Тут Келс внезапно упал в обморок. Бандиты положили его на одеяла, подсунув под голову седло. Жанна ухаживала за ним, и понемногу он опять пришел в себя.
Час был хлопотливый: одни бандиты разгружали лошадей, поили их и спутывали; другие доставали съестные припасы, таскали дрова и принимались за приготовление еды. Келс жадно пил воду, но от еды отказался.
Улучив удобную минутку, он прошептал:
— Жанна! Я только очень устал… Все время будьте возле меня. В случае чего, сейчас же разбудите меня.
С этими словами от тотчас же закрыл глаза и вскоре погрузился в глубокий сон.
Хорошо сознавая свою красоту, Жанна совершенно не была тщеславна. Она принудила себя быть с бандитами приветливой, любезной и даже немного льстивой. Мужчины моментально отозвались на это. Вначале они вели себя дерзко, фамильярно и грубо. Но увидев, что их намеки и шутки не оказывают на нее никакого впечатления, они разом изменили свое отношение к ней. Совершенно незаметно для себя они попали под ее влияние. Только один Гульден представлял собой резкий контраст и загадку. Сидя у костра и глотая еду по-волчьи, он смотрел на Жанну, точно она была каким-то неодушевленным предметом. Его глаза следили за ней, как глаза дикого зверя.
Жанна чувствовала, что для своей безопасности ей необходимо завязать как можно более дружелюбные и непосредственные отношения с остальными бандитами. Она с грустью и робостью следила за силой своего очарования. Дома ее особа не являлась чем-то особенным, жизнь проходила просто и естественно. Но здесь все выглядело иначе. Для диких сынов одиночества, с их бешеной кровью женщина являлась чем-то бесконечно очаровательным и возбуждающим. Их глаза с непонятной и странной жадностью следили за нею.
Окончив ужин, Жанна сказала:
— Я пойду и спутаю свою лошадь, иначе она забежит куда-нибудь.
— Лучше я пойду, мисс, — сказал ей Вуд. Он еще ни разу не назвал ее миссис Келс. Жанна считала его самым лучшим из всей банды. «Он прожил достаточно, и какая-то часть его жизни не была подлой», — рассуждала она.
— Давайте я схожу, — вставил Пирс.
— Нет, спасибо, я пойду сама, — заявила Жанна.
Взяв веревку, она отважно двинулась по тропинке, как вдруг до ее слуха донеслись тихие, но ясные слова:
— Гульден, какого черта ты идешь туда? — то был голос Рыжего.
Жанна обернулась. Гульден только что собирался последовать за ней. Ее сердце сжалось, колени подогнулись, и она хотела броситься бежать обратно, но тут Гульден остановился и, что-то ворча про себя, повернул в другую сторону.
— Мы следим, Гульден, — продолжал Пирс. — Смотри, иначе мы расскажем Келсу.
Гулкое и злобное проклятие было ему ответом. Жанна бросилась бежать по тропинке, пока наконец их голоса совсем не стихли.
Найдя свою лошадь и перейдя на другую сторону ручейка, Жанна стала пробираться к лагерю между бальзаминовыми деревьями, то и дело пролезая под низко нависшими ветвями елей. Она не торопилась. Так хорошо было побыть одной, вдали от этих страшных людей, от постоянной катастрофической атмосферы. Но, очутившись возле спящего Келса, она почувствовала себя еще легче. Разложив около него одеяла, она храбро приготовилась встретить ночь. Инстинктивно она улеглась так, чтобы иметь возможность быстро схватить его револьвер.
Солнце только что село, и в ложбине было тепло и тихо. Высоко в горах медленно гасли розовые огоньки. Все бандиты занялись работой. Гульден, которого Жанна считала лежебокой, взял на себя наиболее трудоемкую часть работы. Казалось, ему доставляло особенное удовольствие одному таскать громадные балки, которые даже двоих здоровых людей пригнули бы к земле.
