сделал то же самое.
— Всем понятен приказ? Повторяю: головной «самсон» следует за замыкающим Пятого, остальные согласно походному порядку! По машинам — разойдись!
Бойцы разошлись каждый на положенное ему место. Мы с Михаилом направились к нашему «хантеру», но прежде чем включить зажигание, Михаил указал мне на крадущуюся к фургону Виссариона массивную тень, без сомнения принадлежавшую беглому дьякону Джерому.
— Вернулось блудное дитя! — проговорил Михаил. — Однако не уверен, что наш магистр радостно обнимет его и закатит по этому поводу пирушку. Бедный толстяк, лучше бы вообще не возвращался…
Едва различимые проселки, петляя в свете фар, вели нашу колонну на север к нормандскому побережью. Гаубица делала чуть более тридцати километров в час, разрывая ночь лязгом стальных траков. Когда до цели оставалась четверть пути, наша рация издала слабый писк и голосом Бернарда приказала остановиться. Мы повиновались.
Я и Карлос подошли к машине главнокомандующего. Бернард уже ждал нас снаружи, прохаживаясь взад-вперед и разминая затекшую поясницу.
— Дальше идти с фарами опасно — засекут, — Мясник поглядел в сторону едва-едва порозовевшего востока. — Дождемся более сносной видимости. Время позволяет, да и гаубице остыть надо. Брат Эрик, вы на «хантере» поезжайте вперед, только выставьте затемнители. Через полтора-два десятка километров вас должны встретить Добровольцы, которые с вечера обязаны были перекрыть периметр. Их старшина ждет нашу группу. Узнайте обстановку и доложите мне по рации.
Я прихватил с собой помимо Михаила также Гюнтера и Януша, заставив их смотреть по сторонам с заднего сиденья джипа. Объехав колонну справа, мы ринулись в предрассветные сумерки.
— Гюнтер, я видел, как перед построением ты разговаривал с братом Вольфом, — Михаил, успевая следить за дорогой, развернулся вполоборота к германцу. — Что-то твой бывший командир не больно весел. Уж не приболел ли случаем?
— Брат Бернард… устроил ему нагоняй, — ответил Гюнтер в своей обычной манере, задумчиво и нехотя, при этом не сводя взгляда с правой обочины. — Недостача одной гранаты. Говорит, что… в Ватикане сам несколько раз все пересчитал. Прямо мистика… какая-то.
Усатая мистика посмотрела на меня и довольно осклабилась:
— Да-а-а, трагедия. И что ему светит?
— Месяц карцера… по приезде в Ватикан.
— Глупо, — продолжая улыбаться, заметил Михаил. —Будь на его месте я, то наверняка не спалился бы так по-детски. Что от Вольфа требовалось, так это просто доложить как на бумаге…
Гюнтер оторвался от окна:
— Соврать командиру… что ли?
— Это ты, человек-домкрат, врешь, а я лишь кое-чего не договариваю. Усвой раз и навсегда!
— Когда это я врал? — возмутился германец. — Если у тебя есть… доказательство, то предъяви… хоть одно!
— А-а-а, забудь! — нервно отмахнулся Михаил. — Я не про то!.. В общем, доложил бы так, а после заварухи никто и не вспомнит, было одним бабахом больше или меньше. И никто не идет в карцер, и все довольны… Элементарно!
— Все равно, — не унимался Гюнтер, — это грубое нарушение Устава!
— Тихо вы! Тормози! — Я внезапно увидел в бледном свете затемненных фар три выросшие как из-под земли фигуры в угловатых фуражках Добровольцев Креста. Все они держали нас на прицеле дробовиков. Михаил тут же ударил по тормозам, дождался, пока «хантер» замрет, и выключил зажигание.
Я открыл дверцу. Дробовики продолжали смотреть дулами в нашем направлении. Один из целившихся поднял руку и отчетливо произнес:
— Я старшина авраншских Добровольцев Креста Этьен Френе! Назовите себя!
