Против желанья меня, от Сикании плывшего, бросил; Свой же корабль я поставил под склоном Нейона лесистым. Должен, однако, ты ведать, что с тех пор уж пять совершилось Лет, как, мое посетивши отечество, сын твой пустился 310 В море. Ему ж при отплытии счастливый путь предсказали Птицы, взлетевшие справа; я весело с ним разлучился; Весело поплыл и он; мы питались надеждою сладкой: Часто видаться, друг другу подарками радуя сердце». Так говорил Одиссей; и печаль отуманила образ 315 Старца; и, прахом наполнивши горсти, свою он седую Голову всю им, вздохнув со стенаньем глубоким, осыпал. Сердце у сына в груди повернулось, и, спершись, дыханье Кинулось в ноздри его, – он сражен был родителя скорбью. Бросясь к нему, он, его обхватя и целуя, воскликнул: 320 «Здесь я, отец! Я твой сын, Одиссей, столь желанный тобою, Волей богов возвратившийся в землю отцов через двадцать Лет; воздержись от стенаний, оставь сокрушенье и слезы. Слушай, однако: мгновенья нам тратить не должно, понеже В доме моем истребил я уж всех женихов многобуйных, 325 Мстя им за все беззакония их и за наши обиды». Кончил. Лаэрт изумленный ответствовал так Одиссею: «Если ты подлинно сын Одиссей, возвратившийся в дом свой, – Верный мне знак покажи, чтоб мое уничтожить сомненье». Старцу Лаэрту ответствовал так Одиссей хитроумный: 330 «Прежде тебе укажу я на этот рубец; мне поранил Ногу, ты помнишь, клыком разъяренный кабан на Парнасе; Был же туда я тобою и милою матерью послан К Автоликону, отцу благородному матери, много (Нас посетив) посулившему дать мне богатых подарков. 335 Если ж желаешь, могу я тебе перечесть и деревья В саде, которые ты подарил мне, когда я однажды, Бывши малюткою, здесь за тобою бежал по дорожке. Сам ты, деревья даря, поименно мне каждое назвал: Дал мне тринадцать ты груш оцветившихся, десять отборных 340 Яблонь и сорок смоковниц; притом пятьдесят виноградных Лоз обещал, приносящих весь год многосочные грозды: Крупные ж ягоды их, как янтарь золотой иль пурпурный, Блещут, когда созревают они благодатью Зевеса». Так он сказал. Задрожали колена и сердце у старца; 345 Все сочтены Одиссеевы признаки были. Заплакав, Милого сына он обнял, потом обеспамятел; в руки Принял его, всех лишенного сил, Одиссей богоравный; Но напоследок, когда возвратились и память и силы, Голос возвысив и взор устремивши на сына, сказал он: 350 «Слава Зевесу отцу! Существуют еще на Олимпе Мстящие боги, когда беззаконннки вправду погибли. Но, Одиссей, я страшуся теперь, что подымется в граде Скоро мятеж, и сюда соберется народ, и с ужасной Вестью гонцы разошлются по всем городам кефалленским». 355 Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный: «Будь беззаботен; не этим теперь ты тревожиться должен. Лучше пойдем мы в твой дом, находящийся близко отсюда; Я уж туда Телемаха с Филойтием, с старым Евмеем Прямо послал, им велев приготовить обед нам обильный». 360 С сими словами к красивому дому направили путь свой Сын и отец; и, когда напоследок вступили в красивый Дом, Телемах там с Филойтием, с старым Евмеем, состряпав Пищу, уж резали мясо и в кубки вино разливали. Тою порою, Лаэрта в купальне омывши, рабыня 365 Старцево тело его благовонным елеем натерла, Чистою мантией плечи его облекла; а Афина, Тайно к нему подошедши, его возвеличила ростом, Сделала телом полней и лицу придала моложавость. Вышел из бани он светел. Отца подходящего видя, 370 Сын веселился его красотою божественно-чистой. Взор на него устремивши, он бросил крылатое слово: «О родитель! Конечно, один из богов олимпийских Так озарил красотою твой образ, так выпрямил стан твой!» Кротко на то Одиссею Лаэрт отвечал многославиый: 375 «Если б, – о Дий громовержец! о Феб Аполлон! о Афина! – Был я таков, как в то время, когда с кефалленскою ратью Нерикон град на утесе земли матерой ниспровергнул, Если бы в доме вчера я таким пред тобою явился, Броню надел на плеча и, тебе помогая, ударил 380 Вместе с тобой на толпу женихов – сокрушил бы колена Многим из них я; и ты бы, любуясь отцом, веселился». Так говорили они, собеседуя сладко друг с другом. Стряпанье кончив, обильный обед приготовив и севши Вместе за стол надлежащим порядком на креслах и стульях, 385 Весело подняли руки они к приготовленной пище. Скоро с работы пришел и старик Долион с сыновьями; Звать их за стол к ним навстречу рабыня сикельская вышла. (Всех сыновей воспитала она, а за старым отцом их, Слабым от лет, с неусыпным усердием в доме пеклася.) 390 В двери столовой вступивши, при виде нежданного гостя, Все изумились они и стояли, не трогаясь с места. Ласково к ним обратяся, сказал Одиссей хитроумный: «Что же ты медлишь? Садися за стол к нам, старик; удивленье Ваше оставив, обедайте с нами; давно уж сидим мы 395 Здесь за столом, дожидаясь, чтоб вы возвратились с работы». Так он сказал. Долион, подбежав к своему господину, Руки его целовать с несказанного радостью начал; Взор на него устремивши, он бросил крылатое слово: «Здесь наконец ты, наш милый, желанный! Увидеть нам дали 400 Боги тебя – а у нас уж в душе и надежды свиданья Не было. Здравствуй и радуйся! Боги да будут с тобою! Нам же теперь объяви, чтоб могли мы всю истину ведать, Дал ли уже ты разумной супруге своей Пенелопе Знать о своем возвращенье? Иль вестника должно послать к ней?» 405
