— Нет, я сама отказалась от работы.
— Но это замечательно! — воскликнул Де Витт и сразу спросил, нахмурившись: — Это не потому, что О'Рурк начал ухаживать за вами? Он вел себя пристойно? Доверьтесь мне, если только он осмелился — я встану на вашу защиту!
— Вы… вы…
— О моя дорогая Орелия! — Де Витт нежно привлек к себе Орелию, и в этот момент она увидела из-за его плеча гневное лицо Лайэма.
— Какую милую сцену я застаю! — саркастически улыбнулся тот.
— Как вы сюда попали? — спросила она, освобождаясь от объятий Де Витта.
— Федра сказала мне, что вы здесь. Нам надо поговорить!
Де Витт повернулся к Лайэму и хмуро заявил:
— Мисс Кинсэйд уже не работает у вас, вы не имеете нрава давать ей распоряжения.
— Мы должны поговорить по личным вопросам. — Лайэм уже кричал. — Пойми, парень, ты должен оставить нас наедине!
— Оставить девушку наедине с потенциальным убийцей? Нет уж! — Де Витт снова обнял за плечи Орелию, хотя она пыталась отстраниться.
Лайэм подступил к Де Витту, его зеленые глаза потемнели.
— Убирайтесь отсюда!
— Вы спорите между собой, как будто мое мнение ничего не значит! — вмешалась Ореяия. Но мужчины не слушали ее.
— Кто вы такой, чтобы отдавать мне приказы? — закричал Де Витт.
— Вы надутый сноб, недостойный дотронуться до руки Орелии Кинсэйд. — Лайэм схватил Де Витта за воротник рубашки, с силой потряс, словно терьер крысу, и оторвал от Орелии.
— Отойдем в сторону и будем драться как мужчины! — вскричал Де Витт.
— Вы считаете себя мужчиной? — Отскочив немного в сторону, он кулаком ударил Де Витта в челюсть.
Тот упал на софу, но мигом вскочил и принял боевую стойку.
— Перестаньте! — закричала Орелия, но мужчины не обращали на нее внимания.
Лайэм прыгнул вперед и свалил Де Витта на пол.
— Вы его убили! — закричала Орелия.
— Ах, вы тревожитесь за него? — язвительно прошипел Лайэм.
— А вы хотите стать убийцей? — Орелия кинулась к Де Витту, нащупала пульс — он бился: хотя ухаживание Де Витта было не по душе Орелии, она вовсе не хотела, чтобы Лайэм попал в тюрьму за убийство соперника. Выпрямившись, она гневно воскликнула, обращаясь к Лайэму: — Зачем вы ворвались в дом моей сестры? Какое право вы имеете применять насилие?
— Я пришел за вами!
— Я не собачка, чтобы бежать следом за тем, кто меня кликнет!
— Знаю, вы поползете по пятам за Де Виттом! — Лайэм смерил поверженного врага презрительным взглядом. — Ну и ползите за ним, напрасно я пришел за вами!
Он повернулся и выбежал на улицу. Словно кинжалы впились в грудь Орелии. Снова они не поняли друг друга! Но теперь она знала, что этот мужчина сходит с ума из-за нее. Он любит ее! Она найдет способ добиться его доверия.
Глава 18
Лайэм мог бы поклясться, что Орелия была искренней, когда признавалась ему в любви. Как же могла она после этого обручиться с Карлтоном? Может быть, на этом настояли ее сестры, считающие Де Витта самым подходящим женихом? Когда он набросился на Карлтона, а Орелия встала на сторону этого ничтожества, Лайэм понял, что все его надежды рухнули окончательно.
Снова обманут. Или сам обманулся. И ведь не первый раз, в жизни Лайэма уже было такое. Дочь богатого клиента кокетничала с ним, завлекала его, пока он не влюбился. Но она предпочла знатного аристократа юноше, который собственными силами выбился в люди, — и с тех пор Лайэм был настороже. И все-таки поверил, что Орелия совсем другая и не обманет его!
И вот она явилась со своей теткой в дом Мэнсфилда на Большом Бульваре, сидит в противоположном конце гостиной на кроваво-красной софе вместе с Федрой и миссис Кэннингхэм, не замечая Лайэма, избегая его взгляда. Стены, обитые панелями красного дерева, словно давили на него; он задыхался в этой комнате, заставленной темной тяжелой мебелью викторианского стиля.
— Сегодня наше собрание происходит в чрезвычайных обстоятельствах, — заявил Росситер. — Прежде чем обсуждать издание книги, мы должны заняться вопросом о полицейском расследовании. На нас падает страшное подозрение, поскольку проект и строительство храма связаны с нашим Обществом.
— Виновный, конечно, Квигли, — заявил новый член Общества Эрнест Вильямсон. — Я узнал о его поведении на прошлом заседании, и лично у меня нет никаких сомнений.
— Да, Квигли был вызван на допрос, — согласился Росситер, — но откуда мы знаем, что у полиции были доказательства его виновности?
— Квигли бежал, — вмешался Тео.
— И полиция нашла запонку О'Рурка, — с ухмылкой добавил Кэннингхэм.
— Да, эта запонка, — откликнулся Росситер. — О'Рурк, вы действительно не помните, где ее потеряли?
Он помнил — в доме Кинсэйдов. Придется об этом рассказать. Но он заметил, что Орелия смотрит на него широко раскрытыми глазами. Если он расскажет об их свидании, он погубит ее репутацию.
— Понятия не имею, где я ее потерял, — отрезал он решительно, думая: «Она увидит, что я такой же джентльмен, как ее будущий муж, хоть и не получил аристократического воспитания». — Я говорил в полиции, что два вечера подряд надевал эти запонки, а потом обнаружил, что одна из них пропала.
— Интересно, — заметил Кэннингхэм. — Кто может это подтвердить?
Могла бы Орелия, но она молчала.
— Разве я здесь на допросе? — резко спросил Лайэм.
— Конечно, нет, — мягко сказала миссис Кэннингхэм. — Мы хотим снять с вас подозрение, а не помочь полиции осудить вас за убийство.
Орелия побледнела и вздрогнула, и сидящая рядом Федра накрыла своей ладонью ее руку и что-то ей зашептала. Все устремили взгляды на двух женщин. Лайэм обратил внимание на Тео — тот глядел как-то особенно пристально и казался расстроенным. «Уж не влюблен ли он в Федру?» — подумал Лайэм.
Орелия откинулась на спинку кресла с застывшим лицом.
Продолжая сжимать ее руку, Федра повернулась к Росситеру и высказала предположение:
— Разве это не может быть кто-то, не имеющий отношения к нашему Обществу любителей древности?
— Это не просто любитель! — возразил Росситер. — Это настоящий знаток! А все знатоки — члены нашего Общества. Мумия сделана с изумительным мастерством.
В тоне Росситера прозвучало восхищение, но никто не разделил его энтузиазма. Все были мрачными и подавленными, выступали неохотно и вяло. Высказали еще несколько предположений, но собрание окончилось безрезультатно.
Лайэм молчал, он решил ждать и надеяться. Ждать, чтобы сердце Орелии смягчилось. Надеяться, что она решится рассказать о той ночи, хотя бы не здесь, а в полиции. Скажет о том, как он потерял запонку. Но она не взглянула на него, не подошла к нему после заседания. «Она будет молчать, — решил он, — ведь Карлтон не возьмет в жены „испорченную голубку“.
Выйдя из дома через боковую дверь, которая была ближе к конюшне, Орелия увидела Лайэма, который, вскочив в седло, умчался прочь галопом, словно беглец, которого преследуют по пятам. Сердце ее
