стулья переломаны, либо свалены вс? въ одну кучу. Зам?чательно, что домовой не любитъ зеркала; иные даже полагаютъ, что его можно выкурить этимъ средствомъ изъ такой комнаты, гд? онъ много проказитъ. Но онъ положительно не терпитъ сорокъ, даже мертвыхъ, почему и полезно подв?шивать на конюшн? убитую сороку. Въ какихъ онъ сношеніяхъ съ козломъ, неизв?стно; но козелъ на конюшн? также удаляетъ или задабриваетъ домоваго. Въ этомъ пов?рь? н?тъ однако же связи съ т?мъ, что козелъ служитъ в?дьм?; покрайней м?р? никто не видалъ, чтобы домовой ?здилъ на козл?. Иные объясняютъ пов?рье это такъ: лошади пот?ютъ и бол?ютъ, если въ конюшн? водится ласочка, которая въ свою очередь будто не любитъ козла и отъ него уходитъ.
В иныхъ м?стахъ никто не произнесетъ имени домоваго, и отъ этого обычая не поминать или не называть того, чего боишься, какъ напр. лихорадку, – домовой получилъ столько иносказательныхъ кличекъ, а въ томъ числ? почетное званіе д?душки. Въ н?которыхъ м?стахъ даютъ ему свойство оборотня и говорятъ, что онъ катится иногда комомъ сн?га, клочкомъ с?на, или б?житъ собакой.
Для робкихъ, домовой бываетъ всюду, гд? только ночью что нибудь скрипнетъ или стукнетъ; потому что и домовой, какъ вс? духи, вид?нія и привид?нія, ходитъ только въ ночи, и особенно передъ св?томъ; но, кажется, что домовой не ст?сняется первымъ крикомъ п?туха, какъ большая часть прочихъ духовъ и вид? ній. Для недогадливыхъ и нев?ждъ, домовой служитъ объясненіемъ разныхъ непонятныхъ явленій, оканчивая докучливые спросы и толки. А сколько разъ плуты пользовались и будутъ пользоваться покровительствомъ домоваго! Кучера, подъ именемъ его, катаются всю ночь напролетъ и заганиваютъ лошадей, или воруютъ и продаютъ овесъ, ув?ряя, что домовой замылилъ лошадь или не даетъ ей ?сть; а чтобы выжить постылаго постояльца или сос?да, плутоватый хозяинъ не разъ уже ночи три или четыре напролетъ возился на чердак? въ с?няхъ и конюшн? и достигалъ иногда ц?ли своей. Н?р?дко впрочемъ и случайныя обстоятельства поддерживаютъ суев?ріе о домовомъ. Во время посл?дней польской войны, нашъ эскадронъ стоялъ въ изв?стномъ замк?, въ Пулав?, и домовой сталъ выживать незваныхъ постояльцевъ: впродолженіе всей ночи въ замк?, особенно въ комнат?, занятой нашими офицерами, подымался такой страшный стукъ, что нельзя было уснуть; а между т?мъ самыя тщательныя розысканія ничего не могли открыть, нельзя было даже опред?лить съ точностію, гд?, въ какомъ углу или м?ст? домовой возится, – хотя стукъ былъ слышенъ каждому. Плутоватый кастелянъ пожималъ плечами и ув?рялъ, что это всегда бываетъ въ отсутствіе хозяина, котораго домовой любитъ и уважаетъ, и при немъ ведетъ себя благочинно. Случайно открылось, однакоже, что домовой иногда и безъ хозяина успокоивался и что это именно случалось тогда, когда лошади не ночевали на конюшн?. Сд?лали н?сколько опытовъ, и д?ло объяснилось: конюшня была черезъ дворъ; не мен?е того, однакоже, въ одной изъ комнатъ замка пришлась какъ-то акустическая точка, относительно этой конюшни, и топотъ лошадей раздавался въ ней такъ звучно, что казалось, будто стукъ этотъ выходитъ изъ подполья или изъ ст?нъ. Открытіе это кастеляну было очень не по вкусу.
Въ народ? есть пов?рье о томъ, какъ и гд? домоваго можно увид?ть глазами, если непрем?нно захот?ть: должно выскать (скатать) такую св?чу, которой бы стало, чтобы съ нею простоять въ страстную пятницу у страстей, а въ субботу и въ воскресенье у заутрени; тогда между заутрени и об?дни, въ св?тлое воскресенье, зажечь св?чу эту и идти съ нею домой, прямо въ хл?въ или коровникъ: тамъ увидишь д?душку, который сидитъ, притаившись въ углу, и не см?етъ тронуться съ м?ста. Тутъ можно съ нимъ и поговорить.
