перегородку над стойкой и, отойдя чуть в сторону, жестом предложил нам пройти внутрь.
Глава двадцатая
ТОРГ
Следуя за стариком, я и Павлов прошли по небольшому коридору и очутились в маленькой комнате, в которой стояли двухтумбовый письменный стол, телефон, черно-белый микротелевизор «Шилялис», пальма в деревянной кадушке и четыре стула.
Ювелир сел за стол, положил подбородок в ладони, некоторое время молчал, а потом очень тихо спросил, поочерёдно переглядываясь со мной и Сергеем:
— Вы, надеюсь, не из милиции?
— А что, неужели мы похожи на ментов? — удивлённо поднял брови Павлов.
Я тоже постарался изобразить на лице крайнюю степень изумления.
Видимо, сцена получилась что надо, так как напряжение на сухом, словно пергамент, лице ювелира моментально исчезло. В только что насторожённых глазах появился блеск, сжатые до белизны в суставах пальцы расслабились, старик едва слышно вздохнул и произнёс:
— Для начала, если не возражаете, несколько вопросов… — Ювелир чисто машинально переложил с края на край широкого стола какие-то бумаги, а потом начал: — Вам кто-то давал мой адрес? Я имею в виду — кто-то посоветовал ко мне обратиться?
— Нет, мы совершенно случайно зашли именно к вам, — Хаммер достал из кармана список мастерских и показал его старику. — Мы собирались пройтись по всем, узнать обстановку. Как видите, ваш «Агат» обозначен первым. По алфавиту.
— И очень хорошо, что не пошли «по всем», — кивнул ювелир. — Иначе к вечеру уже сидели бы в кабинете милиции и давали показания, каким образом к вам попали золотые побрякушки.
— Вряд ли, — не согласился я. — Все, что мы имеем, — совершенно чистые, как вы выразились, побрякушки. А раз нет заявления о пропаже, то ни один мент не сможет забрать то, что нам принадлежит по праву.
— Вы плохо знаете нашу милицию, молодые люди, — бросил спец. — Ну, да ладно… Перейдём к делу. Соломон мне сказал, что у вас есть целая коллекция, которую вы хотите реализовать. Я могу поспособствовать, свести с нужными людьми. Сами понимаете, мне такие ценности уже ни к чему, да и откуда у старика взяться таким большим деньгам?.. — Ювелир не слишком натурально закатил глаза. — Если вас устраивает такой вариант, то я хотел бы за услугу пятнадцать процентов комиссионных от всех денег, которые вы получите за сбыт золота и прочего товара. Согласны?
— Вы просите слишком много, — категорически покачал головой Сергей. — Максимум, сколько я согласен дать, — пять процентов.
— Да это грабёж! — воскликнул старичок звонким голосом. — Где вы ещё отыщете покупателей на большую партию, без риска потерять и деньги, и товар? Двенадцать процентов, и ни рубля меньше, моя последняя цена.
— Восемь, и можете считать, что на этом торг закончен, — жёстко парировал Павлов. — Если отказываетесь, мы сразу встаём и уходим.
— Десять, — неуверенно кинул пробный камень ювелир, но, наткнувшись на ледяной взгляд Хаммера, сразу капитулировал. — Ладно, пусть будет по-вашему, хотя всем нам ясно, насколько я продешевил. У вас есть ещё что-нибудь посмотреть?
— Найдётся.
Я достал небольшой мешочек и высыпал перед стариком несколько, на наш взгляд наименее ценных, серебряных и золотых украшений.
Ювелир пристально осмотрел каждую вещь, что-то еле слышно бурча себе под нос, а потом сообщил:
— Пожалуй, я могу взять у вас эти железяки прямо сейчас. Какая ваша цена, молодые люди?
Конечно, и я, и Павлов были в ювелирном деле такими же специалистами, как сидящий перед нами старый еврей — чемпионом мира по бодибилдингу. Поэтому я сразу же назвал совершенно дикую цифру, от которой дедушка моментально потерял дар речи. Он, как выброшенная на каменистый берег рыба, судорожно хватал губами воздух, а его стянутое сухой кожей лицо постепенно наливалось краской.
Наконец ювелир смог вздохнуть и произнёс:
— Даже если эти несчастные штучки из самого Эрмитажа, они все равно не стоят и половины требуемой вами суммы!.. Неслыханно!
— Ваша цена? — Хаммер легонько хлопнул ладонью по крышке стола, от чего старик вздрогнул и посмотрел на моего приятеля испуганными зелёными глазами. — Вы же специалист, вот и назовите реальную сумму, включая, естественно, и ваш интерес.
Напоминание об «интересе» ювелиру явно понравилось. Он сразу подобрел, опять положил худой подбородок на ладони, оперевшись локтями о стол, и, напустив на себя важный вид, протяжно сообщил сумму, которую готов выложить немедленно.
— Прибавьте к ней десять процентов и можете забирать товар, — в свою очередь конкретизировал Сергей и, не спрашивая разрешения хозяина, достал из кармана сигареты и закурил.
А я про себя отметил, что совершенно непроизвольно мы с Павловым стали значительно больше увлекаться табаком с тех пор, как впервые обнаружили на дне Невы потопленный во время войны буксир. Да и вчерашняя пьянка — все это исключительно от нервного напряжения, которое вроде бы не слишком навязчиво, но не покидало ни его, ни меня на протяжении уже семи месяцев.
— С вами очень трудно торговаться, — усмехнулся ювелир, глядя на Сергея. — Но, так уж и быть, с учётом вашей будущей сделки и моих комиссионных… согласен!
Старик повернулся на стуле на сто восемьдесят градусов, достал из массивного сейфа две пачки деревянных, прибавил к ним ещё несколько купюр и, положив их на стол, ловким жестом сгрёб в выдвижной ящик драгоценности. Подождал, пока Павлов не спрячет деньги, а потом, как бы нехотя, сказал:
— А монетка, которую вы показывали вначале, надеюсь, тоже продаётся?
— Конечно, — с готовностью кивнул Хаммер. — Увеличьте только что выплаченные деньги на сто процентов…
— Да вы, молодой человек, просто гангстер! — перебил ювелир. — Нельзя же так!.. Даю за неё две тысячи долларов и ни копейки больше! И то — ради нашего дальнейшего сотрудничества!..
Спустя минуту наш капитал значительно вырос, а остальные деньги пришлось брать мне, так как Серёга и без этого походил на ходячий банк.
— Вот мой номер телефона, — взмокший от напряжения ювелир что-то быстро чирканул на листке бумаги и протянул мне. — Позвоните через два дня, я встречусь с людьми, поговорю, и, скорее всего, мы решим вашу проблему. Всего хорошего…
Сергей загасил в стоящем на столе блюдце сигарету, мы по очереди пожали сухую и жилистую руку старика, попрощались и вышли из кабинета.
— Ну, как дела? — поинтересовался лениво читающий газету Соломон, когда мы появились в дверном проёме. — Решили вопрос, ребята?
— Да, вроде того, — пожал я плечами. — Мы ещё заглянем к вам на днях. До свидания.
Когда прохладный ветер наконец коснулся моего лица, я почувствовал себя так, словно разгрузил вагон угля.
Глава двадцать первая
ПЕРВЫЕ ДИВИДЕНДЫ
