куртки.
Нервы мужика не выдержали, он нажал на тормоз, и «Волга», дёрнувшись и уркнув заглохшим двигателем, остановилась возле тротуара.
— Эй, парни… Я… это… никому ничего говорить не собираюсь… Честное слово!.. Хотите, отвезу куда нужно за бесплатно?! Только…
— Страшно? — голосом зомби поинтересовался Павлов. Серёга явно переигрывал, но мужичонка был слишком напуган, чтобы обращать внимание на детали. Он часто закивал, с трудом сглатывая слюну.
— Страшно. Конечно, страшно… У меня дома двое детишек…
После таких слов у меня пропало всякое желание продолжать спонтанно разыгранную шутку, я недвусмысленно посмотрел на Хаммера и, открыв правую заднюю дверцу, вышел из машины.
Серёга достал крупную купюру, протянул её таксисту, хлопнул того по плечу и молча проследовал вслед за мной, на свежий воздух.
«Волга» моментально сорвалась с места, свернула за угол, игнорируя красный свет светофора, и пропала из виду.
Я достал сигарету и закурил.
— Ну и засранцы мы с тобой, Павлов, так напугать бедного отца семейства! — наполовину в шутку, наполовину всерьёз выдавил я вместе с клубами сигаретного дыма. — Не стыдно?
— Разве что самую малость, — ответил Хаммер и улыбнулся: — Я компенсировал материально.
— И где твоя гребаная мастерская? — Я сдул с конца сигареты столбик пепла. — Далеко?
— Да нет, пару кварталов отсюда. Пошли, прогуляемся. — И мы не спеша направились вперёд по Каменноостровскому проспекту. — Вполне возможно, что гулять по другим адресам нам не придётся, — сказал Сергей. — Есть у меня информация, что ювелир в этой мастерской не брезгует скупать золотишко у карманников и квартирных воров.
— Откуда? Бабушка во дворе сказала? — усмехнулся я, поглядывая на часы.
— Нет, — серьёзно ответил Хаммер. — У нас в классе был один парень, Толик-Шрам, который сейчас как раз такими делами занимается. Не так давно я зашёл в бар выпить кружку пива, а там сидел он, вдребодан пьяный. Болтал всякую ерунду, а потом вдруг достаёт и кладёт на стол целую кучу измятых денег и говорит, что вчера вставил одну хату, взял много украшений и сдал их, догадываешься, куда и кому?..
— Даже если тот ювелир берет у уголовников, которых знает в лицо, это ещё не значит, что он захочет разговаривать с незнакомыми людьми. А вдруг они из Большого дома на Литейном?
— Какой Литейный, посмотри на наши рожи! — засмеялся Хаммер. — Когда я вечером иду по улице, женщины переходят на другую сторону, боятся! Кстати, вот и каморка папы Карло, заходим?..
Сергей потянул на себя хромированную ручку тяжёлой стальной двери, над которой висела светящаяся даже днём рекламная табличка:
Глава девятнадцатая
МАСТЕРСКАЯ «АГАТ»
Мастерская выглядела так, как и положено выглядеть маленькой каморке старого еврея- ювелира.
Стёршийся линолеум на полу, невзрачные обои на стенах, дешёвая копия картины Айвазовского «Девятый вал» на одной из них, высокая деревянная стойка, какая-то засиженная мухами инструкция под оргстеклом на самом видном месте. И конечно же сам ювелир — маленький толстый человечек с тронутыми сединой чёрными кудрявыми волосами, мясистым носом с горбинкой и жирными губами. На вид ему около шестидесяти, взгляд хитрый, оценивающий.
Едва мы вошли, он оторвался от газеты, посмотрел на нас очень внимательно, видимо для себя определяя цель визита очередного клиента, а потом вежливо спросил:
— Что хотят господа? Заказать перстенёк или же цепочку?
— Нет, мы по другому делу, — покачал головой Хаммер, ответив на улыбку старика злодейским оскалом. — Нам нужно поговорить с хозяином.
Ювелир снял очки, пару секунд смотрел на нас с неприкрытой неприязнью, а потом, уткнувшись в газету, буркнул:
— У нас уже есть «крыша». Вам дать номер телефона?
— Вы нас не так поняли, — попытался я исправить ситуацию. — Мы вовсе не рэкетиры. Хотим предложить вам кое-что из металла и камней…
— Вот как?! — Ювелир тут же оставил газету. Сквозь толстые стекла очков сверкнул огонёк неподдельного интереса. — Но мы такими делами не занимаемся, молодые люди, — добавил он очень осторожно. — Существует официальная скупка, где…
— Там берут исключительно на вес, а мы хотим предложить изделия. Многие из них старые, если не сказать старинные, — сказал Павлов, интригующе понизив голос. — И вот ещё что… Мы не из милиции, и безделушки эти, даю гарантию, совершенно чистые. Бабушкино наследство. Теперь понимаете, зачем нам хозяин?.. Впрочем, — он полуобернулся, словно готовясь уйти, — мы можем предложить и в другом месте.
— Подождите, — махнул рукой толстяк. — У вас есть что-нибудь на просмотр?
— Конечно, — и я протянул ювелиру такую же монету, какая болталась у меня на груди в виде кулона.
Кудрявый бережно взял её в руки, зажал глазом увеличитель и затих. Примерно минуту он тщательно разглядывал золотую марку выпуска тысяча восемьсот семидесятого года, а потом отложил её в сторону и почти шёпотом спросил:
— И… сколько у вас таких монет?
— Сколько-то, — холодно ответил Сергей. — Кроме них, есть ещё очень много интересного. Серебро в хрустале, например, камушки.
Ювелир какое-то время молча думал, отчего на его лбу проступили глубокие морщины, а потом коротко кинул: «Подождите здесь», а сам вышел через дверь за стойкой куда-то в дальние помещения мастерской.
— Клюнул, — вздохнул Хаммер и посмотрел на меня довольным взглядом. — Сейчас приведёт настоящего спеца.
И действительно, через пару минут ювелир вернулся, но уже не один, а с ещё более пожилым, лет семидесяти пяти, мужчиной в смешных широченных брюках и тёплой фланелевой рубашке.
Старшой окинул нас пристальным взором, взял в руки монету, линзу и стал разглядывать её с видом эксперта международного уровня. Ему понадобилось гораздо меньше времени, чтобы сделать свою оценку. Он вернул монету Сергею и спросил:
— Откуда она у вас, молодые люди? Это очень ценная вещица…
— Мы продаём её, — не вдаваясь в подробности, сообщил я. — Так же как два десятка её сестёр- близняшек.
— И ещё кое-что, — поддержал меня Хаммер, хитро улыбнувшись. — Вас интересует?
— Думаю, мы можем пройти ко мне в кабинет, молодые люди. — «Эксперт» приподнял
