Ему пришлось исчеркать четыре листа, прежде чем текст удовлетворил его. Теперь надо было найти место, где можно было бы так оставить записку, чтобы ее не занесло ветром куда-нибудь в соседний округ.
Он решил сложить ее вдвое и сунуть в узкую щель между дверью и косяком.
Повернувшись, он увидел на крыльце чью-то тень.
— Кто вы такой? — требовательно спросил Карл.
— Это не имеет никакого значения, — промолвила тень.
Лишь в самый последний момент, когда предпринимать что-либо было уже поздно, Барелли заметил занесенное над его головой лезвие. Он даже не успел закричать.
Глава 17
В комнате горела одна-единственная лампа — над столом. Свет ее доставал только до первой кровати — вторая оставалась в тени.
Скалли сидела спиной к окну, Малдер — у двери. Уэббер примостился на краешке комода, Эндрюс — на ближайшей кровати.
Малдеру это не нравилось. Он не видел выражения глаз своих партнеров. Они походили на участников спиритического сеанса: лица их то выплывали из мрака, то вновь растворялись в нем, словно на них набрасывали вуаль.
Скалли рассеянно постукивала пальцами по крышке стола.
— У меня из головы не выходит тот мотылек на стене, у нас в комнате.
Она не разглядела его отчетливо, и не только потому, что он был слишком мал, но еще и потому, что его окраска практически сливалась с цветом обоев. Это навело ее на мысли о технике маскировки и о гоблине, который мог незаметно притаиться в том злополучном тупике или остаться незамеченным в лесу. Однако замаскироваться настолько искусно, чтобы полностью слиться с окружающей средой, можно, лишь имея при себе целый арсенал — маскировочный костюм, грим, сажу, всевозможные ветки, листву и прочую бутафорию. Скалли не могла себе представить, как подобное можно осуществить на практике.
Помимо всего прочего, требовалось знать заранее о маршруте предполагаемой жертвы.
— Да и кто потащит всю эту кладь на горбу? Это же громоздко и неудобно.
К примеру, убийца — гоблин, если угодно, — никак не мог знать, что Греди Пирс той ночью окажется именно в том тупике и именно в то время. Как выяснил Уэббер в разговоре с хозяином бара, Ноэль почти всегда провожал Греди домой. И сами они тоже не сразу поехали на место убийства капрала, а лишь после того, как зашли в закусочную.
— Два вопроса, — начала Скалли, потупив взор, словно обращалась к столу.
— Откуда убийца узнавал, где ему надлежит быть? — догадался Уэббер. Скалли кивнула.
— Если только он не колдун... — с сарказмом в голосе произнесла Эндрюс, — то как он успевал управиться с... что там на нем было?
Скалли снова кивнула.
Малдер молча наблюдал, как ее пальцы мерно — кругами — двигаются по столу.
— Давайте пока отвлечемся от того, кто и зачем это сделал. — Скалли, выглядевшая в полумраке неестественно бледной, устремила на Малдера пристальный взгляд, под которым он невольно потупился. — Остается — как сделал?
Все молчали.
На стоянке взревел автомобильный двигатель. Уэббер едва не подпрыгнул от неожиданности.
По шоссе промчалась машина, за ней -~ другая. Взвыли сирены.
Малдер посмотрел на Скалли и в который раз поймал себя на том, что не может оторвать глаз от ее лица, на котором не было ни единой морщины. Это позволяло ему не думать о том, что происходит сейчас в ее душе. Лицо было лишь маской. Но глаза ее — совсем другое дело. В них прочитывались тревога и неуверенность, говорившие о том, каким непростым было для нее это решение.
Малдер откинул волосы со лба.
Это движение заставило Скалли вздрогнуть. Словно очнувшись ото сна, она глубоко вздохнула.
— Управление спецпроектов, — произнес вдруг Уэббер. — Этот Тонеро со своими спецпроектами.
— Я тоже так считаю, — сказала Скалли. ~ Только не до конца понимаю, что все это значит.
— Понимаешь, — мягко возразил Малдер. — Это был не гоблин. По крайней мере не тот гоблин, которого представляет себе Элли Ланг.
Эндрюс саркастически хмыкнула:
— Так что же это? Призрак?
— Нет. Это хамелеон.
Поднялся ветер.
На окне задрожали шторы.
Эндрюс всплеснула руками:
— Что? Хамелеон? Ты хочешь сказать: человекообразный хамелеон? Малдер, не обижайся, но ты не в своем уме. Этого не может быть!
Малдер не обиделся, хотя знал, что ей хотелось бы именно этого.
— Есть много такого, Лиша, чего не может быть. Чего-то действительно не может быть. Но кое-что все таки существует. — Он подвинул кресло поближе к столу. — Думаю, Скалли права. Это тот самый случай.
— Ты понимаешь, о чем он говорит? — обратилась Эндрюс к Скалли.
— На этот раз, да, — кивнула та. Малдер скорчил кислую мину и повернулся к Эндрюс.
— Хамелеон — это...
— Не нужно читать мне лекцию по биологии, — оборвала его Эндрюс. — Или по зоологии. Я знаю, кто такие хамелеоны.
Тут уже не выдержал Уэббер:
— Они меняют окраску, мимикрирую . Чтобы не выделяться на
Малдер поднял палец:
— Начнем с того, что ты не совсем прав. Хамелеоны не способны приспосабливаться к любой среде без исключения. Их возможности ограничены лишь несколькими цветами, как-то: черный, белый, бежевый, иногда зеленый. — Он усмехнулся. — Положи его на клетчатую скатерть, и он скорее всего будет совершенно сбит с толку.
Уэббер засмеялся. Скалли невесело улыбнулась. Малдер принялся нервно барабанить пальцами по столу.
— Однако в известных пределах они действительно могут менять свою пигментацию.
— Я не верю! — запальчиво воскликнула Эндрюс. — Видит Бог, этого не может быть!
Малдер пропустил мимо ушей ее реплику. Казалось, он обращается к одной только Скалли и при этом внимательно следит за ее реакцией, надеясь, что она в случае чего его поправит.
— Дальше. Вопреки широко распространенному заблуждению, хамелеоны не могут менять цвет по собственной прихоти, так?
Скалли кивнула.
— На изменение пигментации влияют такие фаакторы, как температура или психическое состояние. Скажем, состояние страха или тревоги. Не думаю, что они решают за завтраком, какую окраску им выбрать на сегодняшний день.
Он рывком поднялся на ноги.
— Осторожнее, Малдер, — предупредила его Скалли.