— Я Эрик Хенриксон, командир Одиннадцатого отряда Инквизиционного корпуса. Еду на встречу с вами! — Я вышел из машины и продемонстрировал, что у меня нет оружия. Дробовики опустились.
— Извините, брат Эрик, — старшина подошел поближе. — Темно, сами понимаете…
Я протянул ему руку. Этьен аккуратно пожал ее.
— Вы одни ? — спросил он.
— Основные силы на подходе. Доложите обстановку.
Задняя дверца «хантера» распахнулась, и наружу выбрался крупногабаритный брат Гюнтер, державший в руке свой помповый «бенелли». Старшина Добровольцев смерил коротко стриженного амбала почтительным взглядом и принялся сбивчиво тараторить:
— Ничего нового, брат Эрик. Вчера несколько «гостей» из монастыря прошлись по берегу, но вернулись. Наши ребята с лодок постоянно наблюдают какие-то подозрительные блики на колокольне церкви — очевидно, оттуда следят за морем в бинокль или подзорную трубу.
«Или прицел гранатомета», — мрачно подумал я.
— В начале дамбы трое под видом рыбаков жгут костер. Наверняка наблюдатели — наших-то местных мы почти всех знаем, а эти и на рыбаков не похожи. Что еще ?..
— Достаточно, — прервал его я. — Что в монастыре?
— В монастырь, брат Эрик, никого не пускают, даже торговцев. Выходят, рассчитываются, берут продукты и снова ворота на запор.
— Чем объясняют?
— Дескать, карантин. Дети болеют. А мы у нашего доктора спросили, к нему никто и не обращался, только рыбак из Мон-Сен-Мишеля с простудой. Сразу понятно, что нечисто тут!
— Отлично, — кивнул я и вдруг почувствовал лицом свежий морской ветерок. — А далеко до побережья?
— Да сразу за тем холмом. Метров пятьсот…
Я велел Михаилу связаться с Бернардом, а сам, захватив Гюнтера, поднялся на вершину поросшего низким кустарником берегового холма. Чтобы не засветиться, мы легли на траву и осмотрели место предстоящего боя.
Монументальная громада Ла-Марвея, словно шапка, надетая на скалистую макушку острова, была уже довольно четко различима в утренних сумерках. И хоть я видел его во второй раз, Ла-Марвей все равно потряс меня своим величием и чистотой архитектурных линий. Его гигантские стены, карнизы и башни, а также монолитные бастионы оборонительного периметра казались абсолютно неприступными. Кое-где окна монастыря испускали тусклое свечение. Слишком много людей бодрствует в детском приюте в этот предрассветный час — это о чем-то говорит…
Рядом опустился на траву старшина.
— Посмотрите, брат Эрик: вот они, у дамбы, — он указал на тлеющие угли костра, возле которых дремал, уронив голову на грудь, человек. Рядом с ним стояла вытащенная на берег лодка, в которой на свернутых сетях спали еще двое. — Видите, брат Эрик: сети совершенно сухие. Какие они к чертям собачьим… виноват… рыбаки?
— Так или нет, но рыбачить здесь сегодня точно никому не придется, — заметил я, а затем отполз назад и стал спускаться по склону обратно к джипу. Гюнтер последовал за мной, оставив Добровольцев продолжать наблюдение.
Михаил стоял возле «хантера» с «земляком» наготове.
— Колонна движется сюда, — доложил он. — Через пятнадцать минут обещали быть.
Прибыли они немного позже. Бернард, выпрыгнув из машины, начал с места в карьер:
— Командиры и замкомы ко мне!
Мы подбежали к нему — ходить пешком в данный момент ни один бы не рискнул.
— Гаубица и «мириад» — на позиции! Брат Эрик — патрули на территорию! Брат Карлос — «самсоны»-штурмовики на линию! Пятый отряд и все остальные — строиться за ними! Брат Эрик!
Я, уже было метнувшийся выполнять приказание, остановился.
— Передайте своим патрулям, чтобы удвоили… нет — утроили бдительность! И пусть присматривают за магистрами! Выполняйте!