Бандиты развели костер в неприятной близости от того места, где улеглась Жанна, но, когда воздух вдруг резко похолодел, она больше не протестовала. Наступила темнота, и, закончив дневные работы, бандиты собрались у костра. В них произошла заметная перемена. Один за другим выискивали они всевозможные предлоги, чтобы приблизиться к ней. В поведении каждого из них сказывалась личная, индивидуальная черточка. Жанна поняла, что движение Гульдена заставило и всех остальных заглянуть в их собственные души. Гульден сидел молча и неподвижно. Освещенный пламенем костра, он походил на гигантского мрачного человека-обезьяну. Он больше не глядел на Жанну. Неужели это бесформенное существо, состоящее из одних мускулов и костей, начало думать? Бейд Вуд делал ей до грубости обнаженные предложения.
— Ах, мисс, — закончил он своим хриплым шепотом, — все мы знаем, что вы не жена Келса. Этот бандит никогда не женится. Он ненавидит женщин. В Калифорнии он даже стал знаменит по этому поводу. Он утащил вас, это ясно… Гульден клянется, что это он пристрелил своих людей, а затем для разнообразия и вы всадили в него пульку. Каждую минуту может произойти свалка… Лучше будет, мисс, если вы сегодня же ночью покинете лагерь… Когда все уснут… Я приготовлю еду и лошадей и довезу вас до какого-нибудь приискового лагеря. Оттуда вы сможете и домой отправиться.
Жанна только покачивала головой. Если бы она и могла поверить Вуду, то все равно было уже поздно. Все предстоящие испытания были ей уже безразличны, поскольку только своими страданиями она могла спасти Джима Клайва.
Бандит по имени Французик то и дело подмигивал влюбленными глазами и проявлял грубую внимательность. Он больше не обращал на своих товарищей никакого внимания, словно их тут вовсе не было. Он и Рыжий Пирс наперебой старались рассыпаться в любезности. Остальные бандиты поглядывали на них хмуро и недоверчиво. Положение могло бы показаться даже забавным, если бы не было таким страшным. Молоденькая, очаровательная женщина свалилась как снег на голову в лагерь одиноких и диких мужчин. Это неожиданное обстоятельство возродило в их одичавших сердцах прежний эгоизм, тщеславие и неудержимую жажду чем-то выделиться. Они выглядели не менее курьезно, чем стая тетеревов, расхаживающих и прихорашивающихся перед единственной самкой. Возможно, что в некоторых сердцах пробудилось и простое, братское чувство к этой беззащитной девушке. Однако многие возгорелись к ней той же самой животной страстью, которую испытал и Келс.
— Послушай, Французик, ты плохой кавалер, — заявил Рыжий Пирс. — А ты, Бейд, слишком стар. Убирайтесь-ка оттуда, ну, быстро, быстро! — Дружелюбно, но властно он отвел обоих мужчин в сторону.
— Никак вы забыли, что она все-таки Келсова девчонка, а? — протяжно заявил Вуд.
— Келс спит, а может быть, даже и мертв, — ответил Пирс.
— Чем же вы еще обработали Келса? — спросил он Жанну, склоняя к ней свою красную рожу.
Жанне пришлось разыграть роль. В любопытстве Пирса она чувствовала желание уличить ее во лжи. Очевидно, ему хотелось сопоставить ее невинность, так сильно подействовавшую на него и его товарищей, с той покорностью, с которой Жанна отдавала себя во власть Келса, не будучи в то же время его женой.
— Это никого не касается, — ответила она.
— Само собой! — сказал Пирс и затем, вновь нагнувшись еще ближе, спросил:
— Что я еще хотел узнать… Прав Гульден или нет? Это вы прострелили Келса?
Жанна быстро отклонилась в темноту и схватила Келса за руку.
— Эй! Кто здесь?! — резко воскликнул тот, подняв голову.
Пирс осторожно отодвинулся, испуганный, но не смутившийся.
— Это только я, хозяин, — ответил он. — Я уже собрался спать, но потом решил посмотреть, как ты себя чувствуешь и не могу ли я чем-нибудь помочь…
— Все в порядке, Рыжий! — сказал Келс холодно. — Убирайся отсюда и дай мне отдохнуть. Убирайтесь все отсюда!
Пожелав спокойной ночи, Пирс отошел к своим товарищам. Вскоре они расположились на ночлег, и только один Гульден продолжал сидеть, освещенный дрожащим пламенем костра.
— Жанна, почему вы разбудили меня? — прошептал Келс.
