— Старшие братья всегда подают своим сестрам руку, — наставительно произнесла Миранда.
— О, прошу прощения, — улыбнулся мальчик и протянул ей руку.
Взявшись за руки, дети вышли из зала. Роджер тоже поднялся.
— Мне нужно несколько часов поработать в кабинете, — сказал он. — Увидимся за ужином.
Блайд сумела скрыть свое разочарование: впереди их ждали долгие годы совместной жизни, так что несколько часов ожидания ничего не значили.
Она вспомнила, как точно так же сидела одна за столом в свой первый вечер в замке Дебре. «Как все изменилось с тех пор, — подумала она, поглаживая себя по животу. — Не беспокойся, маленький Аристотель, твой папа будет с тобой!»
Заметив мажордома, Блайд подозвала его к себе. Боттомз приблизился, неся перед собой поднос, заваленный письмами.
— Да, миледи.
— Что это за письма?
— Они пришли, пока его светлость был при дворе.
— Я сама отнесу их ему. — Блайд не пришлось принюхиваться, чтобы ощутить сильный запах гардений, исходивший от корреспонденции. — Комната для Брендона уже приготовлена?
— Да, миледи.
Боттомз поставил поднос на стол и удалился.
Блайд не отрываясь смотрела на письма. Она знала, что поступает неправильно, но не могла допустить, чтобы леди Гардения разрушила их отношения с Роджером.
Все конверты, лежавшие на подносе, были подписаны одним и тем же витиеватым почерком. Блайд схватила их, подошла к камину и бросила в огонь.
«Мать-Богиня, прости меня», — мысленно произнесла она. Конечно, бабушка Чесси полностью одобрила бы такой поступок, однако сама Блайд в душе корила себя за содеянное. Но, с другой стороны, что ей еще оставалось делать? Их брак был так непрочен, что она не могла допустить еще одной возможной измены со стороны мужа!
Придя вечером в свою комнату, Блайд переоделась в ночную рубашку, приготовленную для нее Дейзи, затем отнесла платье в гардеробную и тут только заметила серебряный колокольчик, уныло висевший у закрытого окна.
Блайд улыбнулась и распахнула окна. Однако колокольчик так и не зазвенел, потому что снаружи не было ветра и воздух был совершенно неподвижен. Блайд вздохнула и вернулась в комнату. Она намеренно оставила дверь в гардеробную открытой, чтобы ночной ветерок оживил колокольчик. Подойдя к окну, она увидела в небе одинокую звезду. Эта звезда напомнила ей мужа, душа которого была так же одинока и неприкаянна.
И тут Блайд вспомнила о дневнике своей покойной свекрови. Она достала его из письменного стола и открыла первую страницу. Записи начинались с марта 1563 года, за восемь месяцев до рождения Роджера.
— Ты ложишься? — раздался голос.
Блайд вздрогнула и обернулась: ее возлюбленный стоял рядом с дверью, разделявшей их комнаты. На нем была темно-синяя ночная рубашка.
— Да, — ответила Блайд, убирая дневник на место, затем задула свечу и направилась к кровати.
Роджер закрыл за собой дверь и приблизился к жене.
— Ты хочешь спать вместе со мной? — спросила Блайд.
— Зимой всегда теплее спать вдвоем, — ответил Роджер, не глядя на нее.
— Ты прав, — согласилась Блайд, затем откинула одеяло и легла. Роджер устроился рядом.
Чувственная дрожь охватила Блайд. Почему Роджер вдруг решил разделить с ней постель? Неужели он хочет, чтобы они действительно жили как настоящие муж и жена?
— Твоя кровать больше, — произнесла Блайд. — Ты не думаешь, что у тебя нам будет удобнее?
— Мне нравится, как здесь пахнет, — признался Роджер.
— Где?
— В твоей спальне. Здесь твой запах.
— И что это за запах?
— Ты пахнешь розами.
— Спасибо, — улыбнулась Блайд.
Вдруг Роджер повернулся к ней спиной и бросил через плечо:
— Спокойной ночи.
Значит, он не собирался прикасаться к ней, разочарованно подумала Блайд. И тут она услышала свой любовный колокольчик.
«Иди, Роджер, — звал он, — отдай свое сердце Блайд».
Блайд закрыла глаза. Она знала, что Мать-Богиня поможет ей.
— Что это там звенит? — спросил Роджер и сел на кровати.
Блайд растерялась: она не могла открыто признаться лорду, что колокольчик — часть ее любовного заклинания.
— Этой мой колокольчик, — наконец произнесла Блайд.
— Какой колокольчик?
— Я повесила колокольчик напротив окна гардеробной. Когда дует ветер, он звенит.
— Что за глупость — открывать окно зимой!
Роджер слез с кровати и направился в гардеробную. Через несколько секунд колокольчик умолк. Роджер вернулся, залез под одеяло и снова повернулся к Блайд спиной.
— Еще раз спокойной ночи, — пробормотал он.
— Спокойной ночи, дорогой, — ответила Блайд. — Приятных снов.
Следующие три дня были для Блайд настоящей пыткой: Роджер продолжал спать в ее кровати, но не прикасался к ней. Кроме того, мысли о его тайных любовницах не давали Блайд покоя.
Проснувшись утром в одиночестве, она умылась, переоделась и спустилась вниз, намереваясь поговорить с мужем об учителях для Брендона. Внизу она встретила Боттомза. Мажордом стоял с письмом в руке.
— Что это? — спросила Блайд.
— Письмо для его светлости.
— Я сама отнесу — сказала Блайд и забрала письмо. — Роджер в кабинете?
— Да, миледи.
Запах гардений ударил Блайд в лицо, как будто ей дали пощечину. Вместо того чтобы отправиться в кабинет Роджера, она прошла в главный зал и бросила послание в камин.
С чувством выполненного долга она отправилась на поиски Брендона и Миранды и тут увидела, что мажордом стоит в конце зала и смотрит на нее. Поняв, что ее застали на месте преступления, Блайд покраснела. Однако, услышав слова Боттомза, она испытала невероятное облегчение.
— Вы все правильно сделали, миледи, — сказал мажордом. — На кухне для вас приготовлен сидр с пряностями. Не хотите немного согреться?
— Боттомз, я с удовольствием выпью теплого сидра, — улыбнулась Блайд.
Следующую ночь Блайд опять провела в обществе мужа, но проснулась в одиночестве. Спустившись вниз, она увидела, как Боттомз закрывает дверь за очередным курьером. Мажордом обернулся к ней и протянул конверт.
— Этот без запаха, — сказал он.
Блайд внимательно посмотрела на письмо. Судя по почерку, оно было не от леди Гардении. Отдавать его мужу или нет? Роджер будет в ярости, если она сожжет важное послание.
— Это от леди Ситуэлл, — вдруг сказал мажордом.
— Откуда ты знаешь?
— Я спросил у курьера.
— Спасибо, Боттомз.
