принимает от него знаки внимания. Остается только гадать, какие чувства это вызывает у всех прочих ее обожателей».
Лорд М.? Черт возьми, кто же это? Ведь в последние две недели Индия ни с кем не встречалась постоянно. Поклонники, осаждавшие ее гримерную, были все те же. Они не теряли надежды и оказывали ей привычные знаки внимания и говорили привычные комплименты. Дома она принимала только свою костюмершу, модистку, мистера Кента и малыша Дубина. И вела уединенную жизнь в те дни, когда не играла на сцене.
Саутертон отшвырнул помятый номер «Тайме» в изножье кровати и потянулся к подносу с завтраком. Потом вдруг прокричал:
– Дарроу!
В следующее мгновение на пороге спальни появился слуга.
– Слушаю вас, милорд…
– Дарроу, я хочу, чтобы ты поместил объявление в «Газетт». Подойдет любой текст. Единственное условие, чтобы где-нибудь в нем промелькнули инициалы - С.П. - Виконт надеялся, что мисс Парр прочтет объявление и поймет, что он ищет с ней встречи.
– С.П., милорд? - переспросил слуга. - Да-да, разумеется…
Дарроу внимательно посмотрел на хозяина. Накануне Саутертон явился домой лишь под утро и сейчас был мрачен и бледен. Слуга прекрасно понимал, что виконту не по себе; он в смущении проговорил:
– Вчера был праздничный вечер у леди Кэлумет, не так ли, милорд? - Саут молча кивнул, и слуга продолжал: - Я принес вам лекарство, вот.
– К черту лекарство, - проворчал виконт. - Оно мне не требуется.
– Прошу прощения, милорд, но вы всегда так говорите, а потом пьете его и вам становится легче. Вы же сами знаете…
– Довольно! - перебил Саут. - От таких разговоров у меня пища в желудке прокисает. В любом случае ты не понял, в чем причина моего дурного настроения.
Слуга молча кивнул и направился к двери.
– Не забудь про объявление, Дарроу, - напомнил виконт. - Объявление в «Газетт». Это все, что сейчас требуется.
– Да, милорд, я все понял.
– Дарроу, и вот еще что…
– Да, милорд…
– Если в ближайший час мне не полегчает, думаю, придется все-таки принять твое средство.
Дарроу мысленно улыбнулся: он прекрасно знал, что хозяин не откажется от лекарства.
Индия прижала к губам льняную салфетку. Ей казалось, что ее вот-вот стошнит. Возле тарелки лежал номер «Тайме», сложенный таким образом, что колонка, предназначенная для нее, сразу бросалась в глаза.
Наконец, овладев собой, она подняла голову и взглянула на графа Маргрейва, сидевшего напротив нее. Прищурив темные глаза, граф с улыбкой наблюдал за ней. Впрочем, графом Аллен стал лишь семь лет назад, после смерти отца, поэтому для друзей по Хэмбрику по-прежнему оставался Ньюлендом (титул виконта Ньюленда он получил при рождении).
Исключение было сделано также и для Индии Парр - во всяком случае, Маргрейв не возражал, когда она по привычке называла его Ньюлендом. Они так давно знали друг друга, что вполне можно было пренебречь формальностями. Разумеется, граф никогда не притворялся, что его терпение безгранично, и Индии следовало соблюдать известную дистанцию. Он же относился к ней покровительственно, в чем и заключалась особая интимность их отношений.
– В этом не было необходимости, - проговорила она наконец. - Я предпочла бы, чтобы вы этого не делали. - Индия разгладила на коленях салфетку, стараясь скрыть дрожь в пальцах. По правде говоря, она была разгневана, но не вполне могла определить, какие еще чувства в ней бушуют. Страх? Боль? Или она чувствовала себя униженной? - Мне казалось, что мы договорились и обойдемся без этого.
– Таково было твое желание, дорогая, но я его не разделял.
Индия снова почувствовала подступившую к горлу тошноту. Господи, если ее сейчас вырвет, она никогда себе этого не простит, а Маргрейв никогда об этом не забудет. Он по-прежнему наблюдал за ней, и она, не выдержав его взгляда, потупилась.
– Вы должны были предупредить меня о своих намерениях.
Маргрейв опять улыбнулся.
– И выслушать все твои аргументы? Не думаю, что это следовало делать. - Граф откинулся на спинку стула и убрал со лба золотисто-рыжий локон. - Разумеется, ты сейчас дуешься, - продолжал он. - Но пойми, это недостойно и Ничего не меняет. Я намерен стоять на своем.
– И как долго это продлится?
– Еще не решил. Полагаю, до тех пор, пока твое общество будет меня забавлять. Возможно, тебе не повезло, потому что ты не разделяешь моих вкусов и не находишь забавным то, что забавляет меня.
Он бросил на нее лукавый взгляд и взял вилку. Немного помолчав, вновь заговорил:
– Из сказанного можно было бы заключить следующее: меня развлекает твое невежество.
– И это было бы неверное заключение, - возразила Индия.
– Все не так просто. - Он рассмеялся. - Видишь ли, ты уже меня рассмешила, а мы только начали завтракать. Это и впрямь сулит развлечение. - Маргрейв отрезал ломтик помидора и, отправив его в рот, продолжал: - Ешь, Дини, и тогда ты почувствуешь себя лучше.
– Не надо называть меня уменьшительным именем. Мое имя Индия, и я прошу вас называть меня именно так. И больше ничего не стану говорить.
Граф весело рассмеялся.
– Конечно, не станешь, дорогая. Но я вижу, что ты изо всех сил стараешься не вспылить. Что ж, в таком случае постарайся успокоиться и принимайся за еду.
Индия уставилась в свою тарелку. Ей казалось, что она, пожалуй, сможет съесть яйцо всмятку, но сосиски, тосты и помидоры, конечно, не осилит.
– Сегодня у меня репетиция, - пробормотала она, принимаясь за яйцо.
– Знаю. «Спеши вспахать свое поле», кажется, так?
– Может, именно вы посоветовали Кенту поставить эту пьесу?
– Конечно, я, - ответил граф с улыбкой.
– А когда?
– Не помню точно. Думаю, несколько месяцев назад. Я регулярно переписываюсь с ним, и тебе это прекрасно известно.
Да, она действительно об этом знала, но знала также и другое: писал только Маргрейв, Кент же лишь принимал к сведению его послания, так что их партнерство едва ли можно было назвать равноправным - даже если Джеймс Кент думал иначе.
– Меня очень заботит твой успех, - внезапно проговорил граф.
Индия подняла голову и внимательно на него посмотрела.
– Да, я знаю, что мой успех… важен для вас.
Она, по сути, сказала то же, что и он, но выразилась несколько иначе, и в ее словах было больше правды.
Казалось, Маргрейв о чем-то задумался. Потом вдруг спросил:
– Значит, ты простишь мне заметку в «Таймс»? Поверь, для тебя было бы утомительно все время думать об этом. Как ты сможешь запомнить слова своей роли, если твои мысли…
– Я помню свою роль, - перебила Индия.
Маргрейв молча кивнул, потом задал очередной вопрос:
– Как ты думаешь, Саутертон увидит это объявление?
– Не могу ответить с уверенностью.
– Но он непременно услышит о нем, верно?
– Да, скорее всего. - Она вдруг почувствовала озноб, и ей захотелось встать из-за стола и подойти к
