениям, открывать затянутый ими же кран тоже еще не научились; грубо говоря, не могут понять, как вращать его в другую сторону. Я тоже перекрою «краны» у Мотылькова, перекрою накрепко, но не намертво. Только в этом и будет отличие моей «пломбы» от юпитерианской.
— Спасибо за разъяснение, смотритель Гавриил, — кивнул Мефодии. — Надеюсь, эта затея у нас выгорит. А как насчет той, о которой вы обмолвились вскользь? Ради которой вы бьетесь сейчас над нашим полковником?
Гавриил примолк и забарабанил пальцами по столу, будто размышляя, вводить акселерата в курс дела или нет. Подобную неуверенность Мефодии замечал за Главой Совета очень редко, а потому невольно насторожился. Гавриил выглядел сейчас как в день вторжения юпитерианцев — хмурым и погруженным в себя. Это могло означать одно: ситуация на Земле снова вышла из-под контроля Совета смотрителей.
— Из исполнителей ты узнаешь эту новость первым… — произнес Гавриил и снова замолчал, заставив Мефодия теряться в мрачных догадках. Продолжил он после долгой паузы: — Перед тем как заняться вербовкой агента, я не отказал себе в удовольствии познакомиться с содержимым памяти нашего нового кандидата Жака. Выяснилось, что он узнал гораздо больше, чем мы думали.
— Он обнаружил… его? — робко полюбопытствовал Мефодий, не рискнув произнести вслух заветное для каждого исполнителя и смотрителя слово «Усилитель».
— Ну, раз ты еще сидишь здесь и задаешь вопросы, значит, пока нет, — успокоил Мефодия Гавриил, однако тон его голоса мало походил на утешительный. — Но, работая в подвале у «Тени» на самом современном оборудовании, он сумел предельно точно рассчитать координаты того невидимого сектора пласты, о котором мы со смотрителем Пенелопой тебе по секрету сообщили. Так что теперь юпитерианцы знают, где искать… его.
Подобно Мефодию, Гавриил тоже не стал поминать всуе заветное слово, а может, просто не захотел.
— Каковы шансы, что они его отыщут?
— Это зависит от того, насколько юпитерианцы верят в историю мсье Бриоля о «невидимой территории». Если сочтут его россказни липой — в чем я сильно сомневаюсь, — беспокоиться не о чем. Но если воспримут всерьез и плотно возьмутся за поиски… Шансы их довольно велики.
— Пятьдесят на пятьдесят?
— Гораздо выше.
Из уст Гавриила это прозвучало как «девяносто девять к одному».
— Мы в безвыходном положении, — подытожил Гавриил, — поскольку не знаем, каким образом враг будет проводить поиски. Если бросим сейчас все наши силы в тот сектор — лишний раз подтвердим юпитерианцам правоту Жака Бриоля. Если, наоборот, сделаем вид, что нам все равно, — можем опоздать скоординировать усилия и воспрепятствовать эвакуации… Усилителя. Вот для этого нам и нужен «крот» — полковник Мотыльков. Он будет держать нас в курсе творящихся в стане противника событий и его ближайших планах.
— Постойте-постойте! — До Мефодия вдруг дошел истинный смысл только что сказанных Гавриилом слов. Дошел настолько отчетливо, что акселерат даже привстал со скамьи. — Если вы планируете любой ценой оставить полковника на посту, это значит, что «невидимая территория» где-то под боком у…
— Совершенно верно, — подтвердил Гавриил. — Именно там и находится. Не в самом городе, конечно, но рядом.
Будь Мефодий журналистом, он бы назвал угодившие к нему в руки сведения сенсацией даже не века, а тысячелетия.
