В дом твой прекрасный обратно и в милую землю родную, Если теперь же назад ты поедешь к теченьям Египта, Зевсом вспоенной реки, и святые свершишь гекатомбы Вечно живущим богам, владеющим небом широким; И подадут тебе боги дорогу, какую желаешь. - Так говорил он. Разбилось тогда мое милое сердце: Он мне приказывал снова по мглисто-туманному морю Ехать обратно в Египет тяжелой и длинной дорогой! Но, несмотря и на это, ему отвечая, сказал я: – Все это точно, о старец, исполню я, как мне велишь ты. Но расскажи еще вот что и будь откровенен со мною: Все ль невредимо в судах воротились ахейцы, которых Нестор и я за собою оставили, Трою покинув? Или погиб кто-нибудь с кораблем своим гибелью горькой, Или, проделав войну, на руках своих близких скончался?- Так говорил я. И, мне отвечая, тотчас же сказал он: – Что ты об этом, Атрид, выспрашивать вздумал? Не надо б Знать тебе лучше об этом. Не думаю я, чтобы долго Смог ты остаться бесслезным, когда все подробно узнаешь. Много из них уж погибло, но много и живо осталось. Из предводителей меднодоспешных ахейцев лишь двое При возвращеньи погибли; кто в битвах убит, ты ведь знаешь; Третий же где-то живой задержался на море широком. С длинновесельными вместе судами Аякс Оилеев В море погиб. Посейдон о гирейские острые скалы Раньше суда лишь разбил, самого ж его спас из пучины. Смерти б он так и избег, хоть и был ненавистен Афине, Если б в большом ослепленьи хвастливого слова не бросил, Что, и богам вопреки, он спасся из гибельной бездны. Дерзкую эту его похвальбу Посейдаон услышал. Вспыхнувши гневом, трезубец в могучие руки схватил он И по гирейской ударил скале, и скала раскололась. Часть на месте осталась, обломок же в море свалился, Тот, находясь на котором, Аякс погрешил так жестоко. Вслед за собою увлек и его он в кипящее море. Так он там и погиб, соленой воды наглотавшись. Брат же твой Кер избежал, от них ускользнул в изогнутых Черных своих кораблях. Спасла владычица Гера. Все же в то время когда уж к высокому мысу Малеи Близок он был, подхватила его налетевшая буря И понесла через рыбное море, стенавшего тяжко, К крайним пределам страны, где Фиест обитал в своем доме В прежнее время; теперь же Эгист Фиестид обитал там. Но появился счастливый возврат для него и оттуда. Ветер боги назад повернули, и прибыл домой он. Вышел в восторге на землю родную Атрид Агамемнон, К родине крепко припал, целовал ее. Жаркие слезы, С радостью землю увидев, из глаз проливал он обильно. С вышки, однако, тотчас его сторож заметил. Поставлен Был он Эгистом коварным, который ему два таланта Золотом дать обещал; сторожил он уж год, чтоб внезапно Не появился Атрид и о буйной не вспомнил бы силе. Быстро направился в дом к пастуху он народов с известьем. Тотчас коварнейший план задумал Эгист. Средь народа Выбрал надежнейших двадцать мужей, посадил их в засаду, В доме с другой стороны обед приказал приготовить, Сам же отправился звать Агамемнона, пастыря войска, На колесницах с конями, замыслив недоброе дело. Встретил его, подозрению чуждого, ввел его в дом свой И, угостивши, зарезал, как режут быка возле яслей. Ни одного из прибывших с Атридом в живых не осталось, Но и Эгистовых также: все в мужеском зале погибли. - Так он сказал. И разбилось тогда мое милое сердце. Плакал я, сидя в песках. И совсем моему не хотелось Сердцу ни жить, ни глядеть на сияние яркое солнца. После того как уж всласть я наплакался, всласть навалялся, Старец правдивый морской такое промолвил мне слово: – Сын Атреев, не надо так долго и так неутешно Плакать. Ведь плачем своим ничего мы не сможем достигнуть. Лучше подумай о том, как скорее в отчизну вернуться. Или еще ты застанешь Эгиста живым, иль Орестом Он уже будет убит, и ты к погребеныо поспеешь. - Так он ответил. И радость огромная вдруг охватила, Как ни жестоко скорбел я, и дух мой отважный и сердце. Громко я старцу морскому слова окрыленные молвил: – Знаю теперь о двоих. Назови же мне третьего мужа, Кто, еще будучи жив, задержан на море широком. Или уж нет и его? Как ни горько, но слушать готов я. - Так говорил я. И мне отвечая, тотчас же сказал он: – Третий средь этих мужей – Лаэртов сын из Итаки. Льющим обильные слезы его я на острове видел: Там его нимфа Калипсо насильно в дому своем держит, И воротиться никак он не может в родимую землю. Нет ни товарищей там у него, ни судов многовеслых, Чтоб он отправиться мог по хребту широчайшему моря. Но для тебя, Менелай, приготовили боги иное: В конепитательном Аргосе ты не подвергнешься смерти. Будешь ты послан богами в поля Елисейские, к самым Крайним пределам земли, где живет Радамант русокудрый. В этих местах человека легчайшая жизнь ожидает. Нет ни дождя там, ни снега, ни бурь не бывает жестоких. Вечно там Океан бодрящим дыханьем Зефира Веет с дующим свистом, чтоб людям прохладу доставить. Ибо супруг ты Елены и зятем приходишься Зевсу. - Так сказав, погрузился в волнами шумевшее море. Я ж и товарищей трое пошли к кораблям нашим быстрым. Сильно во время дороги мое волновалося сердце. После того как пришли к кораблям чернобоким и к морю, Ужин сготовили мы. Бессмертная ночь наступила.