II. Знахарь и знахарка.
Н?сколько л?тъ тому назадъ, одинъ кучеръ, подозр?вавшій товарища своего, деньщика, въ воровств?, потребовалъ, чтобы этотъ шелъ съ нимъ къ вороже?, жившей у тріумфальныхъ воротъ, по Петергофской дорог?. Пришли, ворожея еще спала; кучеръ просид?лъ съ деньщикомъ за воротами около часу, потомъ пошелъ справиться, не пора-ли? Говорятъ: можно. Онъ возвращается, зоветъ товарища – но его н?тъ, и н?тъ по сей день. Струсивъ ворожеи, при нечистой сов?сти, онъ б?жалъ и пропалъ безъ в?сти. Для такой же острастки кладутъ на столъ заряженное ружье и велятъ вс?мъ ц?ловать его въ дуло, ув?ряя, что оно вора убьетъ. Кто боится этого и виноватъ, тотъ признается, или, покрайности, откажется, подъ какимъ нибудь предлогомъ, отъ ц?лованія ружья.
Святочныя гаданья, представляющія бол?е игры – также нер?дко принимаются въ прямомъ значеніи, и суев?рные имъ в?рятъ: строятъ изъ лучинъ надъ чашкой воды мостикъ и ставятъ его подъ кровать – суженый приснится и поведетъ по мосту; кладутъ гребень подъ подушку, суженый-ряженый почешется и оставитъ волосокъ; ставятъ два прибора, въ бан?, д?вушка садится о полуночи, и суженый является ужинать; ставятъ зеркало и дв? св?чи, д?вушка сидитъ передъ нимъ и должна увид?ть суженаго; бросаютъ башмачекъ за ворота, куда ляжетъ носкомъ, туда идти д?вушк?; кормятъ курицу счетнымъ зерномъ, насыпаютъ передъ каждымъ гостемъ овесъ, пускаютъ п?туха, и къ кому онъ подойдетъ, тому идти замужъ или жениться; накрываютъ приборы, по числу гостей, и подкладываютъ разныя вещи – что кому придется; д?вушка выходитъ за вороты и спрашиваетъ имя перваго прохожаго – такъ будутъ звать жениха ея; подслушиваютъ подъ окнами – и изъ этого выводятъ заключенія; выливаютъ олово, свинецъ, воскъ, и проч.
Гаданія гороскопическія, со времени познанія истинной планетной системы и теченія міровъ, сами собой потеряли всякую ц?ну. Не отвергая связи между землею съ ея жителями и между планетами, луной и солнцемъ, – невозможно, однакоже, допустить какую либо зависимость собственно судьбы или участи каждаго изъ людей отъ взаимнаго
Обо вс?хъ поименованныхъ нами выше лицахъ, ворожеяхъ и колдунахъ, ходитъ столько чудесъ по б?лу св?ту, что они всякому изв?стны. Если какая нибудь Ленорманъ могла дурачить въ нын?шнемъ в?к? весь Парижъ, въ теченіе десятковъ л?тъ, и оставить посл? себя огромное состояніе, то н?тъ ничего мудренаго, что крестьяне наши, а иногда, можетъ быть, и какое либо иное сословіе, наклевываются на эту же удочку. Иногда обманъ чрезвычайно простъ и не мен?е того для т?хъ, до кого относится, навсегда остается загадкой. Офицеръ, будучи на съемк?, заступился за хозяина своего, у котораго ночью были украдены деньги. Весьма основательное подозр?ніе падало на Карпа, котораго, однакожь, нельзя было уличить и заставить сознаться. Офицеръ собралъ мужиковъ въ одну избу, объявивъ имъ, что у него есть волшебная стр?лка, которая во всякой толп? отыщетъ вора и прямо на него укажетъ. Заставивъ вс?хъ мужиковъ напередъ перекреститься, сложить шапки въ кучу и повернуться по солнцу, онъ разставилъ ихъ въ изб?, какъ ему нужно было, каждаго порознь, вынулъ и раскрылъ съ разными околичностями компасъ свой, разверт?лъ пальцемъ стр?лку, и потомъ далъ ей свободу; со страхомъ и ожиданіемъ мужики гляд?ли на волшебную стр?лку, которая, къ безконечному изумленію ихъ, указала прямо на Карпа, поставленнаго, какъ само собою разум?ется, на с?веръ. Карпъ едва не обмеръ, палъ въ ноги и повинился. Надобно,
